read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com






6
Стояла оттепель.
В переулках снег размяк, потемнел, протаял на тротуаре лужицами, в них
космато и южно блестело предмартовское солнце, дуло пахучим и мягким
ветром, и в тени, в голубых затишках крылец осевшие сугробы были
ноздревато испещрены капелью. Влажный ветер листал, заворачивал подмокшие
афиши на заборах, по-весеннему развезло на мостовых.
Константин возвращался домой после ночной смены, шел по проталинам, под
ногами разлетались брызги, голый местами асфальт дымился на припеке, и
было тепло - он расстегнул кожанку, сдернул шарф.
Вид улиц, уже не зимних, с оттаявшими витринами магазинов, с зеркалами
парикмахерских (сквозь стеклянные двери виден покуривающий швейцар у
вешалки), утренние булочные, пахнущие сухим ароматом поджаристого хлеба;
красный кирпич облупленных стен; полумрак чужих подъездов; голуби,
стонущие на карнизах; хаотичная перспектива мокрых московских крыш под
зеленым небом - все ото успокаивало и одновременно будоражило его. Он
прочно считал себя человеком города. Он любил город: весеннюю суету улиц,
чемоданы у гостиниц, вечерние светы окон в апреле, ночные вокзалы,
прижавшиеся пары на набережных, теплый запах асфальта в майских сумерках,
людское движение возле подъездов театров и кино перед спектаклями и
поздними сеансами, любил провинциальный конец зимы в замоскворецких
переулках.
Константин дошел до Вишняковского, прищурясь от вспыхивающих зеркал
луж, взглянул на старинную церковку, над куполами которой возбужденно
носились, кричали галки. Ветер влажно погромыхивал вверху железом, а внизу
- запустение, прохладные плиты, темный и старый камень под солнцем в белом
помете птиц, почернел снежок на ступенях.
"Кажется, я хотел спрятать пистолет в этой церковке? - спросил он себя
весело. - И кажется, едва не поторопился. Все идет как надо. Слава богу,
все кончилось. И Илюша успокоился, словно ничего не было. Значит, все
прекрасно!"
На углу Новокузнецкой он зашел в автоматную будочку - всю мокрую, на
нее капало сверху, грязные стекла были в потеках, - быстро набрал номер
поликлиники.
- Анастасию Николаевну. Кто спрашивает? Представьте, профессор, муж, -
сказал он в трубку, разглядывая натоптанный пол; а когда минуту спустя
услышал Асин голос, даже улыбнулся. - Аська... Бросай все, скажи, что твой
дурацкий муж ошпарился чем-нибудь. Бывает? Конечно. Уважительная причина.
Выложи ее профессору - и ко мне. Я брожу по лужам. И доволен. Взгляни-ка в
окно. Вы там оторвались от жизни! Окончательно. Ничего не видите, кроме
порошков хины. Ты чувствуешь весну?
- Костя, ты с ума сошел! - строго сказала Ася.
- Совершенно съехал с катушек. Бесповоротно. И на вечные времена. От
весны. У меня даже температура. Тридцать девять и шесть! По Фаренгейту. По
Реомюру. И Цельсию, кажется? - и Константин договорил с нежным, упорством:
- Представь, что я соскучился... Я жду тебя. Я соскучился.
- До свидания, Костя, - сказала Ася спокойно: видимо, в кабинете была
она не одна.
- Целую. Кто там торчит около тебя? Профессор? Судя по голосу - у него
довольно дореволюционная бородища и отчаянная лысина. Так?
- Хорошо, - ответила она и засмеялась. - Пока! Я все-таки задержусь.
- Все равно я соскучился, как старый пес, Аська! Напиши это крупными
буквами на своих рецептах, ясно?
Он вышел из будочки на влажный воздух улицы, на капель, на брызжущее в
лужах солнце.

В коридоре возле двери стоял деревянный чемодан, рядом - галоши. Войдя
в сумрак коридора, Константин задел ногой за этот чемодан, удивленно
чертыхнулся, но сейчас же мелькнула радостная мысль: приехал Сергей!
Расстегивая куртку, он вбежал на кухню - она была пуста. Он снова
повернул в коридор - в это время навстречу ему отворилась дверь Берзиня:
Марк Юльевич, излучая сияние, кивал на пороге, делая приглашающие жесты.
- Костя, сюда, пожалуйста, сюда! Я услышал, как вы пришли. К вам гость!
Вас не было дома, ждал у нас! Пожалуйста! Я рад! Томочка - тоже.
- Ко мне - гость?.. Кто?
- Заходите, заходите!
Константин вошел.
В комнате за столом сидел сухонький человек в помятом пиджачке:
полосатая сорочка, немолодое морщинистое лицо с узким подбородком неровно
и распаренно краснело после выпитого горячего чая.
Константин вопросительно взглянул на кивающего Берзиня, на Тамару,
молча сидевшую в кресле (свернулась калачиком, подперев кулаком щеку),
спросил неуверенно:
- Вы... ко мне?
- Вохминцев, значит, ты? - натягивая улыбкой подбородок, проговорил
человек и встал, показывая-весь свой маленький рост, через стол выставил
руку. - Вроде похож и непохож на папашу. Я - Михаил Никифорович, стало
быть. Здравствуйте! Разговор для вас серьезный есть. Издалечка, можно
сказать... Вот, значит, в каком смысле. Сынок?
И его высокий, какой-то намекающий голос, взгляд прозрачных синеньких
глаз будто кольнули Константина ошеломляющей догадкой, и он, мгновенно
подумав о Николае Григорьевиче, сказал быстро:
- Здравствуйте! Идемте ко мне... Я не сын Вохминцева. Я муж дочери
Николая Григорьевича.
- Спасибо за чаек, спасибо.
Михаил Никифорович вышел из-за стола, пожал руку Берзиню, потом Тамаре,
которая рассеянно протянула лодочкой пальцы, и ныряющей, но уверенной
походкой, в поскрипывающих сапогах последовал за Константином.
- Оттуда вы? Давно приехали? - спросил Константин уже безошибочно,
когда через несколько минут он усадил Михаила Никифоровича за стол и
поспешно достал из буфета водку. - Вы... Оттуда вы?
- Паспорток бы, извиняюсь, ваш глянуть одним глазком, значит, - своим
высоким голосом сказал Михаил Никифорович, скромно, с руками на коленях
сидя на диване, чуть возвышаясь над столом своей жилистой фигуркой. -
Выпить я могу, так сказать, культурно... До шибачки не пью, а так,
конечно, ежели нет никаких других горизонтов. А паспорток так... ежели вы
зять с точки зрения законного брака.
Константин не без удивления достал паспорт и глядел, как он медленно
читал, долго всматривался в штемпель о браке, а затем сказал официально
строго:
- Извиняюсь, Константин Владимирович. Дело сурьезное... Я вас никак
видеть не должен. Я в командировке здесь, то есть на двое суток...
Константин, не отвечая, чокнулся с рюмкой Михаила Никифоровича, выпил и
так же молча пододвинул ему горилку. Смешанное чувство любопытства и
опасения сдерживало его от первых вопросов, и он убеждал себя, что
спрашивать и говорить сейчас нужно как бы между прочим, случайно,
уравновешенно.
Михаил Никифорович прикоснулся к рюмке с воспитанной осторожностью -
мизинец оттопырен, - вдруг сурово нахмурился и, запрокинув голову, вылил
водку в горло, тут же деликатно сморщился, стал неловко и сильно тыкать
вилкой, царапая ею по тарелке. И, жуя, полез во внутренний карман
пиджачка, из потертого портмоне вытянул смятый и сложенный вдвое конверт,
подал Константину.
- Ежели сына, значит, нету по обстоятельствам, вам письмецо. От Николая
Григорьевича. Да-а... Просил передать лично семье. Передайте, говорит, а
вас там примут, стало быть. Да-а...
Константин не мог унять дрожания пальцев, разрывая конверт; положил
письмо на стол, медленно разгладил грязный тетрадный листок, испещренный
карандашными строчками, падающими книзу, к обрезу листка, - карандаш в
нескольких местах прорвал бумагу.
"Дорогой мой сын! Ася не должна этого знать, поэтому я обращаюсь к
тебе.
Я все же надеюсь, что через десять лет увижу вас. Теперь я, как многие,
жду одного - узнать, что с вами, дорогие мои. Одно слово, что вы живы и
здоровы, может изменить в моей жизни многое. Я тогда смогу ждать,
надеяться и жить.
И вот что ты должен знать. В Москве 29 января была очная ставка с
П.И.Б. Это было нечеловеческое падение, и еще одного человека...
(зачеркнуто), которого я считал коммунистом... Но поверь мне, что я все
выдержал.
Главное - передай Асе, что я жив, и поцелуй ее крепко.
Береги ее.
Обнимаю тебя. Твой отец.
Сообщать мой адрес бессмысленно.
Напиши несколько слов и передай тому, кто передаст тебе эту записку".
Константин сложил письмо, но сейчас же вновь, будто не веря еще,
скользнул глазами по фразе: "В Москве была очная ставка с П.И.Б." - и,
помедлив, остановив взгляд на этой строчке, почувствовал, как кожу зябко
стянуло на щеках, сказал:
- Что ж, выпьем?
Михаил Никифорович, в ожидании пряменько сидевший на диване, только
сапоги поскрипывали под столом, отозвался высоким голосом:
- С вами-то чего ж не выпить? Ежели по единой! - И руки снял с колен,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 [ 67 ] 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.