Чтение 67–й страницы книги ~Тайна двух океанов~

Первый, самый сильный удар застиг капитана в момент, когда он, сидя за
столом в центральном посту, внимательно рассматривал карту рельефа той части
Южного Ледовитого океана, в которой мог находиться сейчас айсберг с
заключенной в нем подлодкой. Капитана бросило с такой силой о край стола,
что наступившая мгновенно тьма показалась ему следствием невыносимой боли в
груди. В то же время он услышал рядом шум от падения чего-то тяжелого,
дребезжащий звон разбитого стекла и тихий человеческий стон.
"Столкновение... Обвал..." -- пронеслось в голове. Вспыхнули красные
лампочки на щите управления:

"Авария! Авария!". Он вскочил на ноги, покачнулся на покатом полу и,
задыхаясь от боли в груди, бросился а угол, громко отдавая команду:

-- Задний ход! На десяти десятых!

Уже в углу, где стоял шкафчик с аккумуляторами автономной сети
освещения, поворачивая головку включения, капитан услышал прерывистый и
тихий, почти шепотом, ответ:

-- Есть.. задний... ход!..

Мощный толчок назад опять чуть не сбросил его с ног.

-- Стоп! Задний ход!

-- Есть... -- оборвался шепот ответа.

Одновременно с коротким наружным скрежетом вспыхнул в лампах свет,
пропал туман в глазах, все прояснилось.

У щита управления с залитым кровью лицом, на коленях стоял лейтенант
Кравцов. Его руки, поднятые кверху, к кнопкам и клавишам, судорожно
вцепились в бортик Щита. Глаза были полузакрыты. Капитан бросился к нему,
попытался поднять, но лейтенант не отрывал рук от бортика.

-- Смену... -- прошептал он, опуская голову на стену под щитом.

Дверь с шумом раскрылась, вбежал старший лейтенант Богров.

-- Весьма кстати, Александр Леонидович,-- сказал капитан. -- Смените
лейтенанта на вахте, он ранен.

Вдвоем они подняли лейтенанта, усадили его в кресло. Затем, потирая
незаметно грудь и морщась от боли, капитан подошел к столу и включил
микрофон в общекорабельную радиосеть. Во все отсеки подлодки понеслись
ясные, четкие слова команды.

x x x

Кормовая часть подлодки находилась еще в свободной воде полыньи далеко
от входа в тоннель. От ужасного удара, заставившего носовую часть упасть
вниз на дно тоннеля, корма стремительно подскочила кверху, намереваясь
описать большую дугу. Однако на двадцатом метре от носа корпус подлодки
встретил ледяной свод у выхода из тоннеля и с невероятной силой столкнулся с
ним. Сотрясение, вызванное этим ударом в последних, кормовых отсеках
корабля, в камере баллонов сопровождалось оглушительным звоном и грохотом
инструментов и запасных частей, висевших на переборках и сорвавшихся со
своих мест.

До Горелова и Ромейко, находившихся в этот момент в камере баллонов,
первый удар дошел несколько ослабленный расстоянием, но все же круто
покосившийся пол сбил их с ног на ряды стоявших вокруг, крепко привинченных
к своим фундаментам баллонов. Следующий удар подбросил их кверху и в
сторону, на свободную от баллонов площадку, и они в темноте покатились вдоль
переборки под стальным дождем падающих инструментов и запасных частей.
Ромейко вскрикнул от боли -- что-то попало в него. Горелова ударило сразу в
грудь и в голову, захватило дыхание, перед глазами в тумане завертелись, как
карусели, вспыхнувшие на щите красные лампочки. "Авария... дюзы..." --
пронеслось у него в мозгу. В следующий момент, вскочив на ноги, он хотя и
ударился плечом и головой о переборку, но смутная радостная мысль заглушила
боль: "Задний ход... Центральный пост работает... Управление действует..."
Отчаянным усилием воли он выпрямился на выровнявшемся полу. "Свет!.. Свет!..
Где-то здесь поблизости находился шкафчик с автономными аккумуляторами. В
тусклом красноватом сумраке Горелов сделал два шага, протянул руку и сразу
нащупал шкафчик. Лампы вспыхнули. С пола поднимался Ромейко -- маленький,
бледный, с бессильно повисшей левой рукой. При взгляде на растерянное лицо
Ромейко Горелов вдруг почувствовал прилив неожиданной энергии и отваги.

-- Маску и перчатки! -- громко крикнул он. От резкой команды Горелова
Ромейко вздрогнул, выпрямился и молча оглянулся. Сорвав правой рукой с
переборки около себя газовую маску с привязанными к ней на длинных шнурах
жаронепроницаемыми перчатками, он протянул их Горелову. Горелов схватил
маску, поднес к лицу, намереваясь натянуть на себя, как вдруг камеру
наполнил знакомый властный голос:

-- Слушать команду! Все по местам! Включить ток автономной сети!
Электрикам -- дать ток носовой пушке! Механикам -- исправить ходовые дюзы
номера двенадцать и семнадцать! Спокойствие! Подлодка не пострадала!
Сигнальная сеть и сеть управления в исправности!

Застыв на месте, Горелов и Ромейко жадно вслушивались в этот голос, в
эти слова, возвращавшие встревоженным сердцам людей спокойную уверенность.

-- Живем, Ромейко! -- весело крикнул Горелов, вытирая рукавом кровь с
лица. -- Оправитесь -- идите за мной! Будете плохо себя чувствовать --
сейчас явится Козырев, сменит вас. Скажите ему, чтобы подал мне трубы номер
двенадцать и семнадцать. Все в порядке.

Он натянул маску, захватил отложенные инструменты и материалы и нажал
кнопку в задней переборке. Дверь отодвинулась в сторону. Горелов нагнулся и
шагнул в открывшееся черное отверстие. Дверь за ним сейчас же задвинулась. В
непроницаемой тьме Горелов нащупал около двери шкафчик автономного освещения
и включил свет. Длинная, сводчатая, суживающаяся по направлению к корме
камера была наполнена густой чашей тонких горячих труб, по которым газы из
баллонов направлялись к дюзам. Извиваясь, как уж, в невыносимой жаре,
Горелов пробирался к трубе номер двенадцать. Он быстро натянул перчатки на
руки, нашел трубу, отыскал на ней трещину, образовавшуюся от сотрясения
подлодки, и с веселой яростью принялся за работу... Проскользнул обратно,
вставил в шкафчик с аккумуляторами вилки от электроинструментов и с их
помощью отвинтил один конец трубы, потом другой и, подхватив отпавшую трубу,
толкнул ее по полу к входной двери. Как раз в этот момент дверь раскрылась,
показалась коренастая фигура Козырева в маске. Козырев молча подал Горелову
новую трубу, которую тот начал сейчас же устанавливать вместо поврежденной.

Через десять минут из камеры баллонов, стоя перед микрофоном,
прикрепленным к переборке, и стирая с лица пот, копоть и кровь, Горелов
докладывал:

-- Товарищ командир! Дюзы номер двенадцать и семнадцать исправлены и
готовы к работе!

-- Что? Уже?! -- послышался удивленный голос капитана. -- Какие
исправления пришлось произвести?

-- Заменены две пары поврежденных труб новыми, исправлены клапаны
автоматического распределителя.

-- Великолепно, товарищ военинженер! Выражаю вам благодарность за
быструю и четкую работу в аварийной обстановке...

Марат летел по коридору, в каждом его отсеке притрагиваясь на бегу к
аккумуляторным шкафчикам автономной сети и оставляя за собой яркий след
вспыхивавших ламп. За Маратом неслись из красного уголка люди с бледными,
встревоженными лицами.

Раскрытые зевы люков быстро поглотили людей, и в коридоре остались лишь
торопливо направлявшиеся в госпитальный отсек зоолог и Цой в белых халатах.

Из репродуктора раздался голос старшего лейтенанта Богрова:

-- Товарищей Лордкипанидзе и Шелавина -- к капитану, в центральный
пост!

В центральном посту, освещенном немного более тускло, чем всегда,
зоолог и Шелавин увидели капитана, старшего лейтенанта Богрова и лейтенанта
Кравцова. У щита управления сидел старший лейтенант. Лейтенант Кравцов
полулежал в углу, в кресле; он был бледен, лоб его был перевязан носовым
платком с кровавым пятном у правого виска, по щеке под бачками ползла
струйка крови.

-- Лорд! -- быстро обратился капитан к зоологу. -- Окажите помощь
лейтенанту. При толчке он слетел со стула и головой ударился обо что-то...
Иван Степанович! Во внутренней структуре айсберга произошли какие-то
изменения. Из его середины, со свода тоннеля, сорвалась какая-то глыба и
упала на переднюю часть подлодки. Дав задний ход, нам удалось вырвать
подлодку из-под нее. Эта глыба, несомненно, более плотная, чем лед.
Посмотрите на экран. Видите?.. На сероватом фоне более прозрачного льда,
отраженного почти на всем экране, впереди лежит темная тень. Я думаю, что
это скала, унесенная ледником с материка в море. Как ваше мнение?

Океанограф поправил очки, подумал, перебирая худыми, длинными пальцами
редкие волоски своей взлохмаченной бородки, и, в то время как зоолог уводил
лейтенанта к себе, в госпитальный отсек, спросил:

-- Глубоко ли, Николай Борисович, проникают в толщу льда лучи
ультразвуковой пушки, позвольте вас спросить ?

-- Заметное влияние на структуру льда лучи оказывают на расстоянии до
шести метров, но проникают они, хотя и с ослабленной силой, конечно, еще
глубже.

-- Ага!.. Я уверен, Николай Борисович, что вы правы. Это, несомненно,
скала... -- Океанограф еще раз поправил очки, откашлялся и с видом
профессора, собирающегося читать студентам лекцию, продолжал: -- Сползая
между горных цепей к морю, ледники часто несут на себе обломки скал, которые
или сами падают на них, подточенные атмосферными влияниями -- колебаниями
температуры, ветром, дождем, солнцем,-- или отрываются самим ледником в
скалистых ущельях и долинах, по которым пролегает его путь. Эти обломки скал
за время длительного прохождения ледника к морскому берегу покрываются