двухэтажном особняке на Поварской улице. По фронтону дома тянулся кумачовый
транспарант "Коммунизм -- это есть Советская власть плюс электрификация всей
страны". Возле ресторана неизменно теснилась вереница новеньких иномарок, у
входа по обеим сторонам выстеленного на тротуар министерского ковра стояли
гипсовые барабанщики и трубачи, привезенные, должно быть, из какого-нибудь
подмосковного пионерского лагеря. Вместо швейцаров при дверях обретались
люди, одетые в парадную форму войск КГБ. С веселыми шутками они обыскивали
улыбающихся гостей -- ставили мужчин лицом к стене, а дамам заглядывали под
норковые шубки. Это у них юмор такой...
в виде ордера на обыск, и выяснил, что внутри у них тоже все, как в лучшие
застойные времена: пиво "Ячменный колос" из старинного автомата, фирменное
блюдо "Козленок в молоке" после 18.00 и водка "Амораловка" -- не более
двухсот граммов на человека. Игорный зал также предлагал давно забытые
удовольствия: пневматический тир и бег в мешках. В концертной программе
значились попурри на темы советских композиторов и "Краснознаменный танец"
(на фотографии была изображена обнаженная женщина, роняющая к ногам
кумачовое полотнище с серпом и молотом). Кроме того, проспектик гарантировал
"россыпи юмора, эпиграмм и стихотворных экспромтов в течение всего вечера".
Образец прилагался:
весело!
заработками! И вдруг в телевизионных "Новостях" сообщили, что знаменитое
заведение сгорело. Сперва случилась заурядная пистолетная стрельба, и ничто
не предвещало трагедию, но потом подоспели с огнеметом друзья одной из
конфликтующих сторон, а пожарные, как водится, замешкались. Были и
человеческие жертвы...
поэтому ничего ценного внутри не оказалось, а только -- красная папка с
развязанными тесемками. Видимо, кто-то успел заглянуть в нее, поворошил
страницы и бросил. Титульного листа не было, но беглого взгляда хватило,
чтобы понять: передо мной литературное произведение, скорее всего роман. Я
принес рукопись домой и прочитал, прямо скажу, с интересом и сочувствием,
хотя мой собственный путь в литературу был не таким пикантным и
затейливым...
газете: "Найдена рукопись!" Ждал, но тщетно. Тогда я решил вычислить
создателя этого произведения самостоятельно. Наверняка нам доводилось
встречаться -- ведь роман посвящен нашей литературной среде и в нем
действуют под своими настоящими именами многие видные писатели, даже ваш
покорный слуга! Помните, там описывается пузатый комсорг, робко семенящий
следом за секретарем парткома? Так вот, автор имеет в виду непосредственно
меня, ибо в те времена комсомольскую писательскую организацию возглавлял
именно я. Стыдно признаться, но это правда: от сидячего образа жизни и
неразумного питания я тогда в самом деле обзавелся совершенно неприличным
животом. Но теперь я занимаюсь спортом, умерен в еде и выгляжу нормально...
романа, сколько ни советовался с коллегами -- безрезультатно. По крайней
мере, десяток, а то и два десятка известных мне литераторов могли написать
это сочинение. Но никто не сознавался. А один коллега даже воскликнул:
"Какой же дурак подпишется под этим пасквилем!" "Ну почему же пасквилем? Это
скорее эпиграмма", -- возразил я.
рассчитывая, что, обнаружив такое самоуправство, автор, если с ним все в
порядке, возмутится и объявится. Но не желая ссориться со всей литературной
Москвой, я заменил подлинные фамилии на вымышленные. Еще, поскольку
титульного листа в папке не было, я придумал название и определил жанр --
"роман-эпиграмма". Вот, собственно, и все. Теперь остается только ждать
результатов...
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Корнев Павел
Пехов Алексей
Афанасьев Роман