выходили фасадом несколько харчевен, из которых одни отбивали публику у
театров, а другие поставляли им зрителей. Харчевни эти процветали. Это
были обыкновенные кабачки, открытые только днем. Вечером хозяин запирал
свой кабачок, клал ключ в карман и уходил. Только одно из этих заведений
носило характер гостиницы и было единственным прочным жилым помещением на
всей "зеленой лужайке", ибо остальные ярмарочные постройки могли быть
разобраны в любую минуту: ничто не привязывало всех этих странствующих
комедиантов к одному месту. Фигляры ведут кочевой образ жизни.
владельцев поля, напоминало скорее постоялый двор, чем таверну, и скорее
гостиницу, чем харчевню; в его довольно широкий двор можно было попасть
через большие ворота.
Тедкастерской гостиницы; рядом с ними находилась боковая дверь, которой и
пользовались обычно посетители. Люди всегда и всюду предпочитают входить
не с главного входа. Эта дверь служила единственным средством сообщения
между площадью и харчевней. Она вела непосредственно в харчевню -
просторное, но невзрачное, сплошь уставленное столами помещение с низким
потолком и закоптелыми стенами. Прямо над ней, во втором этаже, было
пробито окно, и на железной его решетке была прикреплена вывеска
гостиницы. Ворота же, крепко запертые на засов, никогда не отпирались.
Никлсом, слугу - Говикемом. Дядюшка Никлс - очевидно, Николай,
превратившийся с помощью английского произношения в Никлса, - был скупой
вдовец, вечно трепетавший перед законом. У него были густые брови и
волосатые руки. Что касается четырнадцатилетнего мальчугана,
прислуживавшего посетителям и откликавшегося на имя Говикем, то это был
большеголовый подросток с всегда улыбающейся физиономией. Он носил
передник и был подстрижен под гребенку в знак своего зависимого положения.
Спал он в нижнем этаже, в крохотной конурке, где прежде держали собаку.
Окном этой конурки служило круглое отверстие, выходившее на "зеленую
лужайку".
2. КРАСНОРЕЧИЕ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
не могла прийти охота задерживаться на улице, какой-то человек,
проходивший по Таринзофилду, остановился вдруг у стен Тедкастерской
гостиницы. Был конец зимы 1704-1705 года. Человек этот, судя по одежде -
матрос, был хорош собой и высок ростом - качества, которые требуются от
придворных, но не возбраняются и простолюдинам. Для чего он остановился?
Он остановился, чтобы послушать. Что же он слушал? Голос, который
раздавался по ту сторону стены, очевидно со двора; голос этот был
старческим, но звучал так громко, что его слышно было на улице. И в то же
время во дворе, откуда раздавался этот голос, слышался гул толпы. Голос
говорил:
с тем, что вы - англичане. Вы - великий народ. Скажу точнее: вы - великое
простонародье. Вы деретесь на кулачках еще лучше, чем на шпагах. У вас
превосходный аппетит. Вы - нация, которая поедает другие народы.
Великолепное занятие! Эта способность пожирать других ставит Англию на
совершенно особое место. В своей политике и философии, в своем искусстве
прибрать к рукам колонии и целые народности, в ремеслах и промышленности,
в своем умении причинять другим зло, приносящее вам выгоду, вы ни с кем не
сравнимы, вы изумительны! И недалек уже день, когда земной шар будет
разделен на две части; на одной будет надпись: "Владения людей", на другой
- "Владения англичан". Утверждаю это к вящей вашей славе - я, не имеющий
отношения ни к тем, ни к другим, ибо я не англичанин и не человек: я имею
честь быть медведем. Кроме того, я еще и доктор - одно не мешает другому.
Джентльмены, я поучаю. Чему, спросите вы? Двум разным вещам: тому, что я
знаю, и тому, чего я не знаю. Я продаю снадобья и подаю мысли. Подходите
же и слушайте. Вас призывает наука. Хорошенько навострите уши; если они
малы, истины попадет в них не много; если они велики, в них войдет немало
глупости. Итак, внимание. Я учу науке, которая называется Pseudodoxia
epidemica. У меня есть товарищ, который учит смеяться, я же учу мыслить.
Мы живем с ним в одном ящике, ибо смех так же благороден, как благородно
знание. Когда Демокрита спрашивали: "Как познаешь ты истину?", он
ответствовал: "Я смеюсь". А если спросят меня: "Почему ты смеешься?", я
отвечу на это: "Потому что познал истину". Впрочем, я вовсе не смеюсь. Я
искореняю предрассудки. Я хочу прочистить ваши мозги. Они весьма засорены.
Господь бог охотно дозволяет, чтобы народ обманывался и был обманут.
Отбросим ложную скромность; я совершенно открыто заявляю, что верую в
бога, даже тогда, когда он бывает неправ. Однако, когда я вижу мусор, - а
предрассудки тот же мусор, - я выметаю его. Откуда я знаю то, что я знаю?
Это уж мое дело. Каждый учится по-своему. Лактанций вопрошал бронзовую
голову Вергилия, и она отвечала ему. Сильвестр Второй беседовал с птицами.
Что ж, птицы говорили по-человечьи, - или, может быть, папа щебетал
по-птичьи? Это не выяснено. Умерший ребенок раввина Елеазара разговаривал
со святым Августином. Говоря между нами, я сильно сомневаюсь в истинности
всех этих событий, кроме последнего. Допустим, что этот умерший ребенок
действительно разговаривал; но под языком у него была золотая пластинка с
начертаниями различных созвездий. Значит, тут плутовство. Все это вполне
поддается объяснению. Как видите, я беспристрастен. Я отделяю правду от
лжи. А вот вам другие заблуждения, которым вы, бедные, невежественные
люди, наверное отдаете дань и от которых я хочу освободить вас. Диоскорид
полагал, что бог сокрыт в белене, Хризипп находил его в черной смородине,
Иосиф - в репе, Гомер - в чесноке. Все они ошибались. Не бог заключен в
этих растениях, а дьявол. Я это проверил. Неверно, что у змея,
соблазнившего Еву, было человеческое лицо, как у Кадма. Гарсиа де Горто,
Кадамосто и Жан Гюго, архиепископ Тревский, отрицают, будто достаточно
подпилить дерево, чтобы поймать слона. Я склонен согласиться с ними.
Граждане, ложные убеждения возникают благодаря стараниям Люцифера. Когда
находишься под владычеством князя тьмы, что удивительного в том, что
заблуждения так и сыплются дождем? Добрые люди, знайте же, Клавдий Пульхр
умер вовсе не от того, что куры отказались выйти из курятника; это
Люцифер, предвидя кончину Клавдия Пульхра, помешал курам клевать корм.
Тем, что Вельзевул дал императору Веспасиану силу исцелять калек и
возвращать зрение слепым, он совершил поступок похвальный, но побуждения
Вельзевула при этом были преступны. Джентльмены, не доверяйтесь
шарлатанам, применяющим корень переступня и белой матицы и делающим
глазные примочки из меда и крови петуха. Научитесь отличать ложь от
правды. Неверно, будто Орион явился на свет вследствие того, что Юпитер
удовлетворил свою естественную надобность; в действительности это светило
произошло таким образом от Меркурия. Неправда, что у Адама был пуп. Когда
святой Георгий убил дракона, рядом не было никакой дочери святого. У
святого Иеронима в кабинете не было никаких каминных часов: во-первых,
потому, что в его пещере не было никакого кабинета; во-вторых, потому, что
там не было камина; в третьих, потому, что в то время еще не существовало
часов. Проверяйте, проверяйте все. Милые мои слушатели, если вам скажут,
будто в мозгу человека, нюхающего валерианову траву, заводится ящерица,
будто бык, разлагаясь, превращается в пчелиный рой, а лошадь - в шершней,
будто покойник весит больше, чем живой, будто изумруд растворяется в
козлиной крови, будто гусеница, муха и паук, замеченные на одном дереве,
предвещают голод, войну и чуму, будто падучую возможно излечить с помощью
червя, найденного в голове косули, - не верьте этому. Все это
предрассудки. Но вот вам подлинные истины: тюленья шкура предохраняет от
грома; жаба питается землей, и от этого в голове, у нее образуется камень;
иерихонская роза цветет в сочельник; змеи не переносят тени ясеня; у слона
нет суставов, и он вынужден спать стоя, опершись о дерево; если жаба
высидит куриное яйцо, из него вылупится скорпион, который родит вам
саламандру; если слепой доложит одну руку на левую сторону алтаря, а
другою закроет себе глаза, он пробреет; девственность не исключает
материнства. Добрые люди, впитывайте в себя эти очевидные истины. А там
можете верить в бога по-разному - либо как жаждущий верит в апельсин, либо
как осел верит в кнут. Ну, а теперь я познакомлю вас с нашей труппой.
ставни гостиницы, стоявшей в стороне от других построек. Это было похоже
на раскаты грома, донесшиеся с неба. Голос подождал минуту, затем
продолжал:
сержусь. Ветер словоохотлив, как всякий отшельник. Там, наверху, ему не с
кем поболтать. Вот он и отводит душу. Итак, я продолжаю. Перед вами труппа
артистов. Нас четверо. A lupo principium - начинаю со своего друга; это
волк. Он не возражает, чтобы на него смотрели. Смотрите же на него. Он у
нас ученый, серьезный и проницательный. Как видно, провидение собиралось
сделать его сначала доктором наук, но для этого требовалась некоторая доля
тупоумия, а он совсем не глуп. Прибавим, что он лишен предрассудков и
отнюдь не аристократ. При случае он не прочь завести знакомство и с
собакой, хотя имеет все права на то, чтобы его избранница была волчицей.
Потомки его, если только они существуют, вероятно премило урчат, подражая
тявканью матери и вою отца. Ибо волк воет. С людьми жить - по-волчьи выть.
Но он также и лает - из снисхождения к цивилизации. Такая мягкость манер -
проявление великодушия. Гомо - усовершенствованная собака. Собаку следует
уважать. Собака - экое странное животное! - потеет языком и улыбается
хвостом. Джентльмены, Гомо не уступит по уму бесшерстному мексиканскому
волку, знаменитому холойтцениски, но превосходит его добросердечием. К
тому же он смирен. Он скромен, как только может быть скромен волк,
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Прозоров Александр
Каменистый Артем
Рыбаков Вячеслав