пройдоха! Вздумал читать проповеди моим солдатам! Хватит с них и того, что
Холлистер морочит им голову своими поучениями; эти негодяи скоро станут
такими сердобольными, что не решатся поднять руку на врага и оцарапать ему
кожу. А ты постой! Куда это ты отправился, черномазый, в такой
богобоязненной компании?
священной книгой, которая очистит от скверны его молодого господина, чья
грешная душа быстро станет белой, если бы даже лицо у него было такое же
черное, как у этого негра. Неужели вы откажете умирающему в духовном
утешении?
отменным завтраком накормила нас его гостеприимная тетушка! Но слушайте,
господин Обличитель, если этому молодому человеку предстоит умереть secundum
artem, то пусть уж его напутствует настоящий священник, и мой вам совет:
чтоб ваша тощая фигура никогда больше не появлялась среди нас, иначе я без
всяких церемоний спущу с нее шкуру.
отъезжая от него; чтобы не уронить свое достоинство, и направился к дороге,
сопровождаемый Цезарем. - Но оставляю тебе мое осуждение и увожу от тебя
надежду на радостное очищение от грехов!
лошади, как палка, а ноги у него торчат в стороны, словно углы его
треуголки. Хотел бы я встретиться с ним подальше в горах, где не так строго
соблюдают законы, уж я бы...
заключенного. - Капрал! Подите сюда!
спросил часового, в чем дело.
офицера. Увидев подошедшего лейтенанта, он с должной почтительностью
отступил от двери и сказал задумчиво, слегка смущенный:
С тех пор как ушел проповедник, он сам на себя не похож. Однако, - продолжал
солдат, внимательно глядя на узника через плечо офицера, - это может быть
только он. Та же напудренная голова и та же заплата на мундире, которую
сделали в тот день, когда его ранили в стычке с врагом.
будто этот бедный офицер не наш арестант, так, что ли? Кто же другой здесь
может быть, черт возьми?
стал меньше и толще, если это он; и, посмотрите сами, сэр, он весь трясется,
как в лихорадке.
и, порадовавшись удачному бегству своего молодого хозяина, естественно,
начал тревожиться при мысли о том, как это бегство отразится на его
собственной особе. Молчание, наступившее за последним замечанием часового,
нисколько не успокоило его взволнованных чувств. Лейтенант Мейсон продолжал
разглядывать подозрительную фигуру заключенного, и Цезарь заметил это,
бросив вбок тревожный взгляд сквозь слегка растопыренные пальцы, которыми он
по-прежнему закрывал себе лицо, чтоб его не узнали. Капитан Лоутон сразу
разгадал бы обман, но Мейсон был далеко не так проницателен, как его
командир. Поэтому он повернулся к солдату и презрительно сказал, понизив
голос:
мошенник псалмопевец, совсем напугал беднягу рассказами о кипящей сере и
вечном пламени. Пойду-ка к нему и подбодрю его разумной беседой.
так тараща глаза, что они чуть не вылезли у него на лоб, - но сейчас
королевский капитан, кажется, почернел!
Мейсона, а так как страх его все усиливался и он хотел знать, что ему
грозит, то он осторожно сдвинул парик с одного уха, чтобы лучше слышать,
забыв при этом, что цвет кожи может его выдать. Часовой, не сводивший глаз с
заключенного, тотчас это заметил. Тут и Мейсон обратил внимание на это
обстоятельство и, отбросив всякую деликатность по отношению к несчастному
собрату по оружию или, вернее, забыв обо всем, кроме позора, грозящего его
отряду, кинулся в комнату и схватил за горло насмерть перепуганного негра; а
Цезарь, поняв, что они разглядели цвет его кожи, и зная, что теперь ему не
миновать разоблачения, едва услышал громкие шаги Мейсона, как тотчас вскочил
со стула и забился в угол.
при каждом вопросе. - Кто ты, черт тебя подери, и где английский офицер?
Отвечай же, негодяй! Говори, чучело, не то я вздерну тебя на виселицу!
вырвать у него ни слова, пока тот не изменил тактику и, подняв ногу в
тяжелом сапоге, не нанес невольнику сильный удар в самое чувствительное
место - в голень. Тут даже твердокаменный человек не мог бы потребовать,
чтобы Цезарь дольше терпел такие мученья, и бедняга сдался.
Ах ты, плут где твой хозяин? Кто этот проповедник? - И он хотел возобновить
нападение.
держа ее наготове для нового удара.
увернуться от сапога.
образина! - И, дав волю ноге, угрожавшей негру, с размаху отвесил ему
тяжелый удар.
его лоснящемуся лицу.
бросился вон из комнаты.
давать пощады ни тому, ни другому! На коней! К оружию! Вперед!
лошадям, а Цезарь поднялся с пола и принялся осматривать полученные им
повреждения. К счастью для него, на этот раз ему расшибли только голову, и
он решил, что дешево отделался.
Глава 29
полмили по открытой дороге, которая была отлично видна из дверей дома,
недавно служившего Генри тюрьмой: она тянулась вдоль плодородной долины,
доходившей до самого подножия гор, вздымавшихся впереди отвесными скалистыми
уступами; здесь дорога резко поворачивала вправо и, петляя по извилистым
ущельям, исчезала среди горных склонов.
невольника-негра, Гарви ехал впереди, сохраняя спокойный, важный вид,
соответствующий его роли. Справа возле дороги были раскинуты палатки, где
отдыхали пехотинцы, о которых мы говорили выше, а неподалеку от них мерным
шагом расхаживали часовые, охранявшие лагерь.
ускакать от них и избавиться от смертельной тревоги за свою жизнь. Но едва
он рванулся вперед, как разносчик тотчас остановил его.
путь. - Вы что, хотите погубить и себя и меня? Не забывайте - негр должен
ехать позади своего хозяина. Вы, кажется, видели драгунских кровных
скакунов: они стоят оседланные и взнузданные на солнышке перед домом. Долго
ли продержится ваша жалкая голландская кляча, если за ней помчатся сытые
копи виргинцев? Каждый фут, выигранный нами до начала погони, стоит целого
дня жизни. Поезжайте спокойно за мной и не вздумайте оглядываться назад. Эти
драгуны хитры, как лисицы, и кровожадны, как волки!
воображение его все время рисовало страшные картины, и ему чудился шум
погони, хотя Б"рч, который иногда оборачивался, как будто для того, чтобы
отдать ему распоряжение, уверял его, что пока все спокойно.
лучше ли нам сразу пустить лошадей в галоп? Пока драгуны будут раздумывать,
почему мы так несемся, мы успеем добраться до опушки леса.
Смотрите, вон на нас глядит их сержант, и вид у него такой, словно он чует,
что тут дело нечисто. Он уставился на меня и следит, будто притаившийся
тигр, готовый к прыжку. Когда я стоял на колоде, он уже начал в чем-то меня
подозревать. Нет, нет, придержите вашу лошадь - мы должны ехать медленно,
спокойно. Я вижу, он уже положил руку на луку своего седла. Если он вскочит
на коня - мы пропали. Пехотинцы могут застрелить нас из мушкетов.
время прижимая каблуки к ее бокам, чтобы быть наготове, если придется
броситься вскачь.
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Лондон Джек
Каменистый Артем