мальчишке.
действительности прошло семь секунд. Морт не почувствовал ни быстрого
продвижения стрелка вперед, ни его столь же быстрого отступления; никто из
прохожих (люди с еще припухшими от сна лицами и обращенными внутрь
полусонными глазами шли на работу; главным образом - с расположенной в
соседнем квартале станции метро) не заметил, как за очками в строгой
золотой оправе всегда темно-голубые глаза Джека посветлели. Никто не
заметил и того, как они вновь потемнели до своей обычной синевы. Однако
это произошло и, вновь сосредоточив свое внимание на мальчике, Морт с
острой, словно колючка терна, яростью разочарования понял, что случай
упущен. Свет сменился.
баранами, Джек и сам повернул назад той же дорогой, что пришел,
проталкиваясь против течения сквозь подобный океанскому приливу поток
пешеходов.
грубо, сильно отпихнул ее в сторону. Целая охапка книжек разлетелась,
обозленная девчонка принялась скликать на голову Джека все беды и
несчастья - но он не оглянулся. Он, не останавливаясь, шагал по Пятой
авеню, уходя от Сорок третьей улицы, где сегодня назначил мальчишке
умереть. Он шагал, нагнув голову и так крепко сжав губы, что казалось,
будто у него вовсе нет рта и только повыше подбородка - шрам от давно
зажившей раны. Пробравшись через затор на углу, Морт не пошел медленнее,
а, напротив, прибавил ходу, широким шагом пересекая Сорок вторую, Сорок
первую, Сороковую улицы. Где-то в середине следующего квартала он миновал
дом мальчишки и едва взглянул на него, хотя в течение последних трех
недель по учебным дням каждое утро шел отсюда следом за мальчишкой; от
дома на Пятой авеню Морт вел его три с половиной квартала до того угла,
который в мыслях называл просто "Местом События".
но Джек Морт этого не замечал. Это занимало его не больше, чем
какая-нибудь заурядная бабочка занимает энтомолога-любителя.
чувств. Если он и испытал какое-то облегчение, то лишь потому, что этот
человек не был человеком в черном. Это не был Уолтер.
полного просветления.
прежним - острым, проницательным и чуждым каким бы то ни было недугам,
однако внезапность, с какой развеялось неведение, подействовала на него,
точно предательский удар в висок.
миг, когда, убедившись, что мальчик в безопасности, он прокрался обратно.
Роланд познал связь между человеком, в чьем сознании находился, и Одеттой
- слишком фантастичную и все же, к его ужасу, слишком подходящую, чтобы
быть совпадением. Он понял, чем в действительности может оказаться
извлечение троих и кем - сами трое.
минуты был умен, как Сатана. Ответ законника... он был столь близок к
истине, что истина могла прятаться в его тени. Смерть поджидала его не для
того, чтобы унести в мир теней - для того, чтобы воплотиться в нем.
запрограммированная лишь на одно: засечь человека в черном и в тот же миг
метнуть в него занятую ею телесную оболочку.
черном убить Джейка - о возможном парадоксе, о свище во времени и
измерениях, который способен зачеркнуть, вымарать из жизни все происшедшее
после того, как он прибыл на постоялый двор - пришли только потом... Ведь,
несомненно, если бы Роланд спас Джейка в этом мире, никакого Джейка там он
бы не встретил, а весь последующий ход событий претерпел бы изменения.
стрелка мог бы прийти конец, однако эта мысль никогда не приходила ему в
голову. И уж конечно такие запоздалые рассуждения были спорны; заметь
Роланд человека в черном - и никакие последствия, никакой парадокс,
никакой предначертанный судьбой ход событий не смогли бы помешать ему,
пригнув голову занятого им тела, попросту протаранить грудь Уолтера.
Роланд был бы так же бессилен поступить иначе, как револьвер не властен
отказать пальцу, который жмет на курок, отправляя пулю в полет.
в лицо каждому (женщин он рассматривал не менее подробно и внимательно,
чем мужчин, убеждаясь, что среди них нету той, которая лишь притворяется
женщиной).
расслабиться палец, лежащий на спусковом крючке. Нет; Уолтера нигде
поблизости от мальчика не было, и стрелок ощутил неизвестно откуда
взявшуюся уверенность, что это - не то когда. Не совсем то. То когда было
близко (до него оставалось две недели, неделя, даже, может быть, всего
один-единственный день), но еще не наступило.
человек, в чье сознание открывалась третья дверь, сидел у самого окна
убогой, покинутой жильцами комнатенки в здании, полном пустующих нежилых
комнат - то есть, если не считать частенько ночевавших там пьянчужек и
помешанных. Алкашню выдавал бьющий в нос отвратительный запах пота и
нездоровый - мочи. Сумасшедших - вонь безумных, спутанных, мутных мыслей.
Всю обстановку комнаты составляли два стула. Джек Морт использовал оба:
один, чтобы сидеть на нем, второй - в качестве подпорки, чтобы не
открывалась дверь, выходящая в коридор. Он не думал, что ему вдруг
помешают, но лучше было не рисковать. Морт сидел достаточно близко к окну,
чтобы выглядывать на улицу, но достаточно далеко от косой границы тени,
чтобы не опасаться случайных зрителей.
неплотно сидящих кирпичей было предостаточно. Кирпич был старый,
выветрившийся по углам, но тяжелый. К нему, как ракушки к днищу корабля,
пристали куски допотопной штукатурки.
становился работодателем, предоставляющим равные шансы всем, независимо от
пола, цвета кожи или вероисповедания.
мужчина, женщина, маленькая девочка. Девочка шла с внутренней стороны,
вдоль домов, вероятно, чтобы держаться в безопасном отдалении от потока
машин - здесь, так близко от вокзала, движение было весьма оживленным.
Впрочем, автомобили не волновали Джека Морта. Его беспокоило другое: прямо
напротив, на другой стороне улицы, дома уже снесли, оставив пустырь,
усеянный мешаниной обломков досок, битого кирпича и сверкающего стекла.
Морта прятались за солнечными очками, а рыжеватые волосы прикрывала не
соответствующая времени года вязаная шапочка. Это было то же самое, что
стул под ручкой двери. Даже когда учтенные опасности тебе не угрожают, не
вредно уменьшить число тех, что остались неучтенными.
почти до середины бедер. Если бы его заметили, такое облачение-мешок
помогло бы скрыть истинные размеры и очертания тела (Джек был очень
худым). Оно служило и иной цели: всякий раз устраивая кому-нибудь "сброс
глубинной бомбы" (ведь Джек всегда думал об этом именно так: "сброс
глубинной бомбы"), он кончал в штаны. Мешковатая футболка заодно закрывала
и пятно, неизменно образовывавшееся на джинсах.
назад, к самому животу, опять выставил, опять убрал (на сей раз, однако,
лишь на половину расстояния), а затем (теперь уже, как всегда в
предпоследний момент, само спокойствие и хладнокровие) высунулся из окна.
были видны приставшие к нему ракушки известкового раствора. В такие минуты
все становилось четким и ясным, как никогда, обнаруживало свою точную,
строгую, геометрически правильную суть - вот что выталкивал в реальность
Джек Морт; так скульптор, взмахнув молотком, опускает его на стамеску,
меняя камень, творя из неодушевленной грубой кальдеры [кальдера -
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Скальци Джон
Гуль Роман Борисович
Майер Стефани