вселить в человека уверенность в завтрашнем дне... - Вдруг она отстранилась, на
лице её вновь отразилось волнение. - А если нам не удастся перехитрить Кейта?
Если он сам догадается, что нас выдворили оттуда? Ведь этого исключить нельзя?
сообразительный юноша.
Бартоломео Колонны. В Завете Коннора сказано, что он был настроен не только на
портал в Норвике, но и ещё на четыре портала МакКоев. Будем надеяться, что хоть
один из них уцелел.
впаян в перстень, он вынимался и мог быть вставлен в углубление другой гранью.
Всего таких подходящих граней было шесть - и пять из них позволяли открыть один
из пяти порталов, на которые был настроен амулет. Шестая грань была свободной и
предназначалась для настройки на тот портал, который должен был построить сам
Коннор МакКой. Мать Марики этого не знала, а за триста лет камень, скорее
всего, застрял в перстне и не вынимался; поэтому княгиня сумела открыть лишь
портал в Норвике.
Конноров, описывая им перстень, и Звенислава Корач вспомнила, что он был у
вашей матери в день её смерти. Так её с ним и похоронили. Я думаю, Илона этого
хотела, коль скоро надела его перед сражением с друидами. Почему - трудно
сказать.
снаружи, - и устремила задумчивый взгляд вдаль, на таявшие в туманной дымке
вершины Далмацийских гор.
нарушать покой мёртвых... Кстати, господин Стоичков, у меня к вам большая
просьба.
безопасности, Кейту и Джейн нельзя не то что возвращаться в свой мир, но даже
появляться там хоть на минуту.
Она повернулась лицом к Стоичкову. - Вы понимаете меня?
пусть они забудут о письме. А Стэна, Алису и отца я беру на себя.
от общества Марчии, открывшей для неё портал, заперлась сама в королевской
спальне и достала из ящика письменного стола Алисы конверт с надписью: "Кейту и
Джейн Уолш".
исписанных мелким каллиграфическим почерком, и пробежала глазами первую
страницу:
потому, что перед тобой я виновата больше, чем перед Джейн, я виновата перед
вами поровну; а потому, что виной всему была моя любовь к тебе. Именно эта
любовь удержала меня подле твоего отца, когда я ожидала Джейн. Я слишком сильно
любила тебя и не могла расстаться с тобой даже ради любимого человека. Я
пожертвовала своим счастьем женщины ради счастья быть твоей матерью. Тем самым
я сделала несчастными двоих человек - себя и мужчину, которого любила. А потом,
когда вы с Джейн подросли, и я поняла, что вы любите друг друга не как брат и
сестра, я всё из той же любви к тебе, из страха потерять тебя как сына, сделала
несчастными ещё двоих человек - тебя и Джейн. Я видела, как вы оба страдаете,
но продолжала молчать - а порой молчание хуже лжи. Впоследствии ты увлёкся
другими девушками, у Джейн тоже появились подруги, и я убедила себя в том, что
между вами ничего всерьёз не было. Чтобы не потерять тебя, я заставила себя
поверить, что Джейн от природы влечёт к женщинам, хотя в глубине души прекрасно
понимала, что это - результат психической травмы, последствия которой я могла
бы смягчить, если бы своевременно рассказала вам всю правду о твоей, Кейт,
матери и о настоящем отце Джейн. Но я смолчала, и понадобилось целых десять
лет, понадобилось ваше бегство, чтобы заставить меня прозреть и..."
мере чтения письма, она столь же методично мяла и бросала в камин остальные
страницы - а вслед за последней отправился и конверт. Тогда Марика опустилась
на корточки перед камином и аккуратно подожгла кучку смятой бумаги.
котором сгорала большая тайна. - Я не оправдала ваших надежд, я поступила
непорядочно... Но какая, к чёрту, порядочность, когда речь идёт о моём
счастье!.."
уязвимым, а положение пленника, пусть и почётного, угнетало и злило его.
Впрочем, он понимал, что со стороны Конноров такая мера предосторожности
разумна и оправдана, но от этого понимания легче ему не становилось.
вместе с небольшим отрядом охранников, ожидала супругов Траяну в Канабре.
Вшестером - это Кейт с Джейн, Октавиан с женой и горничные обеих дам. Слуги
Траяну и его оруженосец, а также двое телохранителей Кейта и Джейн, которых не
совсем бескорыстно предоставил им вуйко Франь, верхом следовали за экипажем,
присоединившись к отряду сопровождения.
дней, проведённых в непринуждённом, дружеском общении, сегодня в повозке царила
гнетущая атмосфера недоверия и настороженности. Столь разговорчивые прежде
спутники теперь большей частью отмалчивались, так как любые попытки завязать
беседу лишь усиливали неловкость. Горничные, видя, что господа не в духе,
забились в угол и сидели там тихо, как мышки, боясь даже пикнуть. Траяну с
женой внимательно следили за каждым движением Кейта и Джейн, которые
чувствовали себя под таким пристальным наблюдением крайне неуютно и уже
истомились в ожидании вечера, когда, как им было обещано, их доставят в
загородную резиденцию ибрийского короля Флорешти.
так бы оно и было, если бы Октавиан, исполненный рвения поскорее доложить
Флавиану о странных попутчиках, не решился на некоторое изменение маршрута.
Вместо того чтобы ехать сразу в столицу, он направил свой кортеж во Флорешти -
что несколько удлиняло путь до столицы Ибрии, зато позволяло на день раньше
связаться с королём. Так вот и получилось, что они разминулись с отрядом
Рэдэчану, который двигался по главному тракту из Палланты в Канабру.
предупредил их, что намерен сделать небольшой крюк по пути, чтобы навестить
родственников и познакомить их с женой. Узнав, что речь идёт об одном дне, Кейт
рассудил, что этот день уже ничего не меняет, и согласился. Джейн также не
возражала.
Кейту и Джейн. Вряд ли они сами всерьёз полагали, что их спутники - зловредные
чужеземные колдуны, просто решили перестраховаться. Октавиан по-прежнему питал
к Кейту искреннюю симпатию, а Боженка была в полном восторге от Джейн. Так
продолжалось до сегодняшнего утра, когда им повстречался один из отрядов,
отправленных Флавианом на поиски двух подозрительных чужестранцев, прибывших в
Канабру из Мышковича...
небольшой придорожной гостинице, где провели эту ночь. Как обычно, они
оживлённо беседовали за столом, как вдруг Кейт заметил, что настроение супругов
Траяну неуловимо изменилось. Они и дальше поддерживали разговор, но уже без
былого воодушевления, как будто через силу. Их улыбки стали натянутыми,
движения - скованными и нервными, то и дело они бросали на Кейта и Джейн
озабоченные взгляды.
предводительством Антониу Кыртэ, который оказался троюродным дядей Октавиана
Траяну. Возможно, всё обошлось бы и без ареста, поскольку чужестранцы и так
направлялись туда, куда велел доставить их Флавиан - в замок Флорешти, но тут
уж сплоховал Кейт. Странное поведение Октавиана и Боженки перед самым прибытием
их родственника стало последним звеном в дедуктивной цепочке, приведшей его к
выводу, что супруги Траяну - Конноры. Эта догадка поразила Кейта, как гром
среди ясного неба, и он имел неосторожность высказать своё предположение вслух.
"Конноры", когда поблизости не было посторонних, иначе оставшуюся часть пути
они с Джейн провели бы связанными и с заткнутыми ртами. Хоть и с большим
трудом, но им всё-таки удалось убедить Траяну и Кыртэ, что никакой
необходимости в принятии столь жёстких мер нет. Вернее, они убедили только
Боженку - а уже она затем сумела убедить мужа, который, в свою очередь, убедил
дядю. Совершив одну ошибку, Кейт в дальнейшем был осторожен и тщательно
взвешивал каждое своё слово. Они с Джейн твёрдо стояли на том, что им крайне
важно встретиться с княжной Марикой, которая их знает и сможет поручиться за
них. В ответ же на замечание Кыртэ, почему они поехали в Ибрию, вместо того
чтобы обратиться к одному из мышковицких Конноров, Кейт сказал чистую правду:
не считая самой Марики, единственные Конноры, о которых им было известно, это
Флавиан и князь Стэнислав.
ограничился тем, что обыскал Кейта, отобрал у него оружие и конфисковал все