Дениза из гордости не желала сесть, предпочитая ждать стоя. Она
чувствовала, что ее хотят унизить. Уже целых полчаса стояла она так, не
проронив ни слова, не сделав ни одного движения; дамы и барон пристально
оглядели ее, когда проходили мимо; теперь голоса из гостиной доносились до
Денизы, словно легкие дуновения; вся эта светская роскошь оскорбляла ее
своим равнодушием; но девушка все-таки не шевелилась. Неожиданно в
распахнувшуюся дверь она увидела Муре; а он наконец догадался, кто это.
ответить г-жа Марта. - Кажется, она помощница заведующей.
прусского короля, который накануне прибыл в Париж. Но барон не без задней
мысли снова завел речь о продавщицах из больших магазинов. Делая вид,
будто его это очень интересует, он стал расспрашивать: откуда они в
основном набираются? Действительно ли они так распущенны, как говорят?
Разгорелся целый спор.
Валаньоск расхохотался. Тогда, чтобы выручить патрона, в разговор вмешался
Бутмон. Право же, среди них бывают всякие: и развратные и честные.
Впрочем, теперь они в целом отличаются более высокими нравственными
устоями. В прежнее время в большие магазины шли только подонки торгового
мира - девицы сомнительной репутации, без всяких средств. Сейчас же многие
семьи с улицы Севр воспитывают своих дочерей с расчетом определить их на
службу в "Бон-Марше". Во всяком случае, если приказчицы хотят вести
честный образ жизни, это зависит только от них самих, потому что им уже не
нужно, как простым работницам, искать пропитания и крова на парижских
тротуарах; у них имеется готовый стол и квартира, их существование - само
по себе, конечно, очень тяжелое - как-никак обеспечено. Всего печальнее,
разумеется, неопределенность их общественного положения, ибо это и не
лавочницы и не барышни. Живя в роскоши, но часто не имея даже начального
образования, они представляют собой некий обособленный, безыменный класс.
Этим и обусловливаются их невзгоды и пороки.
неприятных существ... Иной раз так и хочется побить их.
прилавком идет вечная борьба, женщина пожирает женщину, соперничая из-за
денег и красоты. Продавщицы всегда полны затаенной зависти по отношению к
хорошо одетым покупательницам, к дамам, манеры которых они стараются
перенять; а у бедно одетых покупательниц из среды мелкой буржуазии
появляется еще более острая зависть по отношению к продавщицам, разодетым
в шелк, и, покупая на каких-нибудь десять су, они требуют от продавщицы
раболепия горничной.
заключила Анриетта.
легкостью, с какою тот сдерживал себя. И барон переменил разговор,
вернувшись к обсуждению предстоящих празднеств в честь прусского короля:
они будут великолепны, парижский торговый мир изрядно наживается на них.
Анриетта молчала и, видимо, соображала что-то: ей хотелось подольше
продержать Денизу в передней, и в то же время она опасалась, как бы Муре,
который теперь все знает, не ушел. В конце концов она поднялась с кресла.
барону Гартману:
гостиную.
словно змея, ускользающая в кусты.
увести Муре. Они стали у окна соседней гостиной и заговорили вполголоса.
Имелось в виду новое предприятие. Уже давно Муре лелеял мечту - захватить
под "Дамское счастье" весь квартал, от улицы Монсиньи до улицы Мишодьер и
от Нев-Сент-Огюстен до улицы Десятого декабря. Среди массива домов на этой
улице имелся обширный угловой участок, которым фирма еще не владела, -
это-то обстоятельство и препятствовало осуществлению затеи Муре; его
мучило желание завершить победу, воздвигнув здесь, как апофеоз, здание с
монументальным фасадом. До тех пор пока главный вход в магазин будет с
улицы Нев-Сент-Огюстен, с одной из темных улиц старого Парижа, замысел
Муре останется незавершенным, не имеющим логического смысла. Муре хотел,
чтобы "Дамское счастье" предстало перед лицом нового Парижа на одной из
недавно проложенных улиц, где под яркими лучами солнца кипит современная
сутолока. Мысленно он уже видел, как этот исполинский дворец торговли
господствует над городом и отбрасывает больше тени, чем сам древний Лувр.
До сих пор Муре наталкивался на упорство "Ипотечного кредита",
руководители которого неизменно держались своей первоначальной мысли:
создать на этой угловом участке конкурента Гранд-отелю. Проект был уже
готов, и, чтобы приступить к закладке фундамента, ждали только
окончательной расчистки улицы Десятого декабря. Но Муре предпринял еще
несколько усилий и почти убедил барона Гартмана отказаться от этих планов.
надежде встретить вас и осведомить обо всем... Они все еще упорствуют.
Ваш фасад, в сущности, одно украшение: новое здание увеличит площадь
магазина не более чем на одну десятую, а это значит бросить весьма крупные
суммы просто на рекламу.
переживет. Поймите, что обороты у нас удесятерятся. В два года мы вернем
весь затраченный капитал. Ну что из того, что, как вы выражаетесь, зря
пропадет участок земли, если в конечном счете он принесет огромный барыш?
Вы увидите, какая тут будет толпа, когда наши покупательницы перестанут
душить друг друга в тесноте улицы Нев-Сент-Огюстен, а свободно ринутся по
широкой мостовой, где легко может проехать шесть экипажей в ряд.
поэт. А наши акционеры считают, что дальнейшее расширение вашего дела
просто рискованно. Они хотят быть осторожными ради вас же самих.
глазами, и эти цифры свидетельствуют о неуклонном росте нашего дела.
Сначала с капиталом в пятьсот тысяч франков я делал оборот на два
миллиона. Капитал оборачивался четыре раза. Затем он вырос до четырех
миллионов, обернулся десять раз и дал прибыль, как если бы составлял сорок
миллионов. Наконец, после ряда новых пополнений капитала, при составлении
последнего баланса я установил, что наш оборот в этом году достиг
восьмидесяти миллионов; основной капитал, правда, не очень вырос - он
составляет всего-навсего шесть миллионов, но он более двенадцати раз
обернулся в товарах, которые прошли через магазин.
словно стряхивал миллионы, как скорлупу расколотого ореха.
то, что этот рост будет бесконечен?
думать, что он остановится. Капитал может обернуться и пятнадцать раз, я
это давно предсказывал. А в некоторых отделах он обернется и двадцать
пять, даже тридцать раз... Потом... Ну что ж? Потом мы найдем какой-нибудь
новый способ еще более увеличить обороты.
выпивают стакан воды?
нам!
Мы еще раз серьезно изучим этот вопрос, и, надеюсь, мне удастся их
переубедить. До сих пор мы могли только хвалиться вами. Своими дивидендами
вы изумляете биржу... Видимо, вы правы, и, пожалуй, лучше вложить еще
денег в вашу машину, чем рисковать, затевая конкуренцию с Гранд-отелем,
которая как-никак еще весьма сомнительна.
ему пыла, и тот заметил, что Муре бросил взгляд на дверь в соседнюю
комнату, вновь охваченный глухим беспокойством, которое все время старался
скрыть. Тут, поняв, что они перестали говорить о делах, к ним подошел
Валаньоск. В эту минуту барон шепнул Муре с игривым видом старого
прожигателя жизни:
вы принадлежите им: перемена справедливая!
человека. Особняк, купленный для закулисной потаскушки, крупные суммы
денег, ушедшие на кокоток, подобранных в отдельных кабинетах, - все это
забавляло барона, словно оправдывало его собственные былые шалости. За
свою долгую жизнь он сам прошел через все это.