тысячи лет старший сын рода, к которому он принадлежит, в силу
особого дозволения Великого Могола, пользуется правом пить все,
что ему, черт побери, заблагорассудится. Правда, наш друг всего
лишь третий по счету сын. Но согласитесь, джентльмены, что в
этом его вины нет. А если бы и была, он бы уже давным-давно
извинился. Джентльмены! По-моему я говорил более чем
непредвзято. Тому же, кто заявит, что я будто бы не джентльмен,
могу ответить только одно -- сам такой!
Ричардс.
идет о защите чести одного из членов Клуба, я всегда на высоте
положения. От некоторых вещей у меня просто кровь закипает в
жилах. Взять хоть вот это номер "Рефери" -- смотрите,
двухнедельной давности! Когда, наконец, этот человек, черт его
задери совсем...
хотел сотворить со скунсом?
Вам нужно еще подрасти. Не думаю, что я вправе рассказывать вам
об этом. Это такая умора...
голову выше всех этих забулдыг с балкона. Давайте хоть немного
поговорим как разумные люди. Послушайте. Вам приходило
когда-либо в голову, что по-настоящему описать краски ландшафта
-- вещь невозможная? Меня эта мысль прямо-таки поразила
недавно, и именно здесь, на острове, с его синим небом, с
горами оранжевых тонов и со всем остальным. Возьмите любую
страницу известного писателя -- ну хоть описание заката у
Саймонса, к примеру. Что он делает? Он перечисляет роскошные
краски, которые видит -- желтую, красную, фиолетовую, какую
угодно. Но он не может заставить вас их увидеть -- будь я
проклят, если может. Ему только и по силам, что вывалить на вас
кучу слов. И весьма опасаюсь, мой добрый друг, что человечеству
вообще никогда не удастся определить колористические
соотношения на вербальном уровне.
напился, даже если сам пьян.
соотношениях, значит готов.
словно я ходить не могу. Какое-то, знаете, отупение...
Меня через минуту стошнит, старик.
Однако, как я уже начал объяснять, перед тем как вы меня
перебили, я ощущаю некоторую шаткость в перипатетической или
иными словами амбулаторной области. Но с головой у меня все в
порядке. Давайте разнообразия ради поговорим серьезно. Мне
кажется, вы не уловили моей мысли. Я хочу сказать, насчет
синего моря, оранжевых гор и всего остального. Возьмите восход
солнца у Джона Эддингтона. Конечно, если честно, нам с вами
следовало родиться в другую эпоху -- в эпоху синекур. И зачем
отменили синекуры? У меня такое ощущение, что я бы прямо сию
минуту стал отличным губернатором Мадагаскара.
ясная. И я хочу, чтобы вы постарались хоть на минуту
прислушаться к тому, что я вам говорю. Будьте же разумным
человеком, для разнообразия! Я хочу сказать, что любой человек
талантлив во всем. Вот я, к примеру, часто высказываюсь насчет
сельского хозяйства. Но разве можно обзавестись фермой, не имея
капитала? Я что хочу сказать, -- мы видим синее море, горы
оранжевых тонов и все прочее, я хочу сказать, мы же вроде и не
понимаем, что можем сию минуту помереть и никогда больше их не
увидеть. Простейший факт, а как мало людей его сознает! От
одного этого заболеть можно. Или вам это кажется смешным?
Люди ничего толком не понимают, а если и понимают, то на
какие-то считанные секунды. Они живут подобно животным. Меня
через минуту стошнит, старик.
самую точку попали. Как это верно! Подобно животным. Подобно
животным. Подобно животным.
воздуха. Хватит с меня Паркеровой отравы. Пойдемте,
прогуляемся.
кресла, черт бы его побрал. Если я сдвинусь хотя бы на дюйм, я
тут же свалюсь. Если честно, я и головы-то уже повернуть не
способен. Мне очень жаль. Вы ведь на меня не рассердитесь,
правда?
кресло прихватите? Говорю вам, меня сию минуту стошнит.
же, друг мой, неужели вы не способны продержаться еще немного?
Хоть раз в жизни показать себя разумным человеком?
Один-единственный раз? Вы только послушайте, что несут там на
балконе эти упившиеся психи...
своей матушке никому про это не рассказывать. Может в другой
раз, когда мне удастся выпить немного. Это такая умора!
в вашем-то возрасте...
четвереньках, некоторые сохраняя подобие прямохождения. Но
когда назавтра, при трезвом свете утра, в помещение Клуба
пришел, чтобы выгрести мусор, уборщик, он с удивлением
обнаружил под одним из столов полулежащего человека. То был
молодой норвежский профессор. Он лежал, облокотясь на локоть,
растрепанный, нимало не сонный, с вдохновенно блестящими
глазами, и острием штопора вычерчивал нечто, похожее на клубок
параллелограммов и конических сечений. Он заявил, что это карта
Тринидада.
проблемой.
очередной раз она нарушила общественное спокойствие, прервав
факельное шествие обычными своими, а вернее совсем необычными
выходками, подробное описание которых, возможно, и повеселило
бы несколько падших душ, но большей части порядочных читателей
наверняка показалось бы оскорбительным. Чаша терпения
наполнилась и даже перелилась через край. Ей снова пришлось
скоротать ночь в кутузке. Спрошенная о том, какими мотивами она
руководствовалась во время этого инцидента, мисс Уилберфорс
простодушно обвинила во всем темноту, которая, как она сказала,
ввергла ее в заблуждения, заставив думать, что уже наступила
ночь; "а ночью, сами понимаете...".
суждения синьор Малипиццо, можно считать объяснением, но не
оправданием. Как долго еще, -- вопросил он с изящным
цицероновским жестом негодующего красноречия, -- как долго
будет сносить иностранная колония Непенте присутствие в своей
среде подобного оскорбления всяческой женственности?
человека, занимающего его положение. В глубине души он меньше
всего хотел, чтобы она покинула остров; он был в восторге от ее
возмутительного поведения; он надеялся, что мисс Уилберфорс
проживет на острове еще сто лет. Во-первых, это позволяло ему
время от времени получать подношения от многочисленных
бакалейщиков и виноторговцев, сколотивших состояния, поставляя
ей напитки по неслыханным ценам -- и с помощью такой хитроумной
тактики, надеявшихся превратить Судью в своего союзника.
Во-вторых и в главных, каждый новый скандал подобного рода
давал Судье новую возможность посадить мисс Уилберфорс под
замок -- на время. Только на время. Потому что утром мистер Кит
непременно вносил за нее залог, что увеличивало средства Судьи
на очередные пятьдесят франков.
четвертый раз. Протрезвевшая мисс Уилберфорс вновь обрела
свободу.