Чтение 67–й страницы книги ~Башня Ласточки~

удовольствия я тебе не доставлю. Вину признаю и жду кары. Но моего
раскаяния ты не дождешься! Боль доходит до предела.

- Ты перечисляешь мне преданных, обманутых, использованных, ты
обвиняешь меня от имени тех, кто умер от моей ли руки, или из-за меня
покончивших с собой? То, что когда-то я подняла руку на самое себя?
Значит, были основания! И я не жалею ни о чем! Даже если б могла
повернуть время вспять... Я не жалею ни о чем. На ее плечо опустился
сокол.

Башня Ласточки.

Спеши к Башне Ласточки. Доченька.

Поет петух Камби.

Цири мчится галопом на вороной кобыле, пепельные волосы разметал
ветер. С лица льется и брызжет кровь, яркая, живая... Вороная кобыла
взвивается птицей, гладко перемахивает над воротами. Цири качается в
седле, но не падает...

Цири среди ночи, в каменисто-песчаной пустыне, с поднятой рукой, из
руки вырывается светящийся шар... Единорог, разгребающий копытом
щебень... Много единорогов... Огонь... Огонь...

Геральт на мосту. В битве. В огне. Пламя отражается в острие меча.

Фрингилья Виго, ее зеленые глаза широко раскрыты от удовольствия, ее
темная стриженая головка лежит на раскрытой книге, на фронтисписе...
Видна часть заглавия: "Заметки о смерти неминуемой"...

В глазах Фрингильи отражаются глаза Геральта. Бездна. Дым. Лестница,
ведущая вниз. Лестница, по которой надо пройти. Что-то кончается.
Надвигается Tedd Deireadh, Час Конца...

Тьма. Сырость. Пронизывающий холод каменных стен. Холод на запястьях,
на щиколотках. Боль, пульсирующая в изуродованных руках, разрывающая
размозженные пальцы...

Цири держит ее за руку. Длинный, темный коридор, каменные колонны, а
может, статуи... Мрак. В нем шепоты, тихие, как шум ветра.

Двери. Бесконечное множество дверей с гигантскими тяжелыми створками
беззвучно отворяются перед ними. А на конце, в непроглядной тьме, те,
которые не откроются сами. Которых открывать нельзя. Если боишься,
вернись.

Эти двери отворять нельзя. Об этом ты знаешь. Знаю.

И все-таки ведешь меня туда. Если боишься - вернись. Еще не поздно.
Есть еще время возвратиться. А ты?

Мне - поздно. Поет петух Камби. Пришел Tedd Deireadh. Aurora
borealis. Рассвет.

***

- Йеннифэр , проснись.

Она подняла голову. Посмотрела на руки. Обе на месте. Целые. -
Сигрдрифа? Я уснула... - Идем.

- Куда? - шепнула она. - Куда теперь? - Я тебя не понимаю. Идем. Ты
должна это увидеть. Случилось нечто... Нечто поразительное... Никто из
нас не знает, как и чем это объяснить. Но я догадываюсь. Милостью...
Снизошла на тебя милость богини, Йеннифэр . - О чем ты, Сигрдрифа? -
Взгляни.

Она взглянула. И громко вздохнула. Брисингамен, священная
драгоценность Модрон Фрейи, уже не висел на шее богини. Он лежал у ее
ног.

***

- Я верно понял? - удостоверился Крах ан Крайт. - Ты отправляешься с
этим магическим устройством на Хин-дарсфьялл? Жрицы отдают тебе
священный бриллиант? Позволяют использовать в твоей адской машине? - Да.

- Ну-ну, Йеннифэр . Уж не обратили ли тебя жрицы в свою веру? Что там
произошло, на острове? - Не важно. Я возвращаюсь в храм, вот и все. - А
финансовая поддержка, о которой ты просила? Понадобится? - Вероятно, да.

- Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но, Йеннифэр , потрать
деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.

- Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где я?

- Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь появиться на
Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно арестовать.
Ведено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них
информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем
пребывании в Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они
тебя выследят и доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько
щекотливом положении.

- Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не скомпрометировать.
Не бойся. Крах оскалился.

- Я сказал: "в несколько". Я не боюсь. Ни королей, ни чародеев. Они
ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе помощь я
обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я
остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту
корону. Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты
имеешь формальное право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов.
- Казуистические софизмы.

- Конечно, - фыркнул он. - Я сам заявлю об этом во весь голос, если,
несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс принудил девушку к
замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо юридических
выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели на
него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я
незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.

- А если, - прищурилась Йеннифэр , - несмотря ни на что, окажется,
что Цири... мертва?

- Она жива, - твердо заявил Крах. - Я знаю это наверняка. - Откуда
бы? - Ты не захочешь поверить. - А ты попробуй.

- Королевская кровь Цинтры, - начал Крах, - удивительнейшим образом
связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой крови, море
начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг оплакивает
дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким зловещим,
что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на
восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые
потоки. А весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард
Скеллиг. Опять кто-то умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь.
Йеннифэр молчала.

- И это не сказки, - продолжал Крах. - Я видел сам, собственными
глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после смерти Калантэ...
И после смерти Паветты, матери Цири.

- Паветта, - заметила Йеннифэр , - погибла именно из-за шторма, так
что трудно говорить о...

- Паветта, - прервал Крах, по-прежнему задумчиво, - не погибла из-за
шторма. Шторм разыгрался после ее смерти, море, как всегда,
отреагировало па гибель представительницы цинтрийской королевской крови.
Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем. - Интересно б
знать, в чем именно? - Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал
па знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший
там. Ты наверняка знаешь.

- Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне естественное...

- На Скеллиге, - резко прервал Крах, - мы достаточно много знаем о
кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить естественные катастрофы от
противоестественных. На Седниной Бездне корабли погибают неестественно.
И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором плыли Паветта и
Дани.

- Не стану спорить, - вздохнула чародейка. - Да и какое это имеет
значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?

- Для меня имеет, - стиснул зубы ярл. - Я объясню. Все упирается во
время. Но я докопаюсь... Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим
загадкам. И той, во время цинтрийской бойни... - Что еще за очередная
загадка?

- Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, - проворчал он, глядя в
окно, - Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что
город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были
минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия.
Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти
жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она
неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица... Знаешь
ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила? - Нет.

- "Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем
подвергнется осквернению". Осквернению чем?

- Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным
нильфгаардцем, ярл. Уже поздно. Завтра на заре я начинаю... Я буду
держать тебя в курсе... - Надеюсь. Спокойной ночи, Йенна... Хм-м... -
Что еще, Крах? - А у тебя нет, хм-м-м, желания... - Нет, ярл. Что было,
то было да быльем поросло. Спокойной ночи.

***

- Это ж надо! - Крах ан Крайт поглядел на гостью, наклонив голову. -
Трисс Меригольд собственной персоной. Ах, какое прелестное платье. А
шубка... Шиншилла, не так ли? Я б спросил, что привело тебя на
Скеллиге... Если б не знал что. Но знаю.

- Ну и прелестно. - Трисс обольстительно улыбнулась, поправила