мечты, ими овладела вдруг какая-то странная робость. И, как это часто бывает
с воспоминаниями о прошлом, школьное прошлое все ярче окрашивалось в
светлые, чистые и радостные тона.
вставания темными зимними утрами, невыученные уроки, двойки в дневниках и
домашние сцены по этому поводу... Все это было, верно. Были и слезы, и обиды
на учителей и жестокосердие родителей, заставлявших учить уроки, когда так
хотелось поиграть во дворе или дочитать интересную книжку; но все это было
не главным. Главным, как они теперь начинали понимать, было совсем другое:
залитый солнцем класс и неповторимый запах заново отлакированных парт
первого сентября, чистые - страшно тронуть! - страницы учебника, утренники и
экскурсии, радость от посещения цирка, предвкушение каникул, музыка и
кружащиеся вокруг фонарей снежинки над исчерченным коньками льдом, сборы в
театр на первый "взрослый" - вечерний - спектакль, первая настоящая дружба и
первая влюбленность - все то, что называлось детством и чего не будет больше
никогда в жизни...
реже, девочки чаще - то по серьезному поводу, то вовсе из-за пустяка; теперь
все стали относиться друг к другу с какой-то особой предупредительностью.
Раньше они дружили отдельными маленькими группками, теперь их все чаще
тянуло собраться вместе - предчувствие близкой разлуки объединяло завтрашних
абитуриентов чувством запоздалого раскаяния.
Успеваемость стала гораздо выше, и не только потому, что каждому нужно было
набрать побольше пятерок к аттестату; просто многие теперь поняли, что плохо
выученный урок - это оскорбление для учителя, который все эти годы отдавал
тебе свои знания и свое здоровье, не получая взамен ни привязанности, ни
благодарности...
их встречи, где все чаще преобладали теперь минорные настроения. Так было и
в этот раз. Танцы прекратились, все сидели, тихо переговариваясь, а то и
просто молчали. Собравшиеся в углу девочки негромко запели "В семнадцатый
раз зацветает апрель", но песня тоже не получилась, не пошла дальше первого
куплета, хотя Витька Звягинцев с Игорем немедленно подхватили припев. Без
особого вокального блеска, зато очень убежденно проголосили они о том, что
влюбляться девочкам пора в мальчишек нашего двора, пора, пора, - но даже
этот заманчивый призыв не нашел отклика. Веселья решительно не получалось.
Хорошо еще, пирожки оказались вкусными - с рисом и грибами, оголодавшая
компания быстро расправилась с ними, запивая лимонадом из бутылок.
деньги купить пару литров "гамзы" - глядишь, и настроение поднялось бы хоть
на градус. А то сидят все как ипохондрики. Давайте хоть сбацаем что-нибудь
этакое, а? Пошли, Катрин!
возразил Игорь. - А ты как, Натали? Не составишь компанию?
лениво покачала головой. Тогда Игорь уцепился за Ренату и решительно потащил
ее с подоконника.
разревусь!
отступил:
понимаешь? Женя, поставь ту пленку, где "Лайла"...
регулятор громкости.
оборачиваясь к сидящему рядом Андрею.
вполголоса, вторя Джонсу.
чувствуя, как приливает к щекам кровь, потом шевельнула пальцами, пытаясь их
высвободить.
вздохнула, - не нужно было вообще сюда идти, куда разумнее было бы вернуться
прямо из школы домой и написать письмо Славе, за которое она не может
взяться уже несколько дней.
с другими. Не так уж много их осталось, таких сборищ. Странное дело: ей были
теперь симпатичны все ее одноклассники, даже те, с которыми она никогда не
дружила; и в то же время она испытывала в их компании странную
отчужденность, чувствуя себя намного старше, умнее других. Даже не просто
старше, не просто умнее - она иногда казалась самой себе старой и мудрой,
как змея. А другие - кроме, конечно, Андрея - были в ее глазах такими еще
детьми...
гитары - исполнял теперь надрывное, резко синкопированное аргентинское
танго.
Нике Витька Звягинцев, - разрешите, синьорина?
спохватившись, пробормотала какое-то извинение и выбежала в коридор. Дверь в
ванную была открыта настежь, Андрей умывался, согнувшись над раковиной; не
зная, зачем она это делает, в безотчетном повиновении какому-то странному,
мгновенному порыву, Ника подошла и остановилась на пороге.
нельзя, ты понимаешь...
полотенце и обернулся к Нике, губы его дрожали, но голос звучал почти
спокойно, холодно и иронически: - Я на тебя не обижен, повторяю еще раз. А
теперь уходи отсюда!
собою дверь, шагнула к Андрею, который продолжал стоять возле раковины, и
несмело коснулась его локтя.
виновата, только, пожалуйста, уйди!
вышвырнуть вон, но вместо этого рванул к себе и так стиснул в объятиях, что
она только слабо ахнула. Он прижался щекой к ее затылку, колючая шерсть его
свитера царапала ей лицо, и где-то совсем близко она слышала неистовое
биение его сердца. Ошеломленная и испуганная, Ника замерла, но потом начала
отчаянно вырываться - в этот момент в коридоре простучали шаги, дверь
распахнулась и голос кого-то из мальчишек воскликнул дурашливо: "О! Пардон,
пардон..." Андрей отпустил Нику, и она шарахнулась от него, ударившись
спиной о дверь.
ручку.
зеркалу, достал из кармана джинсов гребенку. - Возьми, причешись, не выходи
так... Не бойся, я ухожу!
момент она даже подумала, что свидетель сцены в ванной уже успел все
растрепать, но оказалось, что здесь просто рассказывают анекдоты. Рената,
визжа от восторга и складываясь пополам, едва не валилась с подоконника.
Ника обвела комнату потерянным взглядом - Андрея не было, выглянула в
коридор - его портфель и куртка исчезли. "Все у меня получается как-то
по-дурацки, что бы ни сделала", - подумала она с острым чувством стыда и
раскаяния.
ГЛАВА 6
некрополя позволяют с уверенностью говорить о ярко выраженном греческом
характере описываемого поселения. Отметим прежде всего восточную и
северо-восточную ориентировку костяков (как известно, для меотских
могильников III-II вв. до н.э. характерна исключительно южная ориентировка,
для сарматских - южная или западная), а также..."
удовлетворенно потянулся, закурил. Потом вынул лист из каретки, заправил
новый и аккуратно уровнял края.
количества привозной греческой керамики: туалетных сосудов, светильников и
т.п., что свидетельствует об обширных экономических связях с метрополией.
Кроме того, в..."
Игнатьев подскочил.