Чтение 67–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

Шундарай дотянулся-таки до противника, тот отступил, чтобы избежать укола,
но Шундарай из последних отчаянных сил прыгнул вперед. Видно, рыцарь ублюдков
не ожидал такого прыжка, в котором Шундарай дотянулся до его колен, и рванул
рыцаря на себя.

Ублюдку бы рубануть его сверху саблей, благо она оставалась у него в руке,
но он растерялся, не ударил и сам упал на колени. Шундарай пытался подмять его,
но правая рука плохо слушалась, и пальцы скользили по кольчуге.

- Почему смертник? - пытался я перекричать толпу.

- Он был приговорен, но сбежал. Он не знал, что здесь убежать некуда.
Вы-то уже понимаете?

Я кивнул.

Шундарай и ублюдок возились в пыли, стало трудно разглядеть, что там
происходит.

- Когда его поймали, то обещали жизнь, если он победит в поединке.

- И его в самом деле оставят в живых?

- Не говорите глупостей, - ответил Шейн.

- А что будет?

- Плохо дело. Наши друзья прижаты спиной к родному городу. Но сегодня они
должны обязательно устоять.

- Нам нужна его победа?

Схватка на земле прекратилась.

Медленно-медленно алая кровь, своя ли - чужая, стекает по золотой
кольчуге. Поднимался победитель - ублюдок.

Шундарай лежал неподвижно.

Золотой рыцарь тяжело вскинул руки - какая буря восторга поднялась в его
войске!

И тут я краем глаза уловил движение вблизи.

Я ничего не успел сделать.

Никто ничего не успел сделать.

Выхватив меч, Коршун бежал через поле к победителю. Он споткнулся, чуть не
упал - он был мал и жидок по сравнению с рыцарем ублюдков и даже с Шундараем.

Но он был берсеркером - свихнувшимся на жажде боя викингом, которому не
страшна смерть, поэтому он дерется без доспехов. И прежде чем уйти в поля
вечной охоты, он унесет с собой души нескольких врагов.

Рыцарь ублюдков сообразил, может быть предупрежденный отчаянными криками
из своего лагеря, что к нему приближается непредвиденная опасность. Он
потянулся, нагнулся за копьем, что лежало на земле, - черт знает что заставило
его это сделать, - может, и в самом деле думал, что успеет. Но не успел.

Более того, он подставил Коршуну незащищенный участок шеи, и Коршун -
опытный боец - вонзил ему в шею меч.

К нему же - золотой рыцарь еще не успел коснуться земли - толпой,
толкаясь, сшибая друг друга, кинулись ублюдки в золотых масках - то ли они
спешили спасти своего рыцаря, то ли желали отомстить за него.

И над полем, через динамик или мегафон, прокатился командирский крик -
видно, наш комполка быстрее соображал, чем его противник:

- Лучники, стрелы готовь!

Послушно - когда это успели в нас внедрить? - мы все, у кого были луки,
потянулись к колчанам. Другая рука уже вытаскивала из футляра лук.

Кажется, что никто, кроме нас, не услышал приказа.

- По противнику, за кровь наших детей и матерей, прицельный огонь!

Толпа ублюдков - именно толпа - уже поглотила несчастного Коршуна и
смешалась, лишенная стимула бежать дальше.

Стрелы вонзались в ублюдков, вряд ли многие из них погибли - большинство
ублюдков облачены в кольчуги, маски и шлемы. И все же несколько человек упало,
это внесло еще больший беспорядок в ряды противника.

- Вперед! - кричал наш командир полка.

И я увидел, что он выбежал вперед, на открытое пространство, отделявшее
нас от ублюдков, и поднял меч.

Мы кинулись за ним. Нас трудно было остановить, потому что мы не только
спасали город, мы спасали нашего отважного товарища, мы неслись мстить!

И я несся со всеми, понимая, что веду себя неразумно, но я не мог
остановиться, не потому, что верил в город, - я хотел помочь Коршуну, я не мог
бросить своих солдат - я же командир взвода! Что же мне, отсиживаться в
траншее? Ведь разведчик - уж кому-кому, а ему не было нужды лезть в схватку -
размахивал своим мечом рядом со мной.

Я тоже махал саблей. Я должен был победить. Главное - пробиться сквозь их
толпу, чтобы отыскать Коршуна.

Я не могу точно сказать, как и когда наш противник не выдержал натиска и
кинулся бежать - это не было отступлением - ублюдки тяжело бежали, утаскивая
своих раненых и убитых.

Коршун и Шундарай остались лежать посреди поля, а солдаты убежали дальше,
преследуя ублюдков.

Я склонился над Коршуном. Он был избит, окровавлен, одежда на нем
разорвана - но он дышал. Ублюдки так спешили убить его, что помешали друг
другу.

Я хотел было оттащить его назад, но возникший рядом Шейн - как он умеет
это делать! - крикнул:

- Его подберут! Сзади идут санитары. Важнее захватить наши старые окопы.
Понимаешь?

Я не понимал, зачем нам нужны старые окопы. Может быть, из принципа?

Мы трусили с полковником следом за солдатами, которые уже ворвались в
траншеи и продолжали гнать врагов. Тут еще - я не сразу сообразил, как это
случилось, - прилетел их воздушный шар и кинул несколько бомб на своих,
почему-то решив, что мы уже заняли свои старые позиции. Как я понял тогда - он
бросал глиняные горшки, наполненные порохом. Они шумно взрывались и поражали
всех вокруг кусками своей оболочки.

- Не беги, - попросил разведчик. - Я в этом воздухе задыхаюсь. Здесь
быстро изнашиваешься.

Мы спустились с ним в длинную неглубокую яму. Яма была знакома. Койками -
конечно же, двумя рядами коек, ноги к ногам. Это был лазарет. Койки были пусты.
На какое-то мгновение я снова подумал о том, что фильм был инсценировкой. Но
когда я подошел поближе, то увидел, что койки залиты кровью.

Как бы угадав мои мысли, Шейн сказал:

- Они их вон там закопали, присыпали хлоркой и закопали, чтобы заразы не
было.

Он показал на невысокий пологий холм в конце ямы, И если у меня и могли
еще оставаться сомнения, они исчезли, потому что, не очень стараясь скрыть
следы, они засыпали трупы кое-как, и из перекопанной земли высовывались
скрюченные пальцы, словно мертвецы просились наружу.

Шейн прошел дальше.

Мне было страшно оставаться в лазарете, и я поспешил за ним. Он прошел в
небольшой зал - в операционную. Мы остановились возле операционного стола, на
его пластиковой поверхности были видны плохо затертые пятна крови. Это от
операций, подумал я.

- Вы много говорите, - сказал я. - Но я все равно не понимаю.

- Странно. Мне казалось, что я предельно ясен.

- Вы говорили о сроках жизни здесь - вас это касается?

- Я удивлен, что до сих пор жив. Я пережил всех. Даже Шундарая.

- Кто вас может убить?

- Те, кто руководит нами. Кукловоды.

- Вот теперь мы подошли к самому главному? Как устроен этот мир? Кто им
правит? Почему мы воюем? Кто хочет вас убить?

- Вы можете задавать вопросы бесконечно. Но лучше один раз увидеть, чем
сто раз обсудить.

- Тогда пошли, - сказал я. Это развеселило разведчика:

- Не слишком ли вы доверчивы, мой юный друг?

- Не заставляйте меня проливать слезы над сентиментальным романом из жизни
лордов! - огрызнулся я.

Сзади послышались голоса. В операционную заглянул мужчина в зеленом
халате.

- Мы переносим сюда лазарет, - сказал он.

- Хорошо. Только сначала пускай перенесут на общее кладбище трупы, которые
закопаны в углу палаты.

- Тут нет опасности для раненых? - спросил доктор. Я догадался, что в
лазарете садистский фильм не показывали - врачам не нужно бросаться на врагов и
рвать их глотки. Доктор не знает, что здесь произошло.

- До следующего боевого времени никакой опасности нет.

- А где похоронная команда? - спросил доктор.

К нам присоединился второй.

- Ты знаешь, что там, в углу? - спросил он. - Там людей закопали. Вот
сволочи!

- Зови похоронную команду, - приказал старший доктор. - Пускай переносят
трупы.

- А мы начнем работать? Рядом с трупами?

- Ничего, - сказал старший врач. - Не впервой.

- А я в первый раз, - сказал младший врач.

- А где Маргарита? - спросил я. - Медсестра Рита Савельева? Где она?

- Я ее в начале боя видел, - неуверенно сказал младший врач.

- Она могла пойти на поле глядеть на бой, - сказал старший врач.

- Нет, ее еще раньше не было, - сказал младший врач. Над операционной
появилась группа солдат. Двое вели третьего, раненого, который обнял их за шеи.

Один из поводырей спрыгнул вниз и поднял руки. Второй помог спуститься
раненому.

- Куда его? - спросил он.

- Клади сюда, на стол. - Старший врач показал на операционный стол. Потом
повернулся к младшему и добавил: - Ты погоди с похоронной командой, поможешь
мне.

Мы отошли от лазарета и остановились в траншее - в стороне от основного
потока людей: солдаты перетаскивали свои пожитки, обустраивались на новом
месте, которое для многих было старым, вчерашним местом.