взирали на нее снизу вверх со смешанным выражением преданности, грусти и
ожидания, те же чувства выражали в этот миг и его бахромчатые усы.
перед замужеством, и больше вы уж не захотите пробовать... так ведь, мадам
Грюнлих?
ответила:
еще раз сказать кому-нибудь "да", потому что жизнь показала мне, какой это
серьезный шаг... И чтобы сделать это, я должна быть твердо уверена, что
человек, который испрашивает моего согласия, действительно честный,
хороший и добрый человек.
человеком, на что она ответила:
помолвку, и г-н Перманедер получил дозволение по приезде домой
переговорить с консульшей и Томасом.
руках, консул скромно отвернулся, так как оба они были в сильном смущении
- г-н Перманедер нимало того не скрывая, Тони под маской почти
царственного величия.
и уже начали падать первые капли дождя.
навел подробные справки о его имущественном положении и выяснил, что
"Кс.Ноппе и Кь" фирма довольно скромная, но вполне солидная, получающая
неплохой доход от совместных операций с акционерной пивоварней, директором
которой состоял г-н Нидерпаур; из чего явствовало, что доля г-на
Перманедера, вместе с семнадцатью тысячами талеров, определенных в
приданое Тони, могла обеспечить супружеской чете пристойное и безбедное
существование. Консульша была об этом поставлена в известность, и в
разговоре, состоявшемся в тот же вечер между нею, г-ном Перманедером,
Антонией и Томасом, все имущественные вопросы были решены быстро и
беспрепятственно, так же как и вопрос о маленькой Эрике, которая, по
желанию Тони и с полного согласия растроганного жениха, должна была
последовать за ними в Мюнхен.
июле месяце Тони вновь встретилась с ним в его родном городе, где она
побывала вместе с Гердой и Томом проездом на курорт Крейт; консульша
предпочла остаться вместе с Эрикой и мамзель Юнгман на Балтийском
побережье. Обе пары воспользовались случаем совместно осмотреть дом на
Кауфингерштрассе, то есть почти рядом с Нидерпаурами. Этот дом г-н
Перманедер собирался купить, с тем чтобы большую его часть сдать внаймы:
очень забавный старинный дом, с лестницей без площадок и поворотов, совсем
как библейская лестница на небо; во втором этаже по обе ее стороны шли
коридоры, по которым надо было идти в самый конец, чтобы попасть в
передние комнаты.
посвятить хлопотам о приданом. Многое, правда, еще сохранилось со времен
ее первого брака, но кое-что необходимо было пополнить; и в один
прекрасный день из Гамбурга, где Тони заказала ряд вещей, был прислан
даже... пеньюар - правда, отделанный уже не бархатными, а суконными
бантами.
решено было долее не откладывать.
особого шума.
снова замужем, словно ты никогда и не переставала быть замужней женщиной.
сумела позаботиться, чтобы Юльхен Меллендорф, урожденная Хагенштрем,
таковое получила. От свадебного путешествия новобрачные отказались: г-н
Перманедер не понимал, зачем устраивать "эдакую гонку"; Тони же недавно
вернулась с курорта, и даже путешествие в Мюнхен казалось ей не в меру
утомительным. Обряд венчания происходил на этот раз не в ротонде, а в
Мариенкирхе, где присутствовали только близкие родные. Тони высоко держала
голову, украшенную уже не миртами, а флердоранжем, и пастор Келлинг,
правда не таким громовым голосом, как некогда, но все еще в достаточно
энергичных выражениях, призывал молодых к умеренности.
усталый, но веселый, рассказал, что его дела с Бурмистером идут "тип-топ",
объявил, что он и Клотильда, видно, вступят в брак уже "только там, на
небесах, и, конечно, каждый сам по себе", и... опоздал к обряду венчания,
так как замешкался в клубе. Дядя Юстус был очень растроган и проявил свою
обычную широту, подарив новобрачным массивную, прекрасной работы
серебряную вазу для фруктов. Он и его жена жили чуть ли не впроголодь, так
как мягкосердечная мать продолжала из хозяйственных денег платить долги
своего беспутного и уже давно отвергнутого отцом сына Якоба, который
теперь находился в Париже. Дамы Будденброк с Брейтенштрассе заметили: "Ну,
надо надеяться, что на сей раз будет прочнее!" И самое неприятное, что все
почему-то усомнились в искренности их надежд. Зато Зеземи Вейхбродт
поднялась на цыпочки, звонко чмокнула в лоб свою питомицу, ныне мадам
Перманедер, и, растягивая гласные, тепло прошептала: "Будь счастлива,
милое дитя мое!"
7
винтовой лестнице в полуподвальный этаж, принимал ванну и еще в халате
начинал просматривать деловые бумаги. Вскоре в его гардеробную входил г-н
Венцель, парикмахер и член городской думы, у него было умное лицо и очень
красные руки, в которых он держал тазик с горячей водой, принесенной из
кухни, и прочие принадлежности своего ремесла; консул, запрокинув голову,
усаживался в широкое кресло и, пока г-н Венцель сбивал пену, у них
завязывался разговор, начинавшийся с учтивых вопросов о проведенной ночи,
обмена впечатлениями о погоде и быстро переходивший на вопросы мировой
политики, потом на городские дела и, наконец, просто на местные
происшествия. Это очень затягивало процедуру бритья, ибо стоило только
консулу открыть рот, как г-н Венцель отводил бритву в сторону.
ледяную гору, метров десять в длину, и чуть не сбили меня с ног, когда я
шел от бургомистра, будь они неладны!..
Орсини и бомбах... (*43) Ужасно! По дороге в оперу! Ну и народ там у
них!..
еще большего усиления полицейского террора и нажима на печать... Он ведь
тоже не зевает. Да, жизнь у него беспокойная, что и говорить: чтобы
удержаться на престоле, надо то и дело что-нибудь измышлять. И все-таки я
считаю, что он заслуживает уважения. Принимая во внимание традиции его
страны, нельзя быть разиней, как говорит мамзель Юнгман; а эта история с
хлебными кассами и удешевлением цен на хлеб мне прямо-таки нравится! Он,
без сомнения, очень много делает для народа...
Поговаривают уже, что регентом будет принц... (*44)
Вильгельм, и уж во всяком случае, не питает того тайного отвращения к
конституции, которое так характерно для его брата... Это отвращение,
видимо, и подрывает его силы. А что слышно нового в Копенгагене?
совет (*45) ни разъяснял, что общая конституция для Голштинии и Лауэнбурга
не правомерна... (*46) они там, на севере, не желают ее упразднять, и дело
с концом.
действиям, и будь он немножко порасторопнее... Ох, уж эта мне Дания! Я как
сейчас помню, что в детстве, когда пели:
избрал для себя всевышний... Осторожней, осторожней, Венцель, от смеха вы
меня порежете... Да, или вот, например, наш проект прямого
железнодорожного сообщения с Гамбургом! Сколько уж было на него затрачено
дипломатических усилий и еще будет, пока они там, в Копенгагене, не
согласятся на концессию.
восстает железнодорожная компания "Альтона - Киль", а вернее - вся
Голштиния. Впрочем, бургомистр доктор Эвердик это предсказывал. Они
панически боятся возвышения Киля...
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Маккарти Кормак
Орлов Алекс
Мороз Александра
Никитин Юрий