Чтение 67–й страницы книги ~Веселенькая справедливость~

расстегнула пуговицу на блузке. Другую...

-- Довольно,-- Алексей поднялся.-- Можешь ограничиться
оплеухой. Я заслужил, кажется.

-- Нет! -- Она вскрикнула и с силой толкнула его обратно в
кресло.-- Я не хочу больше никаких иллюзий! Никаких, слышишь?
Не-на-вижу!

Она содрала с себя блузку. Юбка вслед за ней плавно
скользнула с беред в ноги. Она переступила через нее и едва
удержалась, чтобы не упасть. Кое-как стащила коротенькую
сорочку и осталась перед ним в узких прозрачных трусиках.

Алексей рывком поднялся.

-- Прости, если можешь,-- пробормотал он и направился к
двери. Уже открывая, услышал за спиной плач. Она сидела на
тахте, уткнув лицо в колени. Узкие плечи вздрагивали от
рыданий. В нем шевельнулось чувство раскаяния. "Что если
подозрения относительно Тэн напрасны? -- подумал он.-- Тогда
эта египетская казнь, которую я устроил, долго будет висеть на
совести.

Алексей вернулся и сел рядом.

-- Не уходи,-- всхлипывая, чуть слышно попросила она.

-- Да.

Светлана разжала пальцы, и толстый лист ватмана, содранный
со стены, медленно, с натугой расправился.

-- Здесь даже имя. Но ты просмотрел, кажется.

В хаосе линий, прямо через лицо, он вдруг отчетливо
разглядел собственное имя... А Л Е Ш А

Зачем-то спросил:

-- Где сейчас эта пифия?

-- Не знаю.

Алексей провел нетерпеливо ладонью по черному, сверкаюжему
водопаду волос. Она встрепенулась и быстро обвила его шею
руками, смеясь и плача одновременно.

-- Кошмарное лето! Я, кажется, успела сойти с ума.

@BLL=

...Спустя час Светлана ввбралась из его объятии и,
набросив на себя халатик, едва прикрывающий стройные бедра,
побрела к бару. Но дойти не смогла и без сил опустилась в
кресло.

-- Мне необходимо выпить, наверное. Мне плохо.

Влитый насильно стакан водки, похоже, оглушил ее. Лицо
было бледным. Алексей открыл бар и удивился обилию разномастных
бутылок с яркими наклейками. Впрочем, все они были непочаты.

-- Даже коллекционное, о! Откуда?

-- Ну, ты не знаешь настоящую цену моего места,-- вяло
отозвалась она.-- Я говорила, кажется...

-- Не знал. До последнего времени.

Он сбил сургуч с какой-то толстой, непрозрачной бутылки и
штопором вырвал пробку. Рубиновая струя тяжело пролилась в
глубокий хрусталь. Себе плеснул в стакан водки. "Нищий, но
гордый",-- хмыкнул он. Зато невеста, похоже, досталась с
приданым. Под ногами белый ковер или палас с густым по самые
щиколотки ворсом. Не меньше сотни иллюстрированных, чудесно
изданных альбомов. Видюшник. Видеоплеер. Еще что-то. Хотя в ее
положении это все мелочи, надо думать.

Вино вернуло на ее щеки румянец. Блестя глазами, она
забралась к нему на колени и неожиданно опрокинула навзничь.
Затем с победительным видом уселась верхом.

-- В такой позе тебе не придет в голову валять дурака,--
строго заявила она. Он подумал и вынужден бнл согласиться.

-- Теперь, Алешенька, ты выложишь все до последней
гадости, какие собрал обо мне в последнее время. Пора
отрегулировать отношения. Но, имей в виду, за всякую ложь я
буду вливать в тебя по стакану водки.

Она вдруг всхлипнула от недавней, еще свежей обиды.

-- Второй раз я такой экзекуции не вынесу.

Он промолчал, старательно кося глазами. Светлана
проследила его взгляд и запахнула разъехавшийся в низу живота
халатик.

-- Не отвлекайся, пожалуйста.

-- Хорошо. Начнем с того, моя прелесть, что вы, номинально
являясь мастером колбасного пеха, фактически уже полгода
исполнительный директор акционерной компании... назовем условно
"Рога и копыта". Кстати, это одна из причин, по которой из
областного управления мясомолочной промышленности вы перешли в
район на вашу нынешнюю скромную должность. Это так?

-- Да, моя прелесть.

-- Среди ваших учредителей восемь крупнейших организаций и
предприятий. Это для широкой общественности. На деле, я
полагаю, под видом структурного подразделения одного из
предприятий-учредителей создано ма-аленькое общество с
ограниченной ответственностью, которое возглавляет узкий,
скажем так, круг лиц. Мясокомбинат вот уже полгода как передан
на баланс этого общества, хотя пока еще является
госпредприятием. Но настанет час, и общество с ограниченной
ответственностью будет объявлено банкротом. Испарится. Зато
останется тот самый узкий круг физических лии, а в новом
учредительном договоре строчку "владелец предприятие" заменят
на "гражданин такой-то". Это махинация чистой воды. Но это
вдвойне махинация, поскольку члены районной комиссии по
приватизации и руководители предприятий-учредителей составляют
тот узкий круг лиц, в чью собственность переходит ваш комбинат.

Алексей проследил, как она потянулась за боквлом и
поднесла рубиновый хрусталь к ярким губам.

-- Ну, и как тебе эти гадости?

-- Надеюсь, ты не из-за этого меня третировал?

-- Не из-за этого,-- согласился он.

-- Уже хорошо. Между прочим, Алешенька, то, что ты
называешь гадостями, на самом деле называется государственной
программой приватизадии. Для осликов, вроде тебя, через
полгода-год выпустят бумажки номиналом в десять тысяч рублей.
Это одна приватизация, она для нищих, и еще не действует. Мне
ты рассказал о другой. Это одна из схем, которая действует и
уже давно по всей территории страны. Ее называют дикой,
номенклатурной, обзывают всякими гадкими словами, иногда даже
приостанавливают, если кто-то, вроде тебя, подымает большой
шум. Но это и есть действительная, настоящая приватизация,
санкционированная в правительстве. Передел собственности в
пользу партхозноменклатуры. Все, что не сгнило, что приносит
доход и не требует капиталовложений, государственной
собственностью давно не является. Наш комбинат тоже, между
прочим.

-- Мясокомбинат -- частная собственность? Уже?

-- Ну, не совсем. Если ослик обещает быть умненьким и не
брыкаться, я расскажу.

-- Не брыкаться не обещаю.

Она наклонилась в чмокнула его в нос, как несмышленыша.
При этом халатик снова разъехался...

-- Все равно расскажу. Необходимо расставить все точки над
i. На мясокомбинате к приватизации готово все. Но пока мы не
спешим. Во-первых, закупается новое импортное оборудование.
Разумеются, за счет государственных бюджетных вливаний. Кстати,
чем не гадость, с точки зрения ослика? Это при том, что наши
основные фонды, имущество уже оценены по остаточной стоимости.
К тому же, многократно заниженной... Эй? Ты меня слышишь? О
боже!

Она снова запахнула полы халатика, и Алексей обрел
способность соображать.

-- Но мы, совет учредителей, на этом не остановились.
Никто пока об этом не знает, но скоро, очень скоро грядет
обвальный рост цен. Может быть, в сотни и тысячи раз. А вот
переоценку госимущества в связи с отпуском цен производить год,
два, может три в правительстве воздержатся. Ослик понимает о
чем идет речь?

-- Да. Мясокомбинат сможет купить даже прокурор. На свою
зарплату.

-- Но только в одном случае. Если женится на
исполнительном директоре.

-- Кстати, каким образом, моя прелесть, вы попали в
компанию этих мерзавцев-учредителей? Одно время, кажется, я был
очень наслышан о вашей честности.

Она рассмеялась.

-- Именно поэтому. Кучке мерзавцев желательно было
оставаться постоянно в тени. Зато в качестве представителя и
исполнительного директора нужен был человек с безупречной
репутацией. Это раз. И сильный профессионал, это два.

-- Видимо, ты плохо представляешь себе, в какую компанию
затесалась, девочка,-- резко перебил он.-- Там махровая
уголовщина по самым тяжким, расстрельным статьям. Вплоть до
организации убийств.

-- Этс не мои проблемы,-- она равнодушно пожала плечами.