Чтение 67–й страницы книги ~Разгон~

- Не читал ты такого романа, - Людмила подошла, повела его к
магнитофону, - не выдумывай, не читал.

- Ну, не читал. А роман такой есть. Кроме того, что такое бригадир? И
что такое наладчик? Теперь интегральные схемы такие тебе отпечатают, что
только меняй их, как перчатки, и все. А ты приехал... Завидуешь, что я зять
академика Карналя? Так если хочешь знать - это рабство, которое не
переборешь ничем. "А-а, это тот, что женат на дочке академика Карналя?",
"А-а, это зять академика Карналя?" Единственный выход - самому стать
академиком. Но это же, наверное, ужасная скука.

- Прекрати, - тихо сказала Людмила.

- Ну, ладно... Он все знает, я темный. Он сидит в Приднепровске и
учится разговаривать с вычислительными машинами, а я отдаю предпочтение
разговорам с женщинами.

- Не вижу особых успехов, - подала голос Анастасия.

Кучмиенко покряхтел. Он снова очутился на периферии
заинтересованностей, его вытесняли безжалостно и постоянно, вся его
значительность, которой он так гордился, слетела с него, как только он
переступил порог этой квартиры, с ним не считался даже родной сын. Он
попытался прикрикнуть на Юрия:

- Да замолчи ты!

Но Юрий уже вышел из-под контроля, и, пожалуй, не сегодня, а давно, он
был запрограммирован таким, может, еще с детства. Кроме того, тут речь шла
не о каких-то временных недоразумениях, не о делах сугубо производственных,
за которые он и в самом деле не мог отвечать в такой степени, как это
почему-то пытался ему приписать Совинский. Были и еще причины - более
глубокие, более скрытые, известные лишь троим: Юрию, Людмиле, Ивану.
Кучмиенко и Анастасия должны были довольствоваться ролью слушателей, им
выпадало разве что время от времени ронять слово-другое, которые во внимание
не принимались.

- Я женился на Люке, - словно бы сам себе громко говорил Юрий, - но
ведь она меня не любит. Она сожалеет, что отказала тогда Совинскому. Всю
жизнь будет раскаиваться и сожалеть. Анастасия, вы знаете: Иван до сих пор
любит Люку.

- Любовь никогда никого не унижала, - спокойно ответила Анастасия.

- Да, - воскликнул Юрий, - она поднимает человека, как математика. Она
помогает человеку окончательно потерять обезьяний хвост. Вопрос: как вы
относитесь к случайным половым связям?

Людмила шлепнула его по щеке.

- Замолчи! Как не стыдно!

- Прости, Юра, - сказал сконфуженно Совинский, - я не хотел...

- Ты привел Анастасию, чтобы посмотреть на выражения наших лиц, а затем
кинулся еще обливать грязью всю нашу работу. Но я не хочу быть
неблагодарным.

Людмила встревожилась не на шутку:

- Что ты хочешь сделать?

- Найму небольшой эстрадный оркестр, чтобы нам было весело.

Кучмиенко тоже встал и подошел к Юрию, сказал ему строго:

- Юрий, ты пьян.

- Он что-то задумал дурное, я его знаю, - еще больше встревожилась
Людмила. Она схватила Юрия за руки, он вырвался, нагнулся над магнитофонными
кассетами, лихорадочно перебирал их.

- Пока дышу - думаю. Я добрый. Я хороший. Кроме того, я непревзойденный
специалист по бытовой электронике. Так называемый бытовой гений. Какие
последствия моей деятельности в этой отрасли? Они наглядны и сейчас будут
вам продемонстрированы. Люка, не мешай, ты же просила поставить что-нибудь
интересненькое.

Анастасия кивнула Совинскому:

- Нам пора идти.

Совинский заколебался:

- Оставить Юру в таком состоянии?

- Если хотите, я могу вас проводить, - неожиданно вызвался Кучмиенко.

- А как же Юрий? Вы можете его оставить в таком состоянии? Наверное,
это в самом деле было бы нехорошо...

Юрий с кассетой в руке подбежал к Анастасии, обнял ее одной рукой,
заглянул в зеленоватые глаза.

- Конечно же нельзя оставлять меня в таком реактивном состоянии,
Анастасия! Хоть я и электронщик, и частично даже кибернетик, но я прежде
всего человек. А что изменила в человеке и в мире вообще кибернетика? Может,
мы стали быстрее запоминать таблицу умножения? Или дети рождаются у нас не
через девять месяцев, а через три? Или трава изменила свой цвет и растет на
камне? Или мяч, подпрыгнув в воздух, больше не падает на землю? Или какая-то
машина разрешила хотя бы одну проблему, которую еще не решил человеческий
мозг? Мудрецу отвечает молчание...

Кучмиенко потирал руки. Ну, молокосос! Ну, желторотик! Выступать против
НТР! Против прогресса! Против будущего!

- Машина разгрузила человека от второстепенных исполнительских функций,
- поучительно молвил он. - Она дает нам возможность сосредоточиться на
главном!

- А что главное? - ехидно допытывался Юрий.

- Главное - это не просто жить, а осмысливать свою жизнь, быть хозяином
труда и всей страны.

Юрий небрежно махнул рукой, снова пошел к магнитофону.

- Мы довольны собой, - бормотал он. - Мы не физики, мы лирики. Но
лирики - это трата времени, сил, средств. Я же не тратил время. Я покажу вам
кое-что. Как говорил поэт: "Я покажу тебе ужас в пригоршне пепла!"

- Юка, я тебя предупреждаю, - издалека подала голос Людмила.

Юрий не слушал никого. Говорил сам с собой.

- Вопрос: имеет ли сегодня значение маленький внутренний мир человека в
океане электроники и кибернетики? Ответ: имеет и всегда будет иметь. Если бы
даже наше общество отказалось от поддержки и обогащения внутренней жизни
каждого, то мы обогатили бы его сами. Да. Музыка? Типичное не то. Нам нужна
не музыка, а истина. Хотя, к превеликому сожалению, я уже говорил, - так
называемая истина не всегда полезна. Например, какая польза в той истине,
что у моего отца кривой нос? Или истина, которая относится к разряду
печальных: каждый год эпидемия гриппа. Спрашивается: как любить ближнего
своего, когда у него вирусы? Сейчас я хочу продемонстрировать вам плоды
своих рук. Нет ничего совершеннее человеческих рук, сказал я академику
Карналю. Но ведь это же рука обезьяны, - ответил мне академик, забывая о
том, что эта рука его кормит. А вот и так называемые плоды.

Он наконец нашел нужную кассету, поставил ее на магнитофон, отошел в
сторону, сложил руки на груди, потом подбежал к проигрывателю, поставил
пластинку, с проигрывателя зазвучала тихая музыка, с магнитофона -
неожиданные голоса Совинского и Людмилы. Сначала никто ничего не мог понять,
даже сама Людмила. Юрий торжествовал. Показывал рукой на магнитофон, мол:
слушайте, наслаждайтесь, поглядите, на что бывает способен простой бытовой
электронщик! Только Кучмиенко, который с такой настойчивостью добивался
записывания всех разговоров академика Карналя на работе и не раз хвалился
этим даже дома, кажется, начал понимать, что оно к чему, но тоже не трогался
с места, прислушивался к выкраденным голосам Людмилы и Совинского,
выкраденным коварно, тайно, преступно и теперь брошенным сюда.

Голос Людмилы. Но разве мы не говорили откровенно?

Голос Ивана. Есть откровенность окончательная.

Голос Людмилы (сквозь смех). Вы уже думаете о делах окончательных?
Может, о смерти?

Голос Ивана. Напротив. Мне кажется, что я еще совсем не жил.
Впечатление такое, будто жизнь только должна начаться, и все зависит от вас.

Голос Людмилы. От меня?

Людмила наконец стряхнула с себя оцепенение, решительно подошла к
магнитофону и выключила. Юрий спокойно включил.

- Что это означает? - спросила холодно Людмила.

Юрий не отходил от магнитофона, заслоняя его от Людмилы.

- Это, как говорят дипломаты, преамбула.

- Ты можешь все-таки объяснить? - наступала на него Людмила.

Голос Людмилы из магнитофона тоже спросил: "Вы могли бы объяснить?"

Людмила снова прорвалась к магнитофону и выключила его:

- Пойди открой, кто-то звонит!

Юрий впустил соседа. Тот забегал глазами вокруг, съеженно нацелился на
стул.

- Кажется, я пришел вовремя.

- Ты создан своими родителями именно для того, чтобы появляться
некстати, - недовольно заметил Юрий.

- Но в зоопарке утонул слон!

- Хотя ты и "замечательный", но так называемую норму уже выпил.

- Кто же устанавливает норму? - полюбопытствовал сосед.

- Тот, кто наливает. Бери рюмку, выпивай и айда отсюда.

Людмила встала на защиту.

- Почему ты его прогоняешь? Пусть человек посидит с нами. Он ничего не
ел.

Но Юрий уперся:

- Нет, садиться он не будет. Стоя, не глядя и до дна. Как там говорят в
Приднепровске?..

- При чем тут Приднепровск? - удивился сосед.

- А при том, что там живет вот этот товарищ Совинский, а товарищ
Совинский - рабочий класс. Дошло?

- Я тоже рабочий класс, - засмеялся сосед. - Вон и товарищ Кучмиенко
подтвердит.

Кучмиенко нахмурился, даже как бы отвернулся от танцовщика. До чего уже
дошло! Какой-то чуть ли не низкопробный пьянчуга ссылается на его авторитет!

- Юрий, ты бы прекратил всю эту комедию! - строго прикрикнул он.

- А что за комедия? Вот мой друг Иван утверждает, что человек, чтобы не