Чтение 67–й страницы книги ~Уничтожить Израиль~

окажется ли его появление для неизвестных неожиданным, или они уже знают о
его присутствии в их тылу.

Тюлеген осторожно скользнул к укрытию. Всего их он сложил из плитняка
четыре - по одному на каждом углу кошары, в которую на ночь загонял овец.
Там между камней он оставил ниши, куда заложил по паре гранат Ф-1.

Неизвестные говорили достаточно тихо, но Тюлеген слышал их хорошо.

- Сперва уберем чабана. Он родственник Алтынбая и потому опасен.

- Может не стоит? Кангозак такого приказа не отдавал.

- Отдаю приказ я. Кангозака самого придется убрать после дела. Он тебе
нужен, да?

Сомнений в том, что надо действовать, у Тюлегена не оставалось.

Стоявший слева боевик держал автомат Калашникова в руке. Второй сидел
на камне, положив оружие на колени.

Начинать стоило с того, который стоял.

Оттолкнувшись, Тюлеген прыгнул, одновременно занося нож для удара.
Пистолет, готовый к выстрелу, он сжимал в левой руке.

Боевик среагировал на шорох гальки и стал оборачиваться. Тюлегену
показалось, что делал это он лениво и вяло, словно в замедленном кино.

Лезвие ножа Тюлегена со всего маху с хрустом вошло в открытую шею
противника. Тот громко захрипел и рухнул на своего напарника, сбив его с
камня.

Тюлеген сделал еще один прыжок и прижал ствол "Стечкина" к затылку не
успевшего вскочить с земли второго противника, перевернул его на спину.
Воткнул пистолет в середину лба и вдруг понял, что его противник русский.

- Как ты здесь оказался? - спросил он, не ослабляя давления на лоб.

- Да загребись ты, козел! Ты сам кто такой?!

По злобности голоса и напускной смелости Тюлеген понял, что имеет дело
с профессиональным уголовником. Сломать такого можно, только показав
серьезность своих намерений.

- За козла ответишь! - Тюлеген с удовольствием произнес фразу, ставшую
модной у москвичей в последнее время.

Он наступил на грудь поверженного противника коленом, перенес на него
весь свой вес и только потом отнял от лба пистолет. Опустил его стволом вниз
и выстрелил возле самого уха, целясь в песок.

Выстрел заставил уголовника взвыть от испуга и боли, пронизавшей
перепонку.

Пистолет, из ствола которого тянуло вонью жженого пороха, снова уперся
в лоб противника.

- Повторяю вопрос. Как ты здесь оказался?

Страдальчески морщась, уголовник изменил тон:

- А ты сам кто, мужик?

- Чабан. Стерегу баранов от двуногих шакалов.

- Мужик! Может, разойдемся по-тихому? Мы не по баранам.

- А по чему?

- Если скажу, отпустишь?

- Посмотрим.

- Здесь где-то рядом есть экспедиция...

- Есть такая, и что?

- Говорят, у ихнего начальника при себе миллион гринов. Мы хотим их
взять.

- Кто вам такое сказал? Я был у них. Бедная экспедиция.

- Ха, что ты знаешь! Так они перед тобой и раскрылись.

- Откуда же известно вам?

Тюлеген, демонстрируя миролюбие, отнял пистолет от чужого лба.

- От них смылся один хмырь.

- Кангозак, что ли? Они его искали.

- Точно, Кангозак. Он сам этот миллион видел.

- Мог и соврать.

- За хреном ему это? Чтобы сорвать куш, надо по-крупному рисковать.

- Откуда взялась ваша банда?

- Ее привел Кангозак.

- Как он узнал, что у Иргаша есть деньги?

- Ему показал их один узбек. Сказал - эти бабки выданы на
непредвиденные расходы, и подсказал, что делать.

- Тебя как зовут?

- Не все равно?

- Если в бога веришь, молись.

Тюлеген встал во весь рост, широко расставил ноги и прижал чужой
автомат к голове его владельца.

- Не убивай, - жалостливо прохрипел бандит. - Клянусь, сейчас же уйду
отсюда. И ты обо мне больше никогда не услышишь.

- Ладно, хватит меня дурить. Кто вас надоумил явиться сюда? Я думал,
что после того, что вы сделали с моим дедом, вашего духу здесь никогда не
будет. А ты вот возник...

Бандит облизал сухие потрескавшиеся губы толстым языком и опять
взмолился:

- Не стреляй!

- Не буду, - пообещал Тюлеген. - И тут же пнул противника по спине. -
Отвечай на мой вопрос. Кто вас подбил ограбить и убить Алтынбая?

- Клянусь, не знаю.

- Тогда нам не о чем говорить.

- Ты же сказал, что не будешь стрелять.

- Почему ты решил, что я нарушу слово? На таких, как ты, жалко тратить
пули. Я тебя просто зарежу.

Тюлеген вытащил нож из засаленных ножен, потрогал пальцем остроту
лезвия и ухмыльнулся:

- Теперь ты понял, ублюдок?

Ножи не всегда блестят, когда ими наносят удары.

Со стороны, где располагался палаточный городок экспедиции, затрещали
автоматные очереди - одна, другая, потом стрельба приобрела беспорядочный
характер. Кто и почему стрелял, что вообще там происходило, Андрей понять не
мог. Но то, что у него вдруг появился шанс убежать, он просек сразу.

В окружении буровых штанг, обсадных труб, инструментальных ящиков идея
освобождения сразу приняла технические черты.

В куче инструмента, лежавшего навалом, Андрей отобрал мощную струбцину
- скобу с винтовым устройством для стягивания воедино разных деталей.
Действовать одной рукой было трудно, но желание оказаться на свободе
прибавляло сил.

Один крюк струбцины Андрей снаружи упер в изгиб скобы, к которой был
прикреплен наручник, второй крюк вывел на противоположную сторону скобы.
Между ее внутренней стороной и стягивающим винтом он вложил обрезок толстой
трубы и поджал, сделав несколько оборотов винта. Дальше вращать устройство
стало труднее. Тогда на штырь ворота Андрей надел метровый обрезок трубы.
Рычаг сразу облегчил дело, и скоба под давлением винта стала гнуться.

Еще несколько оборотов, потребовавших предельных усилий, и скоба
страдальчески заскрипела. С торца стержня, приваренного к несущей балке,
сорвались и разлетелись в стороны чешуйки окалины.

Это показалось Андрею добрым знаком, и он налег на ворот с новой силой.

Скоба заскрипела еще сильнее, потом, громко ухнув, край, на который
приходилось основное давление, оторвался от балки. Струбцина, потеряв опору,
упала на землю, ударив Андрея по ноге.

Андрей попытался протащить цепь наручников через образовавшуюся щель,
но та оказалась слишком узкой. Он поднял трубу, которую использовал как
рычаг и применил ее с той же целью во второй раз.

Легко поскрипывая, скоба стала гнуться. Через мгновение Андрей был
свободен.

И сразу перед ним встал вопрос, что делать. Рубаха, которую он надел,
никакой роли в его судьбе не сыграла. Подмога не пришла, и стоило ли ее
ждать вообще, Андрей не знал.

Можно было, конечно, и собственными силами загнать в скважину снаряд,
начиненный пластидом. Поднять трубу и завести ее головную часть в устье
скважины он сумел бы. А дальше?

Забить тампон в скважину и завернуть на ее устье крышку у него не
хватило бы времени. Значит, огромная жара, которую вызовет взрыв в подземной
камере, создаст там высокое давление, и из скважины наружу вырвется гейзер
горячих радиоактивных газов и пыли.

Трудно сказать, сколько времени будет фонтанировать пещера, но то, что
наружу вырвется радиационный джинн, младший брат Чернобыля, сомнений быть не
могло.

Единственное, что он мог сделать в этих условиях - поспешить за
подмогой к Тюлегену и его братьям. Если вчетвером они сумеют закрепиться на
буровой, спустить заряд в камеру и затампонировать скважину, Иргашу не
останется смысла вести войну. Зная осторожность предводителя моджахедов,
можно предположить, что он сразу уведет своих людей подальше от места
взрыва.

Андрей на мгновение заскочил в буровой домик, достал из тайника свой
пистолет, передернул затвор и быстрым шагом пошел в сторону чабанской
кошары. Шел и никак не мог понять, что все-таки происходит вокруг. Со
стороны, где находились люди Иргаша, слышалась беспрерывная стрельба.
Сумрачное небо то и дело полосовали линии красных трассеров.

Неожиданно несколько выстрелов раздались из-за лога, где располагалась
кошара. Пуля, прозвенев где-то рядом, пронеслась мимо Андрея.

Значит, целили в него, и уж он-то знал, что в таких случаях надо
делать.

У края лощины кто-то шевельнулся, стронул камни, и они, выдавая
неосторожного охотника, с треском посыпались в обрыв.

Андрей прицелился в место, откуда послышался шум, закрыл глаза, чтобы
не ослепить себя вспышкой, пальнул из пистолета и рывком бросился вперед.
Сделав три шага, упал. Тут же отполз за камень, темневший впереди, и плотно