что они покинули улицу. Их странное поведение уже начало привлекать
внимание, вызывая хмурые взгляды командиров КРС. Вальреми, правда, надеялся
оправдаться, если ему учинят разнос. Все-таки этот забавный толстячок
назвался комиссаром полиции, а он скажет, что пытался его задержать.
панель, просунул руку и открыл дверь.
психами надо держать ухо востро.
консьержку, лежащую на полу связанной по рукам и ногам, все еще без
сознания.
действительно комиссар полиции, и они преследуют преступника. Наконец-то
пришел миг его славы, но внезапно ему захотелось немедленно вернуться в
казарму.
поспевал за ним, на ходу снимая с плеча карабин.
слушал министра. Тот назвал имя и фамилию награждаемого, кратко доложил,
какой подвиг совершил этот человек девятнадцать лет назад при освобождении
Парижа. Когда министр закончил, де Голль кивнул, повернулся к мужчине с
подушечкой, взял медаль. Оркестр заиграл "La Marjolaine". Генерал прикрепил
награду к выпяченной груди ветерана, отступил назад, отдал честь.
ружье, закрыв один глаз, смотрел в окуляр телескопического прицела. Он ясно
различал черты лица президента, бровь, прячущуюся в тени, отбрасываемой
козырьком кепи, глаз, выступающий вперед нос. Он видел, как ушла вниз
поднесенная к кепи рука, поймал в перекрестье висок. Плавно, мягко потянул
спусковой крючок.
глазам. Прежде чем пуля вылетела из ствола, президент Франции подался
вперед, чтобы поцеловать стоящего перед ним мужчину сначала в одну, а потом
в другую щеку. Поздравительный поцелуй, столь непонятный для англичан,
традиционно сопровождал и сопровождает церемонию награждения во Франции и
некоторых других странах. Из-за большой разницы в росте де Голлю пришлось
наклониться.
генерала. Если он и услышал, как она впилась в асфальт, то не подал виду.
Министр и мужчина с подушечкой не услышали ничего, не говоря уж о тех, кто
стоял у лимузинов, в пятидесяти метрах.
продолжал играть "La Marjolaine". А президент направился ко второму
ветерану.
неподвижной цели с расстояния в сто пятьдесят ярдов. Но быстро успокоился.
Он еще мог исправить эту досадную ошибку. Он открыл затвор. Гильза бесшумно
выпала на ковер. Взяв со стола второй патрон, Шакал вложил его в казенник и
загнал затвор на прежнее место.
сейчас разорвется в его груди. Две двери вели в квартиры, выходящие окнами
на площадь. Он переводил взгляд с одной на другую, когда его догнал солдат
КРС с автоматическим карабином наизготовку.
указал на дверной замок.
гильзы. Дверь приоткрылась. Вальреми первым ворвался в квартиру. Лебель - за
ним по пятам.
были две ноги, шинель исчезла, и руки, держащие ружье, принадлежали
сильному, здоровому человеку. Мужчина не дал ему на раздумье ни секунды.
Соскользнув со стула, он одним движением повернулся к нему и выстрелил с
бедра. Пуля вылетела беззвучно, в ушах еще отдавалось эхо выстрелов
Вальреми. Она попала в грудь и разорвалась. Вальреми пронзила дикая боль, но
длилась она недолго. Свет померк в его глазах. Кусок ковра каким-то образом
поднялся с пола и ударил его по щеке, хотя на самом деле он упал на ковер.
Последним он запомнил ощущение соленого привкуса во рту, словно он вновь
купался в море, а на него смотрела старая чайка. И все исчезло во тьме.
биения сердца как не бывало, во всяком случае, он его не чувствовал.
пустая гильза. Мужчина схватил что-то со стола и запихнул в затвор. Его
серые глаза не отрывались от Лебеля.
застрелить меня. Он меня убьет".
выскользнул из его рук и теперь лежал у ног Лебеля. Скорее инстинктивно, чем
осмысленно, Лебель опустился на колени, поднял MAT-49, одной рукой направляя
ствол на Шакала, а другой ища спусковой крючок. Нажимая на него, Лебель
услышал, как Шакал загнал затвор в замок.
Позднее на запросы прессы ответили, что причиной шума стал неисправный
глушитель мотоцикла, который какой-то болван решил завести неподалеку от
площади. Пол-обоймы пуль калибра девять миллиметров вонзились Шакалу в
грудь, приподняли, перевернули в воздухе и отбросили в дальний угол комнаты,
словно тряпичную куклу. При падении он увлек за собой торшер. А внизу
оркестр заиграл "Mon R?egiment et Ma Patrie"1.
Парижа. После разговора с Лебелем он вызвал старшего инспектора.
квартиру и еще раз просмотреть его вещи.
что в прихожую кто-то вошел. Обернулся. На пороге стоял высокий, крепкого
телосложения мужчина.
какого черта вы здесь хозяйничаете?
Скотленд-ярд. Там мы во всем разберемся.
четыре часа, пока из Парижа не поступили три независимых подтверждения
смерти Шакала, а пять владельцев таверн на севере шотландского графства
Сатерленд не показали, что Чарльз Колтроп действительно посвятил последние
три недели рыбалке и горным прогулкам и останавливался в их заведениях.
кабинета свободным человеком, - то кто же он, черт подери?
признает этого Шакала своим подданным, - говорил на следующий день комиссар
полиции метрополии начальнику Особого отделения Диксону и супер-интенданту
Томасу. - Какое-то время мы действительно подозревали англичанина. Но теперь
совершенно ясно, что он невиновен. Нам также известно, что в период... э...
пребывания во Франции Шакал выдавал себя за англичанина и пользовался
фальшивым английским паспортом. Но он выдавал себя и за датчанина,
американца, француза, причем документы первых двух он украл, а третьего -
подделал. Что касается нас, то расследование показало следующее: наемный
убийца путешествовал по Франции с фальшивым паспортом, выданным на фамилию
Даггэн, от границы до... городка Гап. И все. Господа, дело закрыто.
Пер-Лашез. В свидетельстве о смерти указывалось, что иностранный турист,
фамилия осталась неизвестной, погиб в автокатастрофе на шоссе под Парижем.
Присутствовали священник, полицейский, чиновник бюро записей актов
гражданского состояния и двое могильщиков. Никто из них особо не скорбел,
когда простой деревянный гроб опускали в могилу, за исключением еще одного
человека, низенького толстячка, принявшего участие в погребении. По
завершении похорон он повернулся, отказавшись назвать себя, и в одиночестве
зашагал к выходу, возвращаясь домой, к жене и детям.