представлением. Определение грешит неточностью, - вставил Дерош.
кабинет Курциуса есть собрание предметов, которые можно именовать
представлением. Он содержит нечто, что можно обозреть за различную плату, в
зависимости от занимаемого места.
Годешаль.
подшутила, - промолвил Годешаль под взрывы дружного хохота, заглушившего его
рассуждения. - На самом деле полковник Шабер давно умер, супруга его вышла
вторично замуж за графа Ферро, члена государственного совета. Госпожа Ферро
- одна из наших клиенток.
господа! Хватит бездельничать! Заканчивайте побыстрей прошение, оно должно
быть подано до заседания Четвертой палаты. Дело будет разбираться сегодня.
Итак, по коням!
негоднику Симонену, когда тот разыгрывал перед ним глухого? - спросил Дерош,
полагая, очевидно, что это аргумент более веский, нежели речь Годешаля.
Французский театр, во второй ярус, смотреть Тальм'а в роли Нерона[324].
Симонен будет сидеть в партере.
последовали его примеру.
слова полностью), - произнес Годешаль. - Готово?
по гербовой бумаге, и комната наполнилась шумом и шорохом, как будто сотня
майских жуков, посаженных школьником в бумажный фунтик, разом зацарапалась
об его стенки.
Стойте-ка! Давайте я перечту фразу. Я сам уж теперь ничего не понимаю.
пробормотал Букар.
господа судьи окажутся достойными августейшего творца ордонанса и оценят по
достоинству нелепые притязания со стороны администрации капитула ордена
Почетного легиона, дав закону широкое толкование, предложенное нами здесь.
писец.
пакет и несись на своих на двоих в Дом инвалидов.
интересах госпожи (полностью!) виконтессы де Гранлье.
прошения по делу виконтессы де Гранлье против Почетного легиона, которое
контора ведет на свой риск! Вы, как я вижу, простофиля! Соблаговолите
сохранить копии и черновики, они мне пригодятся в деле Наварренов против
богоугодных заведений. А сейчас уже поздно, я сам напишу коротенькое
прошение с необходимыми "принимая во внимание" и пойду в суд...
вспоминая их на склоне лет, обычно говорят: "А славное все-таки было
времечко".
постучался у дверей г-на Дервиля, поверенного в делах при суде первой
инстанции Сенского департамента. Привратник сообщил ему, что г-н Дервиль еще
не возвращался. Старик сослался на то, что ему назначено притти, и поднялся
к знаменитому правоведу, слывшему, несмотря на свою молодость, одной из
самых светлых голов Судебной палаты. Посетитель неуверенно позвонил и с
немалым удивлением увидел письмоводителя, раскладывавшего на обеденном столе
в столовой Дервиля многочисленные папки с делами, подготовленными к слушанию
на следующий день. Письмоводитель, не менее удивленный, поздоровался с
полковником и попросил его присесть. Посетитель сел.
посещения такой поздний час, - сказал старик с вымученной веселостью
бедняка, пытающегося казаться любезным.
письмоводитель, продолжая свою работу. - Господин Дервиль отвел это время
для подготовки к делам: он обдумывает методы защиты, намечает
доказательства, предусматривает возможные осложнения. Его удивительный ум
чувствует себя наиболее свободно в эти часы, когда ночная тишина и
спокойствие благоприятствуют появлению удачных мыслей. С тех пор как он
практикует, вы - третий по счету, кто получит совет в такой час.
Возвратившись домой, наш патрон изучит каждое дело, прочтет все от доски до
доски, просидит за работой пять-шесть часов, потом вызовет меня и даст мне
указания. Утром, с десяти до двух, он принимает посетителей, а остаток дня
посвящает деловым свиданиям. Вечерами он бывает в обществе, чтобы поддержать
необходимые связи. Таким образом, в его распоряжении остается только ночь,
для того чтобы вникнуть в судебные решения, порыться в арсенале кодекса
законов, наметить план битвы. Он не хочет проиграть ни одного процесса, он
любит свое искусство. В отличие от многих своих коллег, он не возьмется за
любое дело. Такова его жизнь, - на редкость деятельный человек! Ну, и
зарабатывает он немало.
Букар, мельком взглянув на его странную физиономию, не озаренную ни малейшим
проблеском мысли, оставил его в покое. Через несколько минут появился
Дервиль, он был в бальном фраке. Письмоводитель отпер ему дверь и снова
взялся за свои папки.
полумраке необычайного посетителя. Полковник Шабер застыл на стуле, и его
можно было принять за восковую фигуру из того самого кабинета Курциуса, куда
Годешаль предлагал сводить своих друзей. Впрочем, сама по себе эта
неподвижность не бросалась бы так в глаза, если бы она не довершала того
сверхъестественного зрелища, какое являл собой весь облик полковника. Старый
солдат был на редкость сух и тощ. Гладкий парик, намеренно надвинутый на
лоб, придавал ему какой-то таинственный вид. Глаза его как бы подернуты были
прозрачной пленкой; напрашивалось сравнение с помутневшим перламутром,
переливающимся в свете канделябров синеватыми отблесками. Бледное, без
кровинки, лицо, узкое, как лезвие ножа, если позволительно прибегнуть к
такому избитому выражению, казалось лицом мертвеца. Шея была повязана
плохоньким галстуком из черного шелка. Густая тень окутывала все, что
находилось ниже этой грязной тряпицы, и человек с пылким воображением мог бы
подумать, что это лицо фантастическое порождение мрака, или принял бы его за
портрет кисти Рембрандта, вынутый из рамы. Поля низко надвинутой на лоб
шляпы бросали черную полосу тени на всю верхнюю часть лица. Эта причудливая,
хотя и вполне объяснимая игра света подчеркивала, в силу резкого контраста,
извилистые и холодные линии глубоких морщин, общий мертвенный тон этого
бескровного, как у покойника, лица. И, наконец, полнейшая неподвижность
тела, этот взгляд, лишенный тепла, как нельзя полней сочетались с выражением
какого-то унылого безумия, с унизительными приметами идиотизма и придавали
лицу старика зловещее выражение, которое нельзя передать словами. Но человек
наблюдательный, и тем более юрист, мог распознать у этого сраженного судьбою
старца отпечаток глубокой скорби, следы бед, исказивших черты лица подобно
тому, как дождь капля за каплей разрушает самый прекрасный мрамор. Врач,
писатель, судья разгадали бы целую драму, соприкоснувшись с этим величавым
уродством, напоминавшим фантастические силуэты, которые художник, беседуя с
друзьями, чертит рассеянной рукой на краешке литографского камня.
той, которая охватывает поэта, когда среди безмолвия ночи внезапный шум
отрывает его от творческих мечтаний. Старик быстро сдернул с головы шляпу и
поднялся со стула, чтобы поклониться молодому поверенному. Кожаная подкладка
шляпы, очевидно, изрядно засалилась, и парик, прилипнув к ней, обнажил голый
череп, чудовищно изуродованный косым шрамом, который шел от затылка до
правого виска, образуя на всем своем протяжении толстый выпуклый рубец. Этот
рассеченный надвое череп казался таким страшным, что ни Дервилю, ни его
помощнику было не до смеха, когда грязный парик, которым несчастный
прикрывал свой шрам, внезапно поднялся над головой вместе со шляпой. Их
первой мыслью при виде этой раны было: "Так вот откуда улетучился разум!"
подумал Букар.
говорить?
быстрым взглядом, выражавшим: "Да он сумасшедший!"
лично.
упоминания. То ли в силу привычки встречаться с огромным количеством людей,
то ли в силу непоколебимой уверенности в надежной защите уголовного кодекса,