Чтение 67–й страницы книги ~В дни Каракаллы~

Тертулиан ни на йоту не отступал от древних правил. В его жилах текла
огненная африканская кровь, и он был одним из тех, кто рыл яму между
обществом и церковью - тот страшный для слабых духом ров, который более
покладистые всячески старались засыпать. Умеренным, во всяком случае, не
нравилось, что Тертулиан мешал им осторожно вести корабль церкви среди
бедствий и требовал, чтобы двери христианских домов не украшались
гирляндами и светильниками по поводу кровопролитий, чтобы ремесленники,
исповедующие христианское учение, не оскверняли руки деланием идолов,
чтобы христиане не занимали общественных должностей, связанных с
принесением ложным богам жертвенного мяса. Более спокойные пожимали
плечами. К чему такая непримиримость, когда жизнь идет своим чередом? В
конце концов Тертулиан покинул кафолическую церковь, найдя убежище в лоне
монтанистов, не желавших идти на уступки и не признававших, что каждому
дню довлеет его злоба. Но африканский лев дряхлел, и его голос уже не
потрясал, как раньше, сердца.

Вергилиан часто слышал в Антиохии, в доме Маммеи, имя этого человека и
захотел с ним познакомиться поближе. К сожалению, Октавия уже не было в
Риме. Однако мы вспомнили, что знакомство с Тертулианом может устроить
Квинт Нестор, смотритель антониновских бань, бывший карфагенский житель.
Само собой разумеется, вместе с Вергилианом отправился к сему мужу и я.

Квинта Нестора больше всего на свете волновали две вещи - здоровье и
приумножение имущества. Каждое утро куратор начинал с забот о пищеварении,
для чего принимал различные отвары, затем удалялся в укромное место своего
весьма прилично построенного дома, чтобы некоторое время предаваться там
размышлениям о бренности человеческого существования. После этого
начинался его деловой день, когда мир уже совсем не казался ему бренным,
а, наоборот, полным вещественных интересов.

Общественные дела Квинта Нестора, смотрителя бань, заключались в
разговорах с поставщиками горючих материалов и с механиками, которым
поручено наблюдение за сложными нагревательными приспособлениями в термах.
Однако трудно было разобрать, где кончаются для Нестора общественные дела
и начинаются личные, и жизнь его была заполнена с утра до вечера суетой.

Судя по выражению его лица, куратор весьма удивился приходу Вергилиана,
которому он совсем недавно показывал устройство бань, хотя в душе, может
быть, был польщен вниманием поэта.

Когда мы вошли в таблинум, где Нестор возился со счетами, он покачал
головой, глядя на монументальные и в то же время небрежные складки, какими
ниспадала тога поэта. Тайна этого изящества оставалась для всяких
кураторов и смотрителей непостижимой.

Нестор не без зависти ухмыльнулся:

- Как носит тогу!

Сам он был скромного происхождения, вольноотпущенник из Карфагена,
обладал вульгарными вкусами и имел некоторое пристрастие к чесноку.

Вергилиан опустился на предложенную ему скамью и сказал, понизив голос:

- Скажи, можешь ли ты оказать мне одну незначительную услугу?

От этого полушепота глаза у Нестора пугливо забегали.

- Все, что в моих силах.

- Ведь ты христианин?

Нестор поглядел по сторонам и как бы оградил себя протестующим жестом
рук от всяких нареканий:

- Какой я христианин!

Это не было отступничеством, но и в то же время не являлось опасным
признанием.

- Я знаю... Но не опасайся, я же не префект города.

Несмотря на принадлежность к христианскому учению, у Нестора кроме дома
в Риме вырос еще один дом в Остии и появился большой участок земли в
Кампании, засаженный оливковыми деревьями.

- А почему ты интересуешься моими религиозными убеждениями? - не без
страха спросил Нестор, тоже понизив голос.

- Какое мне дело до твоих убеждений? Но вот в чем мое дело. Я слышал,
что в Рим приехал из Африки Тертулиан.

- Чем же я могу служить тебе? - перевел куратор разговор на деловую
почву.

Ты знаешь Тертулиана? Мне говорили, что ты раньше встречался с ним.

- Встречался. Когда я жил в Карфагене, он был пресвитером христианской
общины, но я порвал с монтанистами, вернее - давно уже не посещаю их
собраний.

Мы с Вергилианом не очень-то ясно представляли себе, чем отличаются
монтанисты от обыкновенных христиан. Моего друга интересовал лишь
Тертулиан.

- Что это за человек?

- Должен тебе сказать, что лично я не одобряю тертулиановской
горячности. Чего он требует от людей? Чтобы они своим императором считали
Христа. Но Христос на небесах, а на земле царствует император во плоти.
Тертулиан проповедует ненависть к блуднице, потрясение основ, призывает к
мученичеству.

- Кого он подразумевает под блудницей?

- Ну, я так... вообще... - Нестор замялся.

- Значит, ты уже не принадлежишь к его последователям?

Нестор даже выставил перед собой руки в знак протеста.

- Не принадлежу. Считаю, наоборот, что благоразумнее для христиан не
возбуждать против себя гнев предержащих властей. Кому это нужно? Всякие
безумства уместны для какой-нибудь Фригии. А у нас в Риме сложные
общественные отношения. Приходится лавировать среди больших опасностей.
Вот, например, Тертулиан против того, чтобы христиане покупали
свидетельства о принесении жертв. А ведь это так удобно. Представишь где
надо - и все в порядке. И христианская душа не осквернилась у языческих
алтарей, и префект доволен. Да и вообще это пресловутое воскурение
фимиама! Зачем же отказом от пустой формальности вызывать гонения на
церковь? Ведь христиане такие же люди, должны заниматься делами,
торговлей... Я говорю с тобой откровенно, как с просвещенным человеком...

Вергилиан слушал с интересом, однако не хотел удаляться от цели своего
посещения.

- Ты мог бы устроить, чтобы мы с моим другом послушали Тертулиана?

Нестор подозрительно посмотрел на беспокойного посетителя.

- Уж не хочешь ли и ты принять христианское учение?

- Скажу тебе, что я... что у меня нет такого желания... Но очень
хочется посмотреть на этого человека.

- Ты читал его книги?

- "Трактат о плаще"?

- Ну, это только забава ума. Есть у него и другие.

- Других я не читал.

- Прочти. Они полны высокого горения.

Нестор, может быть, вспомнил молодость, первые юные порывы и поднял
глаза к небесам.

Вергилиан настаивал на своем:

- Мне говорили, что Тертулиан будет на каком-то ночном молитвенном
собрании. Я хотел бы присутствовать.

Видимо, просьба поэта Нестору никакого удовольствия не Доставляла.
Оказалось, что даже не имеющие никакого отношения к христианству знают о
нем слишком много! А между тем оказать услугу в данном случае было
необходимо, хотя это предприятие обещало всякие хлопоты, да могло быть и
чревато неприятными последствиями. Но разве дядя Вергилиана не помог
замять глупую историю с несколько неточным счетом за свинцовые трубы?

Куратор что-то соображал.

- Мне нужно спросить одного человека. Я своевременно поставлю тебя в
известность...

Квинт Нестор сдержал свое слово, и спустя два дня мы встретились с ним
в условленном месте, за Тибром, около уличного фонтана на безлюдной в этот
час площади Субурры. Тонкая струйка воды вытекала непрерывно из львиной
бронзовой пасти. Судя по навозу, лежавшему повсюду, в неуклюжем каменном
водоеме здешние погонщики ослов поили своих животных. Место было
малонаселенное. В последние годы Рим пустел, число его жителей
уменьшалось, и уже в самом городе появились пустыри, которые нечем было
застроить. За фонтаном лежал один из таких участков, и мы направились к
нему. Нестор встревоженно оглядывался. На улице мы никого не встретили, но
в какой-то лавчонке еще горел светильник, а в соседней гостинице, в каких
обычно живут воры и служительницы Венеры, слышалась пьяная песня.

Нестор покачал укоризненно головой:

- Какие постыдные нравы!

Видно было, что он неспокоен.

Вергилиан ничего не ответил.

Мы пересекли пустырь, где под ногами бегали кошки, и углубились в
темный переулок. Но здесь нас нагнал какой-то человек в плаще и
внимательно заглянул в лицо куратору.

- Нестор! - воскликнул незнакомец.

В темноте можно было рассмотреть, что у него такое же смуглое лицо, как
у нашего проводника, и курчавые волосы.

- Ты кто? - удивился куратор.

- Я - Гордиан. Не узнаешь?

- Гордиан! Вот встреча! И ты в Риме?

- Приехал в ваш Вавилон по делам.

Тот, что назвал себя Гордианом, пошел рядом с Нестором впереди, и я
услышал его осторожный голос:

- А эти люди кто такие?

Нестор что-то тихо ответил.

Мы двинулись дальше, и дорогой куратор и его знакомый дружески
разговаривали.

- Все ли благополучно в Карфагене?

- Все благополучно.