Чтение 67–й страницы книги ~Жанна д`Арк~

Таковы были ее глаза! Как они были красноречивы, как прекрасны! Да, во все
времена, при любых обстоятельствах они могли отражать всю сложность, все
тончайшие оттенки ее чувств. В них таились и потоки яркого солнечного света,
и мягкие спокойные сумерки, и грозовые тучи и молнии. Ее глаза несравнимы!
Единственные в мире! И каждый, кто имел счастье видеть их, согласится со
мною, я в этом убежден.

Судебное заседание началось. И чем началось, как вы думаете? Тем же,
чем и вчера, - той же скучной процедурой, с которой, казалось, следовало
покончить раз и навсегда после столь бурных препирательств. Епископ начал
так:

- Теперь от тебя требуется, чтобы ты дала клятву, что будешь говорить
правду и только правду, чистосердечно отвечая на все задаваемые тебе
вопросы.

Жанна спокойно возразила:

- Я поклялась в этом вчера, ваше преосвященство, и этого вполне
достаточно.

Но епископ не отступал и настаивал все с большим упорством; Жанна
сидела молча и лишь изредка отрицательно качала головой. Наконец, она не
выдержала:

- Я приняла присягу вчера, с меня хватит. - Потом, вздохнув, добавила:
- Если говорить правду, вы чересчур притесняете меня.

Епископ настаивал, требовал, приказывал, выходил из себя, но был не в
силах заставить ее вторично принять присягу. Наконец, он сдался и передал
допрос своему помощнику - опытнейшему мастеру в делах сутяжничества,
крючкотворства, ловушек и придирок - некоему Боперу, доктору богословия.
Теперь обратите внимание на форму, в какую этот хитрый ловец душ облек свой
первый вопрос, брошенный небрежным тоном, способным усыпить бдительность
всякого неосторожного человека:

- Так вот, Жанна, дело весьма простое: говори громко, внятно и отвечай
правдиво на все вопросы, какие я стану тебе задавать, как ты и поклялась.

Но его постигла неудача. Жанна не зевала. Она сразу же подметила
каверзу и сказала:

- Нет. Есть такие допросы, на которые я не могу и не должна отвечать.

Затем, поразмыслив над тем, как глупо и нагло, позоря свой священный
сан эти служители бога стараются проникнуть в дела, совершенные по его
велению и под печатью его великой тайны, она добавила предостерегающе:

- Если вы все обо мне знаете, вам бы лучше поскорее сбыть меня с рук.
Все мои поступки определялись небесным откровением.

Бопер отказался от лобового удара и начал действовать в обход. Он хотел
поймать ее из засады, прикрывшись невинными и ничего не значащими вопросами.

- Обучалась ли ты дома какому-нибудь ремеслу?

- Да, шить и прясть, - при этом непобедимый воин, победительница при
Патэ, укротительница льва-Тальбота, освободительница Орлеана, национальный
герой, вернувший корону королю, главнокомандующий французскими войсками
гордо выпрямилась, слегка тряхнула головой и с наивным самодовольством
добавила: - О, в этом занятии я могу соревноваться с любой женщиной Руана!

Толпа зрителей дружно зааплодировала, и это было приятно Жанне; кое-кто
улыбался ей с явным сочувствием. Но Кошон гневно прикрикнул на народ, требуя
соблюдения тишины и приличий.

Бопер задал еще несколько вопросов, а потом:

- А еще у тебя дома было какое-нибудь занятие?

- Да. Я помогала матери по хозяйству и гоняла на пастбище овец и коров.

Голос ее немного дрожал, но это не каждому было заметно. И мне
припомнились прежние счастливые дни; образы прошлого нахлынули на меня, и
некоторое время я не различал того, о чем писал.

Бопер прощупывал возможности приблизиться к запретной зоне при помощи
разных вопросов и в конце концов повторил тот же вопрос, на который она
отказалась отвечать незадолго до этого, а именно - принимала ли она святое
причастие в другие праздники, кроме пасхи.

Жанна ответила просто: - Переходите к следующему, - иными словами:
оставайтесь в границах своей компетенции.

Я услышал, как один из членов суда сказал своему соседу:

- Обыкновенно подсудимые и свидетели - это мелкая глупая рыбешка,
раз-два - и они трепыхаются в руках опытного судья. Их нетрудно запутать и
запугать, но эту девчонку, право, ничем не возьмешь.

Но вот все насторожились и стали внимательно прислушиваться, ибо Бопер
перешел к так называемым "голосам" Жанны, - вопросу весьма интересному и
вызывавшему всеобщее любопытство. Бопер стремился совратить ее на
легкомысленные признания, которые могли бы указать, что эти "голоса" давали
ей иногда дурные советы, а следовательно, они исходили от дьявола, - вот
куда он метил!.. Признание, что она имела связь с дьяволом, быстро привело
бы ее на костер, а это и нужно было суду.

- Когда ты впервые услышала эти "голоса"?

- Мне было тринадцать лет, когда я впервые услыхала глас божий,
указавший мне путь к праведной жизни. Я испугалась. Он послышался мне в
полдень, в саду моего отца, летом.

- Постилась ли ты в тот день?

- Да.

- А накануне?

- Нет.

- С какой стороны он послышался?

- Справа, со стороны церкви.

- Сопровождался ли он сиянием?

- О да! Он был озарен сиянием. Когда я позже прибыла во Францию {Прим.
стр.327}, я часто слышала голоса очень ясно.

- Как звучал этот "голос"?

- Это был величавый голос, и мне казалось, что он исходил от бога. В
третий раз, когда я услышала его, я признала в нем голос ангела.

- И ты могла понять его?

- Весьма легко. Он всегда был чист и ясен.

- Какие сонеты он давал тебе для спасения души?

- Он говорил мне, что я должна жить праведно и аккуратно посещать
церковь. И еще он сказал мне, что я должна отправиться во Францию.

- В какую форму облекался "голос", когда он являлся перед тобой?

Жанна подозрительно взглянула на священника, а потом спокойно ответила:

- Вот этого я вам и не скажу.

- Часто говорил с тобой "голос"?

- Да. Два или три раза в неделю, и неизменно твердил: "Оставь свое
селение и иди во Францию".

- Знал ли отец о твоем намерении?

- Нет. Голос говорил: "Иди во Францию", и я не могла больше оставаться
дома.

- Что еще он говорил?

- Чтобы я сняла осаду Орлеана.

- И это все?

- Нет, мне было велено идти в Вокулер, где Робер де Бодрикур должен был
дать мне солдат, чтобы они следовали за мной во Францию, а я возражала и
говорила, что я бедная девушка, что я не умею ни сидеть на коне, ни воевать.

Потом она рассказала, как ее задерживали и не пускали в Вокулер, но в
конце концов она все же получила солдат и отправилась в поход.

- Как ты оделась в поход?

Суд в Пуатье определенно установил и оговорил в своем решении, что,
поскольку сам бог определил ей исполнять мужскую работу, вполне допустимо и
не противоречит религии, чтобы она носила мужскую одежду; но это ничего не
значило: новый суд готов был использовать против Жанны любое оружие, даже
сломанное и признанное негодным, и таким оружием пользовались все время,
пока не закончился этот гнусный процесс.

- Я оделась, - отвечала Жанна, - в мужскую одежду и повязала меч,
подаренный мне Робером де Бодрикуром, другого оружия у меня не было.

- Кто посоветовал тебе носить мужскую одежду? Жанна опять
насторожилась. Ей не хотелось отвечать.

Вопрос был повторен. Она не отвечала.

- Отвечай, суд приказывает!

- Переходите к следующему, - вот все, что она сказала. И Бопер был
вынужден временно перейти к другим вопросам.

- Что сказал тебе Бодрикур перед твоим отъездом?

- Он заставил солдат, которые отправлялись со мной, дать слово, что они
будут охранять меня. Мне же он сказал: "Ступай, и будь что будет!" (Advienne
que pourra!)

После разных расспросов, не относящихся к делу, у нее опять спросили об
одежде. Она ответила, что ей было необходимо одеваться по-мужски.

- Так тебе советовали твои "голоса"?

- Я полагаю, мои голоса давали мне хорошие советы, - ответила Жанна
спокойно.

Это все, чего можно было добиться от нее. Допрос пришлось переключить
на другие обстоятельства дела. Наконец, речь зашла о ее первой встрече с
королем в Шиноне. Она рассказала, что узнала короля, которого раньше никогда
не видела, с помощью откровения, полученного от "голосов". После того как
эта тема была исчерпана, Бопер спросил:

- Ты и теперь слышишь эти "голоса"?

- Я их слышу каждый день.

- Чего ты просишь у них?

- Я никогда не прошу у них земных благ, лишь молю о спасении души.

- Разве "голос" всегда настаивал, чтобы ты не отлучалась от войска?

Судья осторожно подползал к главному. Она отвечала:

- Он велел мне остаться в Сен-Дени. Я повиновалась бы, если бы могла,
но я была ранена, беспомощна, и рыцари увезли меня насильно.

- Когда и где тебя ранили?

- Меня ранили во рву, перед Парижем, во время штурма.

Следующий вопрос выдал тайные намерения Бопера: