Чтение 67–й страницы книги ~Застывший огонь~

Наконец судно выровнялось, и Фрэнк, постояв перед зеркалом еще пару
минут, решил, что процесс похода в туалет уже сымитирован. Он слил в унитазе
воду и, смочив под краном руки, вышел из кабинки.

Возвращаясь к своему месту, Фрэнк снова встретился с улыбающимся Ремером.

- Все в порядке, через сорок минут будем на "Ульрихе", - пообещал он.

- Скорей бы, дружище, - кивнул Горовиц, чтобы сказать хоть что-то. Он не
хотел выглядеть парнем себе на уме.

- А вот и вы, - обрадовалась соседка. - Ну что, узнали, где здесь туалет?

- Да как обычно - в хвосте.

- Тогда я тоже схожу, а то перенервничала, знаете ли.

- Конечно, идите, а я постерегу ваши чемоданы.

- А это ни к чему - я возьму их с собой... - сказала мадам и начала
выволакивать драгоценную ношу в проход. Фрэнк посторонился и позволил своей
соседке навьючиться должным образом, а потом с интересом наблюдал за тем,
как, задевая пассажиров и отвечая на ругательства, она с боем пробивалась к
хвостовому туалету.

Адольфус Ремер сказал правду, и спустя сорок три минуты челнок
действительно пристал к борту "Ульриха".

Стыковка произошла с противоположного от Фрэнка борта, и он не имел
возможности оценить корабль со стороны.

- В чем дело? - забеспокоилась соседка Горовца, только недавно
вернувшаяся из долгого путешествия в туалет. - Почему мы остановились?

Она снова вцепилась в свои чемоданы, ожидая налета на ее ворованное
богатство.

"Ну вот, сейчас она достанет "бульдог", - решил Горовиц.

Он поднялся со своего места, и соседка, восприняв это как угрожающее
действие, действительно полезла под юбки.

- Спокойно, мадам, я всего лишь покидаю вас, - сказал Фрэнк, перебираясь
через стопку чемоданов.

- Вы уходите?

- Увы, мне жаль расставаться с вами, но я должен идти.

Кроме мадам волновались и другие пассажиры, которые не понимали, что это
за непредвиденная остановка.

Адольфус Ремер, Янг, Динго, Бино Маршак и еще парочка незнакомых Фрэнку
парней уже выстроились в проходе, ожидая, когда команда "Ульриха" подготовит
переходный шлюз.

Наконец дело было сделано, и Фрэнк вместе с остальными перебрался на
корабль, испачкав рукав куртки где-то внутри переходного шлюза.

- Что такое, Рэй? - спросил радостный Ремер.

- Да вот испортил куртку, - сказал Фрэнк, показав черное пятно от жидкого
герметика.

- Наплюй, дружище. Здесь у Янга есть все. Если хочешь, он оденет тебя в
розовый смокинг с парчовой бабочкой.

- Ну, это, пожалуй, слишком, а вот от новой куртки я бы теперь не
отказался, - сказал Фрэнк, взвешивая в руке ставший ненужным чемодан.

- Пойдем, я покажу тебе твою каюту, а этот чемодан брось прямо здесь. Его
отнесут в мусоросжигатель.

Ремер, казалось, захмелел от ощущения безопасности и шел слегка
покачиваясь, минуя один коридор за другим. "Ульрих" оказался не так мал, как
предполагал Фрэнк, да и его команда была довольно многочисленна.

Появлявшиеся люди почтительно пропускали Ремера и Фрэнка, из чего можно
было сделать вывод, что дисциплина на корабле соблюдается.

- Ну вот, Рэй, за этой дверью твое временное убежище, - расплылся в
улыбке Ремер и повернул ручку.

Помещение оказалось довольно большим. Даже на пассажирских лайнерах
первого класса Фрэнку приходилось довольствоваться втрое меньшими площадями.

- Роскошная каюта, - кивнул Фрэнк. - Душ и туалет прямо здесь?

- Само собой...

- Спасибо за прием и передавай привет Янгу.

- А больше ты ничего не хочешь сказать? - уточнил Ремер.

Фрэнк сел на широкую тахту и согласно кивнул.

- Так уж и быть, Адольфус, я вспомнил, что это Пиканезо...

- Точно?

- Абсолютно точно. Остальные детали я буду вспоминать по мере приближения
к планете.

- Догадываюсь, - произнес Ремер и, сняв свою неизменную шляпу, помахал
ею, словно веером, - Жара тут. Это потому, что кондиционер долго не включали
- каюта была нежилая.

- Что, мало бывает гостей? - спросил Фрэнк. Он сбросил ботинки и, не
стесняясь Ремера, вытянулся на мягкой тахте.

В ответ на вопрос Горовца Адольфус неопределенно пожал плечами и
расположился в кожаном кресле.

- Эти апартаменты больше двух лет были чем-то вроде проклятой комнаты.
Знаешь эти истории с привидениями в старых домах?

- Здесь водятся привидения?

- Нет, просто здесь Янг убил своего лютого врага - Дилинджера Эркоба.
Заманил его на "Ульрих" якобы для переговоров, а потом убил. Вот эта тахта
была вся залита кровью. В Дилинджере ее было очень много...

Фрэнк невольно ощупал покрывало, на котором лежал, словно опасаясь, что
оно все еще испачкано кровью.

В дверь постучали, и Фрэнк крикнул "войдите".

В каюте появился Бино Маршак и с несвойственной ему учтивостью произнес:
- Мистер Кертис, босс просит вас к себе.

- Хорошо, Бино, сейчас буду, - ответил Фрэнк и с сожалением поднялся с
кровати. Маршак вышел.

- Кстати, твой пистолет тебе не мешает? - спросил Ремер, и Фрэнк заметил,
что Адольфус сдерживает улыбку.

- Нет. Когда я хожу, то сдвигаю его на спину, а когда лежу, то на бок.

Увидев, как ловко Горовиц обошелся с громоздким оружием, Адольфус Ремер
перестал потешаться и выбрался из глубокого кресла.

- Пойдем, Рэй, я тебя провожу, а то сам ты, чего доброго, заблудишься.

- Спасибо, Адольфус...

И снова Ремер повел Горовца через множество переходов и лестниц. На этот
раз Фрэнк был более наблюдателен и прикинул габаритные размеры судна.

Конструкция была плоскодонная, из чего Фрэнк сделал вывод, что судно
могло иметь и грузовые полости.

- Ну вот мы и пришли. Стучи сам, а я пойду к себе. Тоже устал - сил
нет... - сказал Ремер и ушел, а Фрэнк остался один на один с дверью в логово
Янга Бристоля.

Едва он постучал, из глубины каюты раздался голос Янга: - Заходи, Кертис,
не стесняйся.

Фрэнк вошел в каюту и сразу поразился ее обстановке.

Хозяин знал, какое впечатление его жилище производило на новых людей, и с
самодовольной улыбкой следил за реакцией Фрэнка.

- Да, Янг. Такого я не только никогда не видел, но и никогда о подобном
не слышал. Не каюта, а какой-то музей, - искренне удивился Фрэнк.

- Ладно, Кертис, присаживайся... - тоном добродушного хозяина
распорядился Бристоль. Горовиц сел на жесткий диванчик и, не в силах
оторваться от экспонатов, продолжал смотреть по сторонам. - Они тебе никто,
Янг? Или это вполне конкретные люди?

- Зачем мне собирать тех, кто для меня "никто", Кертис? Гораздо приятнее
общаться со знакомыми ребятами. Вот это Ривальдо Микелас. Он был моей правой
рукой, но поддался на уговоры тайной полиции. Хотел сдать меня в обмен на
прощение собственных грешков. И что же?.. Теперь он со мной до конца моих
дней. Его выделывал мастер Хото. Ты не поверишь, Кертис, но его работы почти
не пахнут.

- А почему на шее этого Ривальдо веревка? - спросил Фрэнк.

- Видишь ли, Кертис, больше всего Ринальдо боялся удушения. Пули, яды,
мальтийские ножи - все это его не страшило, но удушения он боялся больше
всего. И я наказал его за измену - теперь он навечно повешенный. Что может
быть хуже?

- Хреново, конечно, - согласился Фрэнк. Запах от десятков мумий вызывал
неприятные ощущения, но в присутствии Янга необходимо было держаться. - А
вот это кто?

- Это тоже отдельная история. - На лице Бристоля появилась
ностальгическая улыбка. - Капитан полиции Джон Боргезе. Он прострелил мне
печень на пустыре возле мусорного завода номер 6.

- На Хингане?

- Ну конечно, на Хингане. Где еще можно увидеть так много мусорных
заводов? Почти умирая, я тащил Боргезе на себе, пока не подоспели мои люди.
Я провалялся тогда на койке, замотанный в эти целлулоидные трубки от задницы
до носа, целых три месяца. И о чем, ты думаешь, я спросил, когда первый раз
пришел в себя?

- О чем?

- Как дела у Боргезе.

- Да ну? - Фрэнк напряженно следил за Янгом, ожидая увидеть либо
кривлявшегося бандита, либо сумасшедшего, но видел только человека,
увлеченного собственным рассказом.

- Да, именно. Оказывается, он уже ходил на своих двоих, в то время как я
все еще "ходил" под себя.

Это была шутка, и Фрэнк рассмеялся, отметив, что это получилось довольно
естественно.

- Чуть не забыл, - хлопнул себя по коленям Бристоль. - Пора давать моему
рулевому указания.

- Пиканезо... - произнес Фрэнк и, рискнув поиграть с Янгом в его игру,
добавил: - Отличная планета для того, кто посещает ее живым...

Горовиц посмотрел Янгу в глаза и, чтобы придать им соответствующее
выражение, представил Бристоля мертвым. И не просто мертвым, а страшно
изуродованным.