укрепленном острове их ждали сотни моих людей и воинов. Озеро было слишком
глубоким для переправы врага в полном вооружении, а стены слишком высоки для
тех, кто все же смог переправиться. Мои орудия сеяли среди них смерть и
опустошение.
подвергнув множество своих людей ночным страхам и смерти на колах по утрам.
Махмуда, но не с легким отрядом, а с тринадцатью тысячами моих храбрейших
бояр и их отборных воинов. Мы разметали охрану, рассекли основные силы,
насадили на пики тех, кто пытался сопротивляться, и пронеслись через их
гигантский лагерь подобно раскаленному мечу, пронзающему мягкую плоть. С
собой у нас были факелы, и мы зажгли их, чтобы отыскать красный шатер
султана. Я был в полной уверенности, что мне самому удастся убить этого пса
и выпить его кровь еще до того, как солнце поднимется вновь.
тот красный шатер. Для меня явилось слабым утешением, что мы обезглавили
двух визирей Махмуда. Когда я перестроил своих людей, султанская конница
стекалась с трех сторон. Даже тогда у меня еще оставалась возможность
довести битву до победы, поскольку Махмуд потерял голову и бежал из лагеря,
а его пехотинцы, охваченные паникой, разбегались в полном беспорядке. Но
один из моих военачальников, боярин по имени Галеш, сорвал атаку с западной
стороны, откуда по моему приказу должна была последовать вторая волна
наступления. Из-за трусости Галеша Махмуд скрылся, а моему отряду пришлось
прокладывать путь в смыкающемся кольце наседающей оттоманской конницы.
и поднял высоко над головой при свете факелов и огней, подбадривая своих
людей. Тайный дар самоисцеления, с рождения отличавший меня от обычных
людей, был гораздо сильнее во мне в то время. А за час до боя я принял
Причастие. И тут раздался крик: "Господаря Дракулу нельзя убить!" - и
оставшиеся в живых бояре сомкнулись вокруг меня. Образовав клин из щитов и
клинков, мы вырвались из этого ада.
приволокли в лагерь полководцы и мой брат Раду. В ту ночь я не попил его
теплой крови.
Галеша. Мои телохранители обезоружили его, содрали с него одежду, заломили
руки и подвесили на железном кольце, которое я всегда брал с собой в походы.
Затем, еще весь в крови и грязи битвы, ощущая великую боль в груди, я сам
взялся за дело. Единственными моими орудиями было шило, буравчик для
открывания винных бутылок и бритва моего отца, изготовленная из лучшей в
Европе стали. Этого было достаточно. Я пил кровь из еще живого тела до
восхода солнца, затем заснул, поднялся и отдал приказ на марш обратно в
Тырговиште, после чего возобновил трапезу и продолжил пить кровь до заката
того дня. Кто-то написал, что вопли труса были слышны туркам за сорок лиг от
того места.
по отстроенным башням и стенам рассадили воинов, зарядили пушки, нагнали в
крепость скот и птицу, а по трубам, которые я приказал тайно прорыть, в
город провели подземную воду. Приближался сброд султана Махмуда и голодный
Раду.
преодолел Махмуд со своим войском, чтобы добраться до подножия Карпат и
ворот Тырговиште, но в то утро они вышли еще к одному лесу и остановились
перед этим лесом, прежде чем пройти через него.
неприятельских воинов. Страстно желая вести точный счет жертв среди
оттоманцев, я повелел боярам отрезать головы убитых и привозить их домой для
подсчета. К февралю в войсках начался ропот: слишком много накопилось голов,
слишком много пропитанных кровью, тяжелых мешков. К окончанию кампании я
велел пересчитать головы и записать полученные цифры, после чего у голов
отрезали носы и уши и отправили их моему другу, иногда даже союзнику,
венгерскому королю Матиашу Корвину. Он не ответил на мое послание с
приложенными к нему дарами, но я знаю, что полученное им впечатление было
сильным.
июне, когда Махмуд приблизился к стенам нашей столицы, в тюрьмах и темницах
содержалось более двадцати трех тысяч пленных. И вот, когда все еще
огромная, но измотанная и изголодавшая армия Махмуда, исполненная злобной
решимости, двинулась маршем, чтобы преодолеть двадцать семь лиг, отделявшие
ее от очевидной победы под Тырговиште, она остановилась перед лесом, который
я приказал воздвигнуть. Лес представлял собой насаженных на колья двадцать
три тысячи турок, причем некоторые из них все еще извивались. На кольях
повыше торчали тела любимых военачальников султана, друзей, которых он
намеревался выкупить, в том числе Хамза-паши и легендарного грека Фомы
Катаволиноса.
"Ошеломленный увиденным, не поверив собственным глазам. Император сказал,
что он не может отнимать землю у человека, совершающего столь удивительные
поступки, осуществляющего власть над своими подданными подобным образом и
явно способного на еще более великие свершениям.
исходила ложь. Если бы вам пришлось там побывать в то утро, а я был там,
наблюдая с расстояния в поллиги, сидя на лошади, то вы бы увидели
деморализованное войско, которое в беспорядке повернуло вспять, подальше от
трупной вони моего нового леса. И вы увидели бы потрясенного султана, чуть
не обмочившего свои пышные шелковые шаровары. Увидели бы, как он приказывает
своим воинам вернуться в лагерь, расположенный на расстоянии видимости от
моего леса, будто они не могли оторвать взгляда от этого зрелища, и как они
вырыли вокруг перепуганного лагеря ров глубже, чем Дунай, и зажгли тысячи
огней, чтобы удержать меня от нападения. Мне кажется, той ночью я мог бы
беспрепятственно пройти в их лагерь и сделать им козу, чтобы все воинство в
страхе разбежалось.
и пошел маршем на Брайлу, к своему флоту, желая вернуться в свою проклятую
страну. Мои лазутчики донесли, что султанское войско вошло в Адрианополь
ночью, дабы тамошние жители не стали свидетелями его позора, а к тому
времени, когда султан вернулся в Константинополь, его когда-то надменные
орды анатолийцев, румелийцев, азабов и джаниссаров представляли собой
истерзанных псов. Однако султан повелел устроить великие празднества по всей
стране по случаю его великой победы над Дракулой.
членов Семьи и домочадцев о войне в пустыне.
Глава 31
дворца, если бы О'Рурк не удержал ее. Между часовней и башней Киндия, куда
несли ребенка, было не меньше сотни стригоев, но она все равно попыталась бы
преодолеть это расстояние, если бы не О'Рурк.
часовни находились охранники. - Посмотрим, куда они его доставят.
ответ: слишком долго им придется ползти назад по тоннелю, они не узнают, в
каком из "мерседесов" увезли ребенка, а охранники перехватят любого, кто
попытается преследовать их хозяев. Кейт стукнула кулаком по груди О'Рурка.
стала смотреть в сторону башни в надежде увидеть сына.
футов восемьдесят - девяносто. Ее четырехугольное основание переходило в
цилиндрический корпус, увенчанный зубцами. В свете факелов башня напоминала
ладью, сбежавшую с шахматной доски. На стороне, обращенной к часовне, было
два сводчатых окна, превышающих по высоте рост человека. Под одним из окон,
примерно в сорока футах от земли, виднелся каменный балкончик с
металлическими перилами. Кейт заметила проходящую от широкого основания вниз
трещину, скрепленную железными скобами.
прошептал он. - С тех пор башня закрыта для туристов. Чаушеску выделил
средства на ремонт, но на том все и кончилось.
отвлечь ее от мыслей о страшной опасности, нависшей над Джошуа. Что, если
они заставят его пить человеческую кровь сегодня ночью? Возможно, это уже
произошло. В Снагове она не видела ребенка, но она там многого не видела.
башни Киндия. Послышалась музыка, будто играл ансамбль, но потом Кейт
разглядела портативный магнитофон, усилители и колонки, установленные
неподалеку от вертолета и лимузинов. Музыка звучала неразборчиво, бездушно -
что-то вроде некоего восточноевропейского гимна, - но затем изменился темп,
аккорды стали бравурными, и Кейт вдруг сообразила, что динамики изрыгают
мелодию из фильма "Роки". Она покачала головой. Если все это и было
кошмаром, то сейчас его жутковатая сюрреалистичность превратилась в
нелепость.
Звуки ликования раздались в толпе собравшихся внизу. Кейт невольно охнула,
разглядев в одном из вышедших Раду фортуну. Но полной уверенности у нее не
было. Человек в красном протянул сверток, завернутый в шелк, над перилами,
будто предлагая его толпе. Сверток зашевелился, и Кейт вцепилась в рукав
О'Рурка, испугавшись, что Джошуа сейчас бросят вниз.
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Жюль Верн
Шилова Юлия
Самойлова Елена