стройное бедро. На каждую такую невинную ласку Дашка отвечала ударом локтя.
Потянулись уже знакомые Синякову норы-туннели, неизвестно кем и как проложенные
в пространстве, незримо перетекающем из Пандемония в срединный мир. На этот раз
им не встретились ни люди, ни бесы - очевидно, время было неподходящим как для
тех, так и для других.
как предполагал Синяков, а в одном из мрачных могильных склепов все того же
солдатского кладбища, о чем ему сообщила Дашка, хорошо знакомая с обиталищами
подобного рода.
собиралась больше притрагиваться, и забилась в самый дальний угол. Смерть брата
подействовала на Дашку столь удручающим образом, что Синяков уже начал
опасаться за состояние ее психики.
растрепавшимся от встречного ветра. - Ты голодна? Хочешь пить? Чем я могу
помочь?
бы на время. Мне нужно побыть одной. Сама не знаю, что со мной происходит...
Поверь, это так же страшно, как скитаться по таким вот норам и каждую секунду
ожидать, что тебя придавит рухнувший свод... Я даже боюсь выходить на
поверхность.
а куда же мне тогда деваться?
про просьбу Дария... хотя, честно сказать, я и сама ничего не поняла... А потом
возвращайся сюда. Думаю, через день или два я приду в норму.
холодным, как мрамор. - Вокруг столько шпаны болтается. Тебя могут обидеть.
разберусь... Можешь за меня не волноваться... Ох, как странно я себя ощущаю.
Как змея, меняющая кожу. Я становлюсь другой. Лучше или Хуже - не знаю, но
другой. Мне не хочется ни есть, ни пить, ни спать, ни даже любить тебя... Ну
все, иди. Выход вон там, дальше.
вывернутой на сторону фары тускнел, но, похоже, что Дашка ожидала темноты, как
спасения...
людей было примерно то же самое, как после тяжелой болезни покинуть больничную
палату, пропахшую лекарствами, хлоркой и не вовремя опорожняемыми утками, и
вдохнуть свежий воздух, наполненный ароматами трав, листвы и недавно прошедшего
дождя.
подошвами толпа, и все эти в общем-то обыденные звуки являли собой разительный
констраст с гробовой тишиной Пандемония, лишь время от времени нарушаемой
визгом расшалившихся бесов.
его замшелую стену своими инициалами, Синяков поспешил к кладбищенским воротам.
Здесь, вдали от почти непроходимых древесных зарослей и древних, всеми забытых
могил, было сравнительно многолюдно. Старушки торговали цветами, алкаши
соображали на троих, праздные зеваки выискивали надгробия знаменитых людей, а
влюбленные парочки искали уединения в благодатной тени плакучих ив. Синяков,
наученный горьким опытом Пандемония, всех встречных старался обходить стороной,
словно опасаясь, что какая-нибудь богомольная старушка или голенастая девчонка
вдруг обернутся бесом и вопьются клыками ему в горло.
пост, Синяков почувствовал болезненный укол в бедро. Это давала о себе знать
волшебная иголка, к которой в срединном мире вернулись все ее прежние качества.
Судя по всему, где-то рядом таилась опасность, и игнорировать это
предупреждение не стоило.
определить как местонахождение этой самой опасности, так и ее степень. Со
стороны его действия напоминали незамысловатые развлечения не совсем трезвого
бродяги.
Пандемонии иголка взбесилась. Если верить ей, опасность угрожала буквально
отовсюду, да еще такая, что ему, по примеру Дашки, лучше было бы отсидеться в
каком-нибудь заброшенном склепе.
окружавший Пандемонии, уже вполне мог затронуть срединный мир.
Синяков убедился в обоснованности своих самых дурных предчувствий. Не вызывало
сомнений, что за время его отсутствия в городе случилось что-то
экстраординарное. Уличная толпа выглядела куда более сосредоточенной и мрачной,
чем обычно. Создавалось впечатление, что пешеходы стремятся поскорее укрыться
под крышами своих жилищ. Несмотря на сравнительно ранний час, большинство
торговых точек было уже закрыто, а за те несколько минут, которые Синяков
посвятил созерцанию улицы, по ней промчалось пять или шесть милицейских машин,
причем не только патрульных, "газиков", но и грузовиков, набитых полностью
экипированными солдатами внутренних войск.
кустарного производства, что-то вполголоса растолковывал кучке встревоженных
старушек. До Синякова доносились обрывки его фраз:
покарание всех супостатов... Ох, суровые времена грядут, сестры... Говорят, уже
видели антихриста... На вокзале его прислужники бесплатные билеты в пекло
раздают, а на папертях христианский люд богопротивными речами смущают...
часовни, купол которой был едва виден среди буйной кладбищенской
растительности. - Спаси и помилуй!
соответствовала предназначению этого скорбного места. Вот только слова,
извергаемые из румяных уст стража порядка, ни в какие ворота не лезли:
минут тут и духа вашего не было! Разве не знаете, что с двадцати часов сего
числа в городе вводится особое положение? Кто там вякает, кто вякает? Я сейчас
всех недовольных дубинкой окрещу! И за отца, и за сына, и за Святого Духа!
Неделю на задницу не сядете! - При этом пышноусый и круглолицый милиционер не
пожалел собственной ладони, чтобы продемонстрировать эффективность своего
резинового оружия.
благополучно выбрался на улицу и первым делом устремился к ближайшему газетному
киоску. Однако тот был закрыт без объяснения причины, и, как смог убедиться
Синяков, все выставленные для продажи газеты были датированы вчерашним числом.
Свежую прессу смел ураган читательского спроса, или она попросту не поступила в
продажу.
провокатора счесть. После краткого размышления он решил навестить писателя
Грошева. Все равно деваться было некуда, а ночевать сегодня в парке или на
вокзале представлялось делом рискованным.
мнительный Грошев не осмелится покинуть свое жилище, полностью оправдалось. Ему
и в квартиру-то звонить не пришлось - дверь была слегка приоткрыта, словно
здесь ждали дорогих гостей.
развлекаться). Синяков, войдя в прихожую, нарочито громко затопал ботинками. На
кухне что-то подозрительно звякнуло, как будто там прятали столовое серебро или
готовили к бою оружие.
как Грошев торопливо допивает граненый стакан, наполненный, судя по
страдальческой гримасе пьющего, отнюдь не нарзаном.
аккуратно отставил пустой стакан в сторону и произнес с тяжким придыхом на
каждом втором слове:
предложат...
разгадывать все новые и новые загадки.
из подполья вылез?
рану в область лица. Говорят, серьезную. Хотя понять толком ничего невозможно.
Вот послушай... Через каждые полчаса передают спецсообщения.
картонных тарелок, которые в былые времена заменяли нашему человеку и набат, и
отеческое слово, и глас божий.
множеством мудреных терминов, из коего, впрочем, следовало, что жизни и
здоровью народного любимца ничего серьезного не угрожает. В последний момент
рука подлого преступника дрогнула, а верные сподвижники Воеводы прикрыли вождя
своими собственными телами.
органов, удостоенный такой чести скорее всего за то, что, в отличие от
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Афанасьев Роман
Василенко Иван
Каргалов Вадим
Зыков Виталий