Чтение 67–й страницы книги ~Клуб Дюма, или тень Ришелье~

величайшей серьезностью. По сути, игра - это единственная по-настоящему
серьезная вещь; в ней нет места скепсису, не так ли?.. Верь - не верь, но
коли хочешь участвовать, будь добр подчиняться правилам. Только тот, кто
соблюдает эти правила или по крайней мере знает их и учитывает, может
уповать на победу... То же самое происходит при чтении книги: надо поверить
и в интригу, и в персонажей, чтобы повествование доставило удовольствие. -
Я замолк, полагая, что поток моего красноречия произвел на него нужный мне
успокаивающий эффект. - Кстати, вы ведь не могли добраться сюда в
одиночку... А где же тот, другой?

- Рошфор?.. - Корсо зло скривил губы. - С ним произошел несчастный
случай.

- Вы зовете его Рошфором?.. Остроумно и весьма уместно. Вижу, что вы
из числа тех, кто принимает правила... Хотя чему уж тут удивляться...

Корсо засмеялся, но смех его меня не успокоил.

- А вот он вроде бы очень удивился, когда я его покидал.

- Вы пугаете меня, - фальшиво улыбнулся я, и на самом деле
встревожившись. - Надеюсь, с ним не случилось большой беды?

- Он упал с лестницы.

- Да что вы!

- Ага! Но можете не беспокоиться. Когда я уходил, ваш агент еще дышал.

- Слава богу! - Я попытался опять улыбнуться, чтобы скрыть волнение;
все это выходило за рамки намеченного плана. - Значит, вы слегка проучили
его?.. Перехитрили? Что ж... - я великодушно развел руки. - Не переживайте.

- А я и не переживаю. Зато у вас повод к тому имеется.

Я сделал вид, что не расслышал его реплики.

- Самое важное - добраться до финиша, - продолжал я, ухватив
прерванную было мысль. - А что касается всякого рода уловок, то у нас есть
замечательные предшественники... Тесей выбрался из лабиринта благодаря нити
Ариадны, Ясон похитил руно с помощью Медеи... Кауравы в "Махабхарате"
хитростью выиграли игру в шашки, а ахейцы облапошили троянцев, подсунув им
деревянного коня... Так что ваша совесть может быть спокойной.

- Спасибо. О своей совести я позабочусь сам.

Он вытащил из кармана сложенное вчетверо письмо миледи и кинул на
стол. Я, разумеется, сразу узнал собственную руку - слишком тщательно
выведенные прописные буквы. "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по
моему приказанию..." и т. д.

- Надеюсь, - сказал я, поднося лист бумаги к пламени свечи, - игра вас
по крайней мере позабавила.

- В отдельные моменты.

- Рад, очень рад. - Мы оба смотрели, как письмо горит в пепельнице,
куда я его кинул. - Если все замешано на литературе, то умный читатель
может получить удовольствие даже от таких сюжетных ходов, где он становится
жертвой. А я из числа людей, полагающих, что желание поразвлечься -
отличный повод для игры. Как и для того, чтобы взяться за чтение истории
или чтобы написать ее.

Я встал, не выпуская из рук "Трех мушкетеров", сделал несколько шагов
по комнате и глянул исподтишка на часы - до двенадцати оставалось двадцать
долгих минут. Золоченые корешки старинных переплетов тускло поблескивали на
полках. Я полюбовался ими, делая вид, что забыл о Корсо, потом повернулся к
нему.

- Вот они, - я обвел рукой библиотеку. - Можно подумать, что книги
стоят себе тут недвижно и беззвучно, но ведь они переговариваются между
собой, хотя и кажется, что друг друга не знают. Поддерживать беседу им
помогают их авторы - так яйцо использует курицу, чтобы получилось новое
яйцо.

Я поставил "Трех мушкетеров" на прежнее место на полке. Дюма попал в
хорошую компанию: с одной стороны "Пардайяны" Зевако, с другой - "Рыцарь в
желтом камзоле" Лукуса де Рене{3}. Времени у нас было достаточно, поэтому я
открыл последнюю книгу и громко прочел:

Часы в Сен-Жермен д'Оксеруа пробили полночь, в это время по улице
Астрюс двигались вниз три всадника, закутанные в плащи, и вид у них был не
менее решительный, чем поступь их лошадей.

- Первые строки, - произнес я. - Первые строки почти всегда бывают
замечательными... Помните нашу беседу о "Скарамуше"? "Он появился на свет с
обостренным чувством смешного..." Бывают начальные фразы, которые помнишь
всю жизнь, согласитесь... Например, "Пою оружие и героя"... А вы никогда не
играли в такую игру с кем-нибудь из очень близких вам людей? "Скромный
молодой человек в разгар лета направлялся..." Или: "Давно уже я привык
укладываться рано". И, разумеется, вот это: "15 мая 1796 года генерал
Бонапарт вступил в Милан..."

Корсо скривился:

- Вы забыли ту, что привела меня сюда: "В первый понедельник апреля
1625 года все население городка Менга, где некогда родился автор "Романа о
розе", казалось взволнованным так..."

- Да, действительно, первая глава, - подтвердил я. - Вы все проделали
отлично.

- То же самое сказал Рошфор, прежде чем упал с лестницы.

Наступило молчание, нарушенное ударами часов, которые отбивали три
четверти двенадцатого.

Корсо кивнул в сторону лестницы:

- Осталось пятнадцать минут, Балкан.

- Да, - согласился я. Этот тип обладал дьявольской интуицией. -
Пятнадцать минут до первого понедельника апреля.

Я поставил "Рыцаря в желтом камзоле" на прежнее место и прошелся по
библиотеке. Корсо продолжал наблюдать за мной, не трогаясь с места и не
выпуская ножа из рук.

- Нож пора бы убрать, - прозрачно намекнул я.

Он чуть помедлил, но лезвие закрыл, а нож сунул в карман, правда, при
этом глаз с меня не спускал. Я одобрительно улыбнулся и снова указал на
книги.

- Мы никогда не остаемся с книгой наедине, не правда ли? - проговорил
я, только чтобы не молчать. - Каждая страница напоминает нам какой-нибудь
из прожитых дней и помогает воскресить те чувства, что наполняли его.
Счастливые часы отмечены мелом, печальные - углем... Где именно я тогда
находился? Какой принц назвал меня своим другом, какой нищий - братом?.. -
Я немного помолчал, подыскивая новые слова, чтобы закруглить болтовню.

- Какой сукин сын - товарищем... - подсказал Корсо.

Я глянул на него с упреком. Этот зануда решил испортить всю мою речь,
сбив высокий пафос, который я ей придал.

- Зачем вы лезете на рожон?

- Я веду себя так, как мне нравится, ваше высокопреосвященство.

- В этом "высокопреосвященстве" я улавливаю иронию. - Он задел меня за
живое. - Из чего делаю вывод, сеньор Корсо, что вы остались во власти
предрассудков... Это Дюма превратил Ришелье в злодея, хотя злодеем тот
никогда не был... Дюма руководствовался литературными соображениями... Ведь
я объяснял вам это во время нашей последней встречи в мадридском кафе.

- Грязный трюк, - возразил Корсо, не уточнив, кого имел в виду: Дюма
или меня.

Я решительно поднял вверх указательный палец, вознамерившись закончить
свою мысль.

- Это вполне законный прием, подсказанный чутьем и талантом самого
великого сочинителя историй из всех, какие только существовали в нашем
мире. И все же... - Тут я горько улыбнулся, с искренней печалью. - Сент-Бёв
уважал его, но не признавал как писателя. Виктор Гюго, его друг, отдавал
должное умению Дюма выстраивать драматическое действие - и не более того.
Плодовитый и расточительный, говорили о нем. Не владеющий стилем. Его
упрекали за то, что он не копался в печалях и невзгодах, одолевающих
человеческое существо, а также - в недостатке тонкости и
проницательности... Недостаток тонкости! - Я провел ладонью по корешкам
серии о мушкетерах, которая стояла на полке. - Я согласен с добрым папашей
Стивенсоном: не найти другого гимна дружбе - столь же длинного, полного
приключений и прекрасного, как этот. Вспомните "Двадцать лет спустя":
сперва герои едва ли не сторонятся друг друга; это зрелые, эгоистичные
люди, погрязшие в мелочах, навязанных им жизнью, они даже принадлежат к
враждующим лагерям... Арамис и д'Артаньян врут и притворяются, Портос
боится, что у него попросят денег... Условившись встретиться на Королевской
площади, они берут с собой оружие и готовы пустить его в ход. А в Англии,
когда из-за неосторожности Атоса все они попадают в опасную переделку,
д'Артаньян отказывается пожать ему руку... В "Виконте де Бражелоне" в
истории с железной маской Арамис и Портос выступают против старых друзей".
Но это случается потому, что они живые, полные противоречий человеческие
существа. Хотя всегда, в некий высший момент, снова побеждает дружба.
Великая вещь - дружба! А у вас, Корсо, есть друзья?

- Хороший вопрос!

- Для меня дружбу всегда воплощал в себе Портос в пещере Локмария:
гигант погиб под скалой, чтобы спасти товарищей... Помните его последние
слова?

- "Чересчур тяжело"?

- Точно!

Признаюсь, я даже слегка растрогался. Совсем как и тот молодой
человек, которого в клубах табачного дыма описывал капитан Марлоу{4}, Корсо
был одним из наших. Но, к сожалению, он оказался упрямым, злопамятным типом
и ни за что не желал дать волю эмоциям.

- Вы, - заявил он вдруг, - любовник Лианы Тайллефер.

- Да, - признал я, хотя мне хотелось еще поговорить о Портосе. -
Великолепная женщина, не правда ли? У нее, конечно, есть свои пунктики...
Но она так же прекрасна и верна, как миледи из "Трех мушкетеров".
Любопытная вещь! В литературе есть выдуманные персонажи, способные обрести
самостоятельное существование; мало того, они близки миллионам людей,
многие из которых даже не читали тех книг, где герои эти появляются. В