заразило всех остальных. Болтовня и пение Дозора постепенно стихло. Морэм
как-то искоса поглядывал на Кавинанта, но не делал попыток возобновить
разговор. А Протхолл казался таким же мрачным, как и Стражи Крови. Потом
Кавинант догадался, в чем дело. Этой ночью должно было наступить первое
оскверненное полнолуние.
если пещерник сможет удержать свою кровавую отметку даже на полной луне,
то Лордам придется признать, что его сила не имеет видимых границ. И такая
сила сможет сотворить - и почти наверняка уже породила - целые армии
мародеров, чтобы удовлетворить вкус Друла к грабежу. Тогда отряду придется
сражаться, чтобы пройти дальше.
пещере Кирил Френдор. Подобно своим спутникам, он чувствовал уже
прикосновение ночной пелены и невольно думал о том, что может за ней
скрываться.
Тамаранта выглядела полусонной и совершенно не правила своей лошадью,
которая сама выбирала путь. Ее супруг сидел в седле прямо, твердо держа
поводья, но рот его был расслаблен, а взгляд рассеян. Они выглядели
немощными. Кавинант чувствовал, что может увидеть хрупкость их костей. Но
лишь они одни из всего отряда были безучастны к наступлению ночи -
казалось, они даже рады ее приближению. Быть может, они просто не
понимали.
неровного холма, частично защищавшего от юго-западного ветра. Воздух стал
холодным, словно вернулась зима, и ветер леденил сердца путешественников.
Несколько воинов молча кормили лошадей, остальные готовили скромную пищу
на огне, который Биринайр высек из прута лиллианрилл. Ранихины галопом
умчались, чтобы заночевать в каком-то укромном месте или совершить
какой-то обряд. Остальные скакуны остались на месте, стреноженные. Стражи
Крови выставили вокруг лагеря часовых, а остальные устроились возле огня,
завернувшись в плащи. Как только остатки дневного света окончательно
рассеялись, ветерок окреп и превратился в довольно сильный постоянный
ветер.
товарищеское участие, с которого начался день. Но сам же и понимал, что
это невозможно, и ему пришлось ждать, пока Высокий Лорд Протхолл
поднимется, чтобы встретить мрачные предчувствия членов отряда.
Кавинант слышал во время вечерней службы. К нему присоединился Морэм,
затем Вариоль и Тамаранта, и вскоре весь Дозор был уже на ногах, добавив к
пению мощь своих голосов. Они стояли под мрачным небом - двадцать пять
человек, поющих словно пророки:
раскатистый тенор великана, певшего свою песню. Когда гимн был спет до
конца, они сели и заговорили все вместе низкими голосами, словно гимн -
это все, что им было необходимо, чтобы восстановить свое мужество.
он чувствовал восход луны: он ощутил вокруг странное напряжение, когда
первый красный отблеск появился на горизонте. Но он закусил губу и не
поднял глаз. Его спутники тяжело дышали; красноватый отблеск постепенно
сгущался в сердце огня, но Кавинант все не отрывал взгляда от своих рук,
словно изучал, как белеют костяшки его пальцев.
понял, что луна была полностью красной, запятнанной так, будто ее
осквернение было закончено, - такая кровавая, словно ночное небо прорезали
до самого сердца. Кавинант ощутил, как ее свет коснулся его лица, и щеку
перекосило от отвращения.
красноватый оттенок - металл выглядел так, словно его погружали в кровь.
Серебро изнутри старалось пробиться сквозь алый отблеск, но тот, казалось,
просачивался внутрь, постепенно погашая и извращая Белое Золото.
выпрыгнуть из груди, он сидел неподвижно, внушая себе молчаливые и
бесполезные предупреждения. Затем он вскочил, прямой и непреклонный,
словно сама луна заставила его сделать это - руки прижаты плотно к бокам,
кулаки сжаты.
представлять угрозу.
успокаивающим жестом.
увидел, что кровавый цвет луны сделал лицо Баннора похожим на кусок
застывшей лавы. Затем под ногами, словно взрыв, возникло ужасное ощущение
зла, и он упал рядом с огнем.
непреодолимое желание избежать нападения. Перекатившись через голову, он
почувствовал, что ноги ударились о тлеющие головешки костра.
костер, Стражу Крови оставался до него всего лишь шаг. Почти в то же
мгновение он схватил Кавинанта за запястье и, легко выдернув из огня,
поставил на ноги.
ему в лицо:
на Кавинанта с удивлением, замешательством и возмущением.
возле костра.
Кавинант, указывая трясущимся пальцем на землю в том месте, где только что
стоял.
быстро шагнул вперед и наклонился над местом, которое указал Кавинант.
словно исследующий рану врач. Затем к нему присоединились Морэм и
Биринайр. Биринайр отодвинул Высокого Лорда, взял свой посох лиллианрилл и
прикоснулся концом к подозрительному месту. Вращая посох между ладонями,
он повелительно сосредоточил взгляд на своем любимом дереве.
почувствовал - какую-то память в земле. Затем она ускользнула от меня, -
он вздохнул. - Это было ужасно.
действия и разговаривая сам с собой. Протхолл и Морэм смотрели на его
руки, дрожавшие от старости или от какого-то другого ощущения. Вдруг он
закричал:
прочь с такой быстротой, что упал бы, если бы его не подхватил Протхолл.
какими-то мыслями, которые нельзя было произнести вслух. Затем Биринайр
высвободился из рук Протхолла. Глядя вокруг так, словно он собирался
увидеть осколки своего достоинства, разбросанные под ногами, он хрипло
пробормотал:
надо было греть ноги у огня. Как чурбан. - Указывая на Неверящего, он
заключил: - Спросите его. Спросите!
на ноги и спрятал руки в карманы, чтобы скрыть цвет своего кольца. Когда
Биринайр указал на него, он поднял глаза. От предчувствия у него
похолодело в желудке, едва он вспомнил нападение на него в Анделейне и
все, что за этим последовало.
то место, где стоял раньше. Как только пятка коснулась земли, он вздрогнул
в ожидании и постарался приучить себя к мысли, что в одном лишь этом месте
земля стала небезопасной, лишенной опоры. Но на этот раз он ничего не
почувствовал. Так же, как и в Анделейне, зло исчезло, оставив его под
впечатлением, что яму прикрыли налетом надежности.
обвинение не смог. Его кости, казалось, напомнили о возрасте, и он устало
осел, оперевшись на посох. Словно упрекая себя или извиняясь, он
Березин Федор
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Шекли Роберт
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк