большие корабли, а галеру сожгли.
предводителя: это был тот самый юноша с золотыми волосами, что когда-то
сидел вместе с ним за столом в Нааросе, в гостинице "Старый меч". Звали
парня Оддель, сын Кевиля.
Шелланда. Скоро пропали за кормой скалистые мысы Норби, далеко выдающиеся
в море. Каждую ночь маленький флот останавливался у берега, но ничего
нового разузнать не удавалось. Спустя время исчезли вдали и шелландские
низменные берега; в день, когда они миновали устье мутного Веллингсведена,
корабли раскачивала штормовая волна.
часто искал общества Мелибоэ или сестер-принцесс. Впрочем, этих последних
чаще всего можно было видеть рядом с их братцем, который, попав на
корабль, самым неожиданным образом расцвел, точно бабочка, пригревшаяся на
солнышке, и вел себя так, словно это он здесь командовал.
спрашивал, тот любезно отвечал, но не более. Казалось, он был глубоко
погружен в какие-то сокровенные думы. Когда же молодому вождю случалось
бодрствовать допоздна, он не раз и не два замечал разноцветные сполохи,
пробивавшиеся сквозь дверную щель каюты Мелибоэ, и слышал шепот и шорох,
ясно говорившие о том, что за дверью творят заклинания. А по вечерам, на
закате, когда бросали якорь, старик появлялся на палубе, держа в руках
крохотный лук с тетивой, свитой из нитей, выдернутых из его одеяния. Он
наводил свой лучок на птиц, усаживавшихся в снастях. Эйрар знал, для чего:
заклятие должно было сделать птиц соглядатаями, доставляющими сплетни.
Однако с вестями на корабль не вернулась ни одна. Оставалось лишь гадать,
не было ли какой магии, противостоящей магии Мелибоэ... а корабли тем
временем продвигались все дальше на юг, туда, где от берега в глубь страны
протянулась по-зимнему темная граница Скогаланга.
И вот какие города стоят там на побережье: во-первых, Дьюпа, во-вторых,
Брамос, который валькинги называют Вервиллой - из-за сторожевого форта,
выстроенного на мысу, - в-третьих, Смарнарвида, и, в-четвертых, Хейр. Все
они невелики, а стены есть только у Брамоса-Вервиллы, потому что народу
Скогаланга вообще не по душе города. Восставшие решили посетить лишь
первый и последний, хотя Рогей и возражал, говоря, что тем самым они как
бы признавали себя в собственной стране вне закона.
берег разыскивать членов Железного Кольца и, может быть, послать через
леса весточку рыцарю Ладомиру Ладомирсону, приглашая его встретиться в
Хейре...
непогожий денек - холодный ветер позванивал сосульками на канатах. На
берегу от самого края воды начинался лес; зеленые ветви сосен мешались с
черными, облетевшими. В Скогаланге было принято, чтобы деревья росли
повсюду, даже на городских улицах, и поэтому город, лежавший в глубине
бухты, почти не был виден, - лишь несколько домов, чьим владельцам, знать,
нравился морской пейзаж.
зябко кутаясь в меха, и ограничился поспешным рукопожатием, торопясь
вовнутрь корабля, где ждало вино, подогретое с пряностями, и огонь в
очажке.
иной, как принц Аурарий собственной персоной, в обществе одного из борцов
(второго Эйрар со времени пожара так и не видел и сильно подозревал, что
Плейандер тогда воспользовался моментом и прирезал его, но расспрашивать,
конечно, не стал).
руке, которую Аурарий величаво ему протянул:
Мелибоэ, и рыцарь Ладомир вскочил на ноги:
человека, отвергнутого Империей и Колодцем? Того, кто дерзает касаться
запретного?.. Да, ничего удивительного, что у вас так скверно идут дела...
числе, полагает: несмотря на потерю замка, эта осада здорово поколебала их
проклятую власть!
черные дни, когда почти не на что было надеяться? - подхватил Рогей, я
Эйрар не нашел, что добавить.
высокой цели нельзя достичь с помощью демонов и дьяволов, ибо как раз их
используют валькинги, против которых мы бьемся. И потом, я что-то не верю,
чтобы маги начали воевать друг с другом, ведь это им ни к чему. Нет, вся
адская кухня трудится только к одной выгоде - к выгоде сынов Бриеллы!
Мелибоэ, - но всем остальным да будет известно, что раздоры заложены в
самой природе существ, с которыми имеем дело мы, маги. И если мы иногда
подогреваем их ссоры, в том нет никакого греха, тем более, что держава,
против которой мы нынче боремся, основана на колдовстве. Не забудем также,
что именно колдовство сгубило Бордвина Дикого Клыка, великого воина и
волшебника...
потому, что там запретили заниматься той самой философской наукой, которую
он с таким жаром теперь поносил. Однако юноша промолчал, а рыцарь простер
длинную изящную руку:
докажете, что черное - это белое. И тем не менее, законы Колодца
возбраняют использование вашего искусства, кроме как в целях защиты, а
ведь вы сами первый нипочем не удовольствуетесь таким ограничением. Между
тем правящий Дом есть залог благополучия всех стран Империи, а залог
благополучия Дома - Колодец!
Аргиры сильно поколебал его уверенность в такой уж благодати чуда
Вселенной. Вероятно, сомнение явственно прозвучало в его голосе - рыцарь
Ладомир повернулся к нему с проворством спущенной катапульты:
хитроумным полководцем; должно быть, вы и вправду счастливчик, поскольку
во время прошлой нашей встречи вы были всего лишь вестником... посланцем
изменника-мага, присутствующего здесь. Но заверяю вас со всей
определенностью: без должного почтения к Колодцу ваша счастливая звезда
погаснет подобно слабой свече, ибо Колодец есть то, на чем зиждется весь
этот мир. Даже дикие звери почитают его: вот послушайте.
засыплет снегом, а снег не растает - я не позабуду того дня, когда я
сопровождал к Колодцу ныне царствующего нашего Императора, его величество
Аурариса. Он собирался испить свадебный кубок с дочерью рыцаря Бреммери...
и тем самым омыть все грехи прошлого с себя и с нее. Он был уже немолод и
притомился дорогой, и мы разбили лагерь в буковой роще. Тогда как раз
стояла весна; и вот из чащи вышла свирепая волчица и зарычала на нас.
Приметная это была волчица, с обгрызенным хвостом и порванным ухом, а за
нею бежали двое волчат. Государь наш поднял было копье, но его невеста
сказала:
любви! Позволь одной женщине вступиться за другую. Пощади ее ради меня!"
жизнь дикой волчице. И когда мы продолжили путь, она побежала следом, не
знаю уж, то ли из любопытства, то ли из любви к нашему государю, и с нею
оба волчонка. И поскольку все знали, что ее пощадил сам император, иные из
свиты оставляли ей то косточку, то кусочек мяса. Достигнув колодца, мы все
остались у врат, лишь царственные жених и невеста проследовали вовнутрь. А
волчица вскарабкалась по каменистым склонам с другой стороны, словно бы не
желая оставлять императорскую чету. Когда же его величество вновь появился
перед нами об руку с невестой - ах, каким счастьем и миром сияли у обоих
глаза! - они рассказали нам о явленном им чуде. Как только они вместе
пригубили чашу, у кромки Колодца появилась волчица и принялась лакать из
источника, а потом села перед венценосными влюбленными, подняла морду и
провыла, точно приветствуя их.
Колодца. Ее легко узнавали по обгрызенному хвосту, рваному уху и
двойняшкам-волчатам. И вот что произошло той же весной, через месяц или
около того. На глазах у охотников волчица загнала оленя: в конце концов он
запутался рогами в чаще и не мог больше бежать. Но когда она готова была
разорвать ему горло, олень вдруг повернул к ней голову - и вот, господа,
дикая волчица, голодная, с подведенным брюхом, и ведь при ней были
волчата! - волчица издала все тот же вой, словно вспомнив о Мире Колодца -
и убежала, кротко уступив оленя охотникам...
силу, способную умиротворить даже диких зверей - а вы вместо этого
пользуетесь услугами заурядного колдуна с его ничтожными зельями...
скажет, и притом видя краем глаза, как насмешливо кривятся губы Мелибоэ,
скрытые взлохмаченной бородой... Но ничего сказать ему так и не пришлось,
ибо владетель Ос Эригу грохнул кулаком по столу и поднялся:
Скогаланге! Преклоняюсь перед вашими высокими принципами, господин
Русанов Владислав
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Русанов Владислав
Акунин Борис
Белов Вольф