- Спирт подбросили эти... Да кто их знает! Местные жители, приезжие...
- Ты же сказал, местные не могли?
Начальник партии скорчился, словно от боли в животе, сказал покаянно:
- Да что теперь... Не скроешь... Сошлись, съехались с разных концов, на
праздник... Как-то называется...
- Радение.
- Вроде так... Но они же не могли подменить керн!
- С чего ты взял, что его подменили?
- Да говорю же, подменили! Сами подумайте: есть смысл себя оговаривать?
- Действительно, а какой смысл? - Зимогор посветил в лицо Ячменному. - Хоть
я и не следователь, но тут и дураку ясно, что в хранилище никто не
проникал: замки и печать целые, ни подкопа, ни пролома. Часовые бдят, и,
надеюсь, неподкупны. Даже если и купили - вагончик этот на глазах стоит, а
чтобы подменить весь керн в такой темноте - нужны сутки, если не больше. А
подмену ты обнаружил раньше, чем ящик со спиртом, так что беспробудная
пьянка исключена. Или нет? Или до того была еще алкогольная посылка?
Начальник партии отвернулся от луча, и его молчание вдруг озадачило
старшего инженера - неужели была еще одна посылочка?..
- Нет, спирта не было, - сказал он наконец. - Но было что-то покрепче...
Если откровенно.
- А что, бывает и крепче? - все еще в язвительном тоне спросил Зимогор. -
Наркота, что ли?
- Да какая наркота?.. История дурацкая.
- Пляски? Танцы? Хороводы? - точно спросил Олег, вспомнив откровения
мусорщика.
Ячменный пересилил себя, обреченно вздохнул:
- Вот именно, пляски... Ходят цепочкой по горам и песни поют, фольклор
какой-то... У нас кругом аншлаги стоят, запретная зона, а им обязательно
нужно пройти маршрутом через наш участок. Будто один раз в сорок лет они
проходят по нему и исполняют гимн. Вообще-то они каждый год водят хороводы
на это свое Радение. А нынче у них какой-то особенный, надо им через
буровую... Большинство вроде русские, но то ли ламаисты, то ли кержаки, то
ли буддисты, или вообще сектанты - хрен поймешь их веру! Начальник охраны
запретил, велел идти в обход по долине. Тогда к нам пришел ...человек. В
общем мальчишка еще, пацан лет двенадцати, - начальник партии приоткрыл
дверь, указал на нетронутый альпийский луг. - Встал вон там и говорит
часовому, дескать, позови господина Ячменного.
- Так и сказал? Назвал фамилию?
- Назвал...
- Вы что, знакомы с ним?
- Откуда? Я его впервые видел! Но фамилию знает!.. И ладно бы только
фамилию - все про меня знает...
- Мальчишка-то - алтаец?
- Какой алтаец?.. На вид - типичный европеец...
- Ладно, давай уж по порядку! - Зимогор достал сигареты и вышел на железные
ступени. Начальник партии притворил за собой дверь и махнул часовому. Тот
нехотя отошел от вагончика и встал под дождем.
- Я вышел к этому пацану, - в полголоса заговорил Ячменный. - Любопытно
стало, как это охрана пропустила... Он мне снова: дескать, разреши пройти
через участок, дай команду охране, чтобы пропустили людей. И показывает
направление - прямо через буровую! Мол, если они сегодня ровно в полдень не
пройдут по этому месту и не споют, какая-то фаза продлится еще дольше.
- Какая фаза?
- Я не запомнил... - поморщился начальник партии. - Не русским словом
называется... В общем, и так на земле вон что творится, а еще обрушатся
бедствия - землетрясения, тайфуны, наводнения, авиакатастрофы, ну и прочие
страсти. Фаза! Так вот, она продлится на неопределенный срок, если они не
усмирят ее... У меня была мысль пропустить, но начальник караула... в
общем, это называется принципиальностью. Уперся как бык, обещал доложить по
команде. Молодой еще литеха, жизни не знает... Ну я и отказал пацану. Он
тут и заговорил на каком-то нерусском языке, с каким-то мужиком из
хоровода... Этот литеха услышал иностранную речь - чуть караул в ружье не
поднял. Едва уговорил не начинать конфликта с местным населением. А
мальчишка этот... подошел ко мне, постучал по лбу пальцем... вот так и
говорит, мол, теперь пеняйте на себя. Сами накликали на себя несчастье. От
Божьего гнева сетями не прикроетесь. Ждите теперь беды во всем, за что бы
ни взялись. А лично у меня будут большие неприятности и на службе, и дома.
Уйдет жена, повесится любимая собака...
- И что? - поторопил Зимогор. - Ушла жена? Начальник партии хотел плюнуть
сквозь стиснутые зубы, но клейкая слюна повисла на подбородке.
- Ушла, - утерся. - И все вещи вывезла из квартиры! Сесть не на что!.. И
собака погибла. Хотел ведь с собой сюда увезти - не дала... Она, стерва,
привязала ее на короткую, а крыльцо высокое. Фокс мой протиснулся между
балясин, сорвался вниз и повесился на ошейнике... Я еще об этом не знал.
Сначала авария на скважине случилась, сразу на следующее утро. Вечером я
обнаружил подмену керна. И только ночью спирт появился... Потом сопоставил
даты - все в один день сбылось!
- Ты что, тоже иностранный знаешь?
- Я-то так, один немецкий со словарем... Литеха много языков знает. Перцев,
- начальник партии махнул в сторону караульного вагончика.
- Откуда советский лейтенант может знать много языков?
- Да хрен знает, откуда!.. Если откровенно, он и сам не знает, откуда
знает...
- Ну-ну, продолжай!
- Чего продолжать! Нашло на него... И сейчас чешет на двух десятках, как
полиглот, и сам диву дается... Даже древнегреческий в совершенстве! И еще
один древний какой-то... Сам не знает, какой. Вроде бы скифский или
шумерский, что ли...
- Еще на кого нашло? - осторожно спросил Зимогор.
- На меня еще, будто затмение... Да и на всех тоже.
- Отчего - затмение?
- Не знаю... Должно быть, оттого, что мальчишка по лбу постучал, - неохотно
и в сторону пробурчал Ячменный. - До сих пор его палец чую...
- Каждому, что ли, постучал? - вытягивал ему жилы Зимогор.
- Нет, только мне... Но потом начался какой-то провал памяти... У всех...
Хотя не все признаются. Так и не известно, прошла эта процессия через наш
участок или нет... Одни говорят, не проходила, другие вроде видели... Глаза
у него были какие-то... гневные. Или нет, грозные!
- У кого - у него?
- Да у пацана!.. Не по возрасту такие глаза. Гипноз или хрен знает...
Зимогор бросил окурок и пошел к избушке начальника партии. Тот же запер
кернохранилище, опечатал и побежал догонять. По дороге запнулся обо что-то
и, будто афишная тумба, с грохотом рухнул на землю. В тот же миг рядом с
ним появился лейтенант в фуражке, подал руку, что-то сказал, однако
Ячменный не принял помощи, встал сам, с руганью и матюгами, отряхнул грязь
с плащ-накидки. Лейтенант сказал еще что-то и похромал к своим вагончикам,
то и дело оглядываясь на Зимогора.
Флинт Эрик
Корнев Павел
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Флинт Эрик
Эриксон Стивен