чтобы читать в его душе, не требовалось никакой премудрости. Камбер уверился
в правильности своего решения-- секрет короля должен быть сохранен. Помимо
всего, это укрепит дружбу и взаимное доверие монарха и его ближайшего
советника Алистера Каллена.
позже выйдя от короля, он нуждался в уединении больше, чем до визита. Взяв
факел у одного из стражников королевской башни, он снова вышел через южные
ворота, прогоняя назойливые мысли о Синиле и его заботах. Когда он наконец
оказался в своем крыле архиепископского дворца, начал спускаться вниз вместо
того, чтобы пойти наверх. Через малозаметную дубовую дверь Камбер вышел на
площадку из каменных плит. Под ним была небольшая часовня, в которую
спускалась широкая лестница, заканчивающаяся в центре комнаты.
находилась в стороне от главных переходов и чаще всего пустовала, так было и
сейчас-- подходящее местечко для выяснения отношений с собственным
сознанием. Свет проникал в часовню сквозь три проема над дверью. Внутри
помещалось скромное надгробие, некогда выбеленное известью, наверное, чтобы
стало посветлее. Но сырость и время превратили побелку в размытые грязные
пятна на плите. Стены, когда-то украшенные фресками, изображавшими житие
Богородицы, уже давно осыпались.
полном порядке-- время от времени часовенка использовалась гостившими
священниками, служившими и молившимися тут. Никаких украшений здесь не было.
На алтаре лежали лишь обычные покровы, убранство составляли две свечи в
простых подсвечниках, незатейливое деревянное распятие да изящная, но серая
от времени статуя Богородицы подле непритязательной дарохранительницы.
красноватую тень, бывшую единственным ярким пятном, кроме красного огонька
лампады, горевшей над алтарем. Внизу он поклонился и перекрестился, потом
вставил факел в держатель на северной стене. Вернувшись к алтарю, он
распростерся на полу, как в ночь своего посвящения, от холода и сырости
голого камня Камбера отделяла только ткань его одежд.
он жить с этим дальше?
ослушника во имя любви. Ну а если не простит? Если словами понимания и
сочувствия Синил ввергнут в еще больший грех, и на несчастного будет
навлечен гнев Божий.
творят кумира, объявляя его святым? Разве не достойны гнева своим обманом
сделавшие возможным такое кощунство?
поступков служило благо державы, или он пал жертвой собственной гордыни,
растревоженной самонадеянными мыслями, что только его трудами можно спасти
королевство и короля?
безжалостно оторванного от монастырской жизни и принужденного сделаться
королем, Гвинедд, возможно, до сих пор находился бы во власти жестокого
презренного Имра Фестила, А без помощи Алистера Каллена, кто бы ни скрывался
за его телесной оболочкой, Синил тратил бы свои силы на противостояние тому,
кто водворил его на престол.
нашел собственную стезю в делах, с которыми ему приходилось сталкиваться.
Гвинедд уже достиг кое-чего в управлении и дипломатии и территориальных
приобретениях. Если бы Камбер не сделал то, что сделал, где бы сейчас был
Синил? И где был бы Гвинедд?
его разыскивали, либо кто-то искал уединения, зная, что в это время часовня
обычно пустует.
посетителя (кем бы он ни был) хватит ума уйти, поняв, что распростертый на
полу человек не ищет ни чьего общества.
доносилось его ровное дыхание. Мозг ничего не подсказывал-- пришелец был
дерини и защитился от проникновения. Дверь закрылась, но до этого в нее
никто не выходил.
телом пронзительный холод... Когда он оглянулся назад, капюшон упал с
головы.
его привлекательное лицо превратилось в сумрачную маску. Белый пояс
выделялся на черных одеждах.
по телу Камбера-- стужа в комнате тут была уже ни при чем. Зачем Джебедия
искал его, и почему его лицо так серьезно? Неужели он догадывался про
Алистера Каллена? Неужели сегодня на Совете Камбер допустил грубую ошибку?
конечно, что маршал станет допытываться о причинах их взаимного охлаждения в
последний год. Тоже тяжелый разговор, но как-никак это лучше подозрений
насчет Алистера.
непринужденно сказал он.-- После сегодняшнего дня и нескольких часов у
короля я чувствовал непреодолимое желание побыть в одиночестве. Но тебе я
всегда рад.
спустился и прикрепил факел к стене.
перед алтарем,-- Теперь не слишком часто выпадает такая возможность,
разумеется, если не считать официальных встреч. Откровенно говоря,
совместные заседания с Синилом и Советом я нахожу не слишком полноценной
заменой тому, что было прежде.
руки на эфес меча и посмотрел в пол.-- Как ни странно, у меня сложилось
твердое убеждение (молюсь, чтобы я ошибался), что быть секретарем епископа
важнее, чем быть просто давнишним другом его милости. Простите, если это
звучит резко, Алистер.
спину. Он был так смущен горечью в последних словах, что только удивленно
воззрился на пришедшего. Джебедия ревновал его к Йораму!
он, оправившись от потрясения первых секунд.-- Весь этот год мы были так
заняты-- я в Грекоте и здесь, ты здесь и в войсках... Я думал, ты понимаешь.
Йорам мне почти сын. Ты ведь не огорчен моим участием к нему, он так
нуждается в поддержке!
это нехорошо, но ничего не могу с собой поделать. Я завидую, что он проводит
столько времени с вами, что он-- часть вашей жизни; раньше это был я. Прежде
мы тоже были заняты, Алистер, но находили время делиться заботами и
успехами.-- Он поднял глаза, избегая взгляда Камбера.-- О, я понимаю, теперь
вы епископ и не можете быть полностью открыты. Я понимаю это, но я всегда
думал, что вы понимаете, как много значит для меня ваша дружба. Иногда мне
кажется, что это вы умерли, а не Камбер.
заявление-- простая оговорка? Скорее всего Джебедия волнует, что его место
занял Йорам, а не Камбер, почивший год назад, по крайней мере, пока.
Джебедия не знал правды или даже не подозревал о ней. Он слишком прямодушен,
чтобы изображать притворную невинность.
проницателен и умеет внимательно наблюдать, со временем может и
догадаться... По крайней мере, в этой безнадежной тоске его никак нельзя
оставить, нужно заручиться поддержкой или хотя бы успокоить Джебедия.
уйдет без удовлетворительных объяснений. Если дело дойдет до чисто
физического противостояния, Камберу вряд ли удастся совладать с ним.
Когда-то Алистер и Джебедия соперничали в ловкости и мастерстве;
конечно, не улучшил свою форму в последние несколько месяцев.
случае Камбер получал определенные преимущества. Джебедия не может ожидать
агрессии в свое сознание. Алистер всегда пользовался своими деринийскими
способностями с неохотой, если речь шла не об ученых изысканиях, а вот
Камбер был мастером в этом деле.
этих двоих отчасти объяснялось схожестью сознания, его строения,
возможностей и интуиции, о таких тонкостях солдатской души мало кто
догадывался.
придется удерживать инициативу. Натиск должен быть таким, чтобы защиты пали,
прежде чем Джебедия поймет, что поединок начался, и успеет разгадать в нем
не Алистера, а другого. В случае успеха Камбер обратит Джебедия в надежного
союзника, или придется пленить его разум... А может, и того хуже. Об этом
Камбер старался не думать.
несколько секунд, положение становилось довольно щекотливым. Камбер бросил
нерешительный взгляд на Джебедия, ледяные глаза отразили боль, которую
испытал бы Алистер после упреков друга.