- отсыпаться до следующей смены. Но только к концу первого дня маршрута по
территории Ирана все трое вполне уразумели, что приходится на долю этих
фанатиков, какое самоистязание это ралли.
ухищрения, пыль и песок проникали в салон и скрипели на зубах. Машина была
оснащена кондиционером, но он не был рассчитан конечно на такие нагрузки и
на пятом часу забарахлил и вырубился вчистую. Ужасные горные дороги без
каких-либо знаков, а уж тем более ограждений на поворотах, страшные спуски,
затяжные подъемы, выматывающие спирали серпантинов... И пот, заливающий
глаза, и ноги, еле успевающие управляться с педалями, и мускулы, вздутые от
ежеминутного переключения скоростей...
еще - машина с ручной коробкой. Был бы автомат - хана.
чтобы не потерять трассу и не заехать черт-те куда. Тяжелейший этап брал
свое, собирал свою дань. Еще несколько машин выбыли из соревнований.
чертову смесь каким-нибудь более приятным способом?
цветущие долины, селения и городки, словно сошедшие не то со страниц
восточных сказок, не то с чудесных древних миниатюр. Глинобитные дома,
купола мечетей, будто выпиленные из сахара зубчатые стены, дворцы и минареты
- мир странный, почти ирреальный. Но не было времени ни всмотреться в него,
ни понять.
противник. Но и случайность играет ничуть не меньшую роль... Вот и теперь.
На то не было их расчета, но белый купол, оставленный на вершине, в самом
деле привлек преследователей. Небольшие вертолеты кружились километрах в
трех за их спинами, ища место для посадки в тесных ущельях. Наконец оба
исчезли за серыми гребнями и грохот их двигателей сделался тише и глуше.
Туда же устремились и вездеходы.
почти не было видно. Укрыться можно было только в нагромождениях скал,
хаотично набросанных серыми грудами на равнине. Идти по прямой было
невозможно - только по ломаной линии, от одной группы скал к другим.
восстановив дыхание, новый бросок в триста - четыреста метров. Солнце быстро
поднималось, становилось все жарче, но сил еще было с избытком. Того
убийственного, испепеляющего зноя, каким печально славились эти места, пока
еще не чувствовалось. Они продвигались довольно быстро, но трехглавая гора
как будто не приближалась. Километр за километром, кривыми зигзагами...
Пастух прикинул - за первый час они одолели километров пять, и если
захромавший Трубач в таком темпе двигаться не мог, то, вероятно, они должны
были скоро нагнать его и Дока.
отвлекло противника ненадолго. Очень скоро он снова кинется прочесывать
равнину, методично обшаривая с воздуха и на земле каждый квадрат. И если
этих раскиданных там и сям древних скал больше не будет - укрыться на голой,
открытой местности станет негде. Надо было подобраться как можно ближе к
заветной трехглавой, и потому Пастух и Боцман ускоряли темп и дальность
перебежек, спрямляя линию маршрута.
разглядеть их было нельзя, однако, вполне возможно, с воздуха все могло
видеться совсем иначе. Поверхность почвы могла измениться после каждого
спуска или подъема, слой пыли мог стать глубже и рыхлее, и тогда найти их
уже не составило бы труда.
из-за горизонта - они прошли, вероятно, уже больше половины пути. Проклятое
солнце уходило в высоту, распалялось и жарило все безжалостней - словно к их
спинам и плечам прижимали огромный утюг, выпаривая силы из их тел...
стоянок в тени бесформенной базальтовой груды, привалясь к которой горячими
спинами они старались отдышаться после полукилометровой перебежки, -
маленько зачухался я. И пить охота...
продвигались, уходя от врагов, Хохлов заметно осунулся. Этот маршрут,
кажется, забирал у Боцмана больше сил, чем у него самого.
и - вперед, геолог!
Только с нас... Слушай, ты Цоя Виктора любишь?
прозвучало. - Люблю, кто ж его не любит. А что?
Пить не разрешу, пока не станет совсем невмоготу. Думаешь, я не иссох?
Вставай, пошли!
километрах. Но увидеть друг друга на холмистой равнине они не могли, а вновь
обнаружить себя в эфире и быть запеленгованными ни те, ни другие больше не
рисковали. Они двигались почти параллельно, постепенно сходясь под острым
углом к одной точке, но до нее еще было шагать и шагать.
Георгиевича Перегудова, нога Ухова продолжала болеть, и это заметно
задерживало движение. Николай пытался не прихрамывать, но все равно при
каждом шаге норовил ступить осторожнее - тут помимо желания и воли
срабатывали механизмы древнего инстинкта.
Конечно, тут нужен покой, но покой нам только снится. Главное - держаться
верного направления. Что, здорово болит, да?
наступишь - чувствительно.
подсказывали эту идиотскую ломаную линию пути. Дышать становилось трудней,
солнце жгло все нестерпимей. Но так или иначе, гора-трезубец росла перед
глазами, казалась уже намного ближе - она звала и манила, она была для них
теперь символом смысла и цели...
повертел головой, сразу забыв о боли...
забились в тенистой щели между бесформенными выветренными глыбинами
темно-серого песчаника. Рокот мотора приближался, но слышался немного в
стороне - значит, ехали наобум, а не по их следу. Звук то удалялся и почти
пропадал, то снова становился ближе и громче. Видимо, преследователи
хаотически метались в надежде заметить тех, за кем их послали. Судя по
звуку, машина была одна - видимо, выслали на разведку отдельную передовую
группу. Вертолетов не было слышно давно, но они могли тут появиться через
считанные минуты по сигналу дозорных. Док выглянул из-за выступа скалы и
посмотрел на темнеющую гряду гор позади, там, откуда они шли с раннего
утра... Уже достаточно далеко. Если что - там не услышат.
лучший в мире автомат.
бензиновый запах выхлопа. Где-то неподалеку пискнули тормоза, послышалась
быстрая встревоженная гортанная речь, отрывистые команды.
из почвы островка таких же скалистых нагромождений, стоял, приглушенно
тарахтя мотором, открытый американский армейский "джип" с брезентовым тентом
и длинным высоким хлыстом антенны над щитком ветрового стекла. За его рулем
сидел молодой бородач в легкой серо-коричневой военной форме, головном
платке и темных очках. В разные стороны от машины разбегались трое в такой
же форме и платках, с маленькими израильскими автоматами "узи" в руках.
Легко маневрируя на бегу и оглядываясь по сторонам, они направлялись к таким
же раскиданным по равнине скоплениям скал, в которых прятались Док и Трубач.
Через какие-то минуты, обойдя вокруг и удостоверившись, что там никого нет в
щелях, выбоинах и разломах, они неизбежно должны были прийти сюда, к ним.
действуют не ахти. Каждую группу скал осматривают по одному. Главное -
отрубить их связь с "вертушками". Хотя бы на время.
утратили бдительность и осторожность, - тот что выбрал их скалу, бежал без
боязни, открыто, чуть подскакивая и часто переставляя ноги в легких
ботинках.
подошли к делу они все. А воина шаблонных ходов не прощает.
щель, в темноту. Как и остальные, этот разведчик тоже был в солнцезащитных
очках. Сидящий за баранкой посматривал из стороны в сторону - вероятно, это
был старший в дозоре, их командир.
шорох его шагов. Вот он вошел в тень, и в тот же миг огромная рука
стремительно высунулась из сквозного разлома, зажала ему рот и, как стальной
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Соломатина Татьяна