несколько минут падал снег! Так вспомнились родные Афины, где бывают
суровые зимы, и снег раз в год ложится почти на целый день! Сходство с
твоими Фивами ты заметила еще в первый приезд! И воздух здесь, на
возвышенности, немного схож с лучезарным, тонким и животворным воздухом
нашей Эллады, дуновением Олимпа и крыльев священных птиц. Повсюду в Азии,
за исключением трех благословенных городов Ионии: Хиоса, Клазомен и Эфеса,
солнце тяжелое, слепящее, угнетает ум и чувства, а пыль застилает
горизонт. Даже в Египте свет слишком силен, а воздух не искрится,
переливаясь волшебными лучами, в которых так четки все предметы, так
облекаются очарованием женщины и статуи, что каждый эллин становится
художником. Пора тебе отдохнуть от влажной жары и мух Вавилона. Я боюсь за
Александра, Птолемея, Гефестиона и всех наших людей, проведших эти три
года в боях и походах за пределами Персии, от Гирканского Моря Птиц, в
степях и горах, где зима несет снежные ветры и холода, никогда не
испытанные в Элладе. Сопротивление бактрийцев, согдиан и особенно скифов
превысило воображение Александра и возможности его армии. Пробиваясь
дальше на восток, армия испытанных ветеранов постепенно тает, а жители
покоренных стран, составившие почти половину войска, куда менее надежны.
божественный фараон Египта, которому уже поклонялись, как богу в
древнейших городах Месопотамии - Матери Народов, стал ревниво относиться
ко всякому противоречию. Прежде уверенный в своей мудрости и силе, он
спокойно выслушивал споривших с ним товарищей. Теперь это кажется ему
унижающим достоинство великого царя и завоевателя. К несчастью, азиаты
оказались искусными льстецами, готовыми на любые унижения. Мой учитель в
Египте как-то сказал, что самая страшная отрава даже для очень мудрого и
сильного человека - это постоянное восхваление его и его деяний. Александр
выпил полную чашу этой отравы и стал способен на прежде несовместимое с
его действительно великой личностью. Ты знаешь уже об убийстве
доблестного, хотя и глупо тщеславного Филотаса, начальника гетайров и
личной охраны Александра. Прикончив Филотаса, Александр немедленно послал
убийц сюда, в Экбатану, где начальствовал старый испытанный его воин
Пармений, и того убили, прежде чем он услышал о казни сына. Обвинения в
заговоре против Александра, мне кажется, придуманы услужливыми
советниками, дабы оправдать убийства. За этими проявлениями
несправедливости последовали другие. Вряд ли ты слышала об избиении
бранхид? Когда наше войско с большим трудом и опасностями переправилось
через многоводный и быстрый Оксос, называемый еще Рекой Моря, навстречу
появилась огромная толпа оборванных, диких и грязных людей. Они
размахивали зелеными ветвями-бранхиями (отсюда их прозвище), плясали и
вопили от радости на искаженном до неузнаваемости койне. Так выглядели
потомки, внуки и правнуки эллинских пленников, вывезенных Ксерксом в самую
глубь Персии для работ на восточных се границах. Александр, от(r)ехав в
сторону, хмурясь, рассматривал одичалых оборванцев и, внезапно
рассвирепев, приказал перебить всех до единого. Жалкая толпа не успела
разбежаться.
Птиц Александр охотился на львов, тигров и медведей, поощряя своих друзей
к единоборству с могучими зверями на коротких копьях. Один Птолемей не
принимал участия в диких забавах, спокойно снося насмешки самого
Александра. Однако, когда Кратер был жестоко искусан медведем, Александр
прекратил охоту..."
Боанергоса для себя и Салмаах для Эрис. Черная жрица не мыслила прогулки
своей госпожи иначе, как под своей охраной.
Таис, - не можем же мы умереть вместе в одно и то же мгновение.
многозначительно притронулась к узлу волос на затылке.
царство Аида. Я уже просила Великую Мать оставить меня дожидаться на полях
асфоделей.
богиню, сошедшую к смертным для ее охраны. Чистое и твердое ее лицо вовсе
не выражало кровожадность, смертельную угрозу для врагов, как некогда
казалось Таис. Вера во что-то такое, чего не знала вольнодумная афинянка,
победа над страхом и болью как некогда у девственных жриц Артемис в Эфесе,
породивших легенды об амазонках. Но те впадали в священное неистовство
менад, сражаясь с яростью диких кошек. А для Эрис характерно выражение,
которое скульпторы Афин должны были придать статуе подруги тираноубийц,
героини Леэны, а не изображать символическую львицу с отрезанным языком.
Суровое поведение Эрис, очевидно, лишь отражение ее сосредоточенности и
серьезности, в прямом взгляде ее кристально-чистых синих глаз, слегка
сведенных вместе бровей, в ясном, чуть-чуть металлическом звуке ее голоса.
И только темнота се кожи, волос и губ напоминали о том, что это - дочь
Ночи, владеющая темным знанием Геи-Кибелы.
играх, которые одолевали соперников качеством, отсутствующим у простых
смертных, - спокойствием, даром и свойством богов.
самое первое из их высоких дел. Ничего нет выше этого благородства,
украшающего каждый прожитый день..."
особенный оттенок каждому ее жесту и слову. И сейчас Таис с удовольствием
смотрела на ее прямую посадку на пляшущей, по обыкновению, капризной
Салмаах. Бережно, как хрупкую милетскую вазу, передала рабыня-сирийка
брыкающегося и повизгивающего от восторга Леонтиска. Обе женщины поехали
по замощенным улицам, выбирая короткие и крутые спуски и не обращая
внимания на восторженные взгляды прохожих. Таис и Эрис давно привыкли к
ним. Действительно, эта пара, как в свое время Таис с Эгесихорой, не могла
не привлекать внимания. А у юношей попросту захватывало дух, и они долго
провожали глазами прекрасных всадниц.
того, как прекратились персидские гонки колесниц, еще не возобновленные
македонцами, Таис вернулась умиротворенная. Смыв пыль и уложив усталого
сына, она вернулась к письму в другом настроении.
даже военных советников, философов, географов и механиков.
героев - Геракла, Тесея и Диониса. Эллада всегда была обращена более к
востоку, чем к темному и дикому западу. Она как бы тянулась к древним
искусствам и великому знанию, накопленному в исчезнувших царствах, через
зацепившуюся за край Азии Ионию, через легендарный Крит. Александр широко
распахнул ворота Востока. Туда, на свободные или опустошенные войной
земли, хлынул поток предприимчивых эллинов: ремесленников, торговцев,
художников, учителей. Македонцы со своими награбленными в войне деньгами и
рабами получали обширные имения и селились в местах, куда более
плодородных и теплых, чем их гористая родина. Новые города требовали
с(r)естного, дерева и камня для построек. Воины жили в достатке и быстро
обогащались. Так велики оказались завоевания страны, что в Элладе стали
чувствовать недостаток людей, подобно тому как это ранее случилось в
Спарте, отдавшей своих мужчин в качестве наемников и окончательно сникшей
в последнем усилии борьбы против Александра. Вся Эллада постепенно
обезлюдеет, устремляясь в Азию, рассеиваясь среди масс ее населения и по
необ(r)ятным просторам степей и гор. Если так пойдет, то в какую Элладу мы
вернемся?.."
продолжала афинянка письмо, - взаимные отношения подчиненных и властителя
сделались натянутыми, как никогда прежде. Униженная покорность новых
соратников сделала полководца еще чувствительнее. Забылась прежняя мечта о
гомонойе - равенстве людей в разуме. Божественность великого македонца
стала доказываться способами, более приличествующими вождю дикого племени,
нежели владыке мира. Александр с помощью персидских советников вздумал
ввести обычай простираться перед ним на земле, но натолкнулся на резкое
сопротивление старых сотоварищей. Когда ветераны - полководцы и воины
личного окружения Александра - гетайры увидели своего вождя, восседающего
на троне из золота, в длинном персидском одеянии, с высокой тиарой на
голове, они сначала рассмеялись, спрашивая Александра, какой маскарад или
игру он затеял. Каллистен, афинский философ, присланный Аристотелем,
полный энтузиазма, вначале поверил в божественность Александра и начал
писать "Анабазис" - историю, прославляющую его походы. Теперь он первый
заявил, что обожествление никогда не имело места при жизни любого героя,
даже сына бога. Геракл с его величайшими подвигами, Дионис, совершивший
первый поход в Индию, были возведены в божественное достоинство лишь после
смерти. В своей земной жизни Дионис был фиванцем, а Геракл - аргивянином.
Поклонение живому человеку, хотя бы и сыну бога, противоречит духу
эллинизма и является не более как варварством.
земной женщины. Он самый храбрый среди храбрых, самый умнейший из всех
талантливых полководцев. Только деяния его, божественные по значению,
могут создать ему славу героя и возвеличить до полубога".
македонские ветераны, но он не имел влиятельных друзей. В конце концов
вместе с юношами из ближайших прислужников царя его осудили за намерение
убить Александра и еще за какие-то преступления. Юношей побили камнями
собственноручно военачальники Александра, а Каллистена заковали в цепи,
посадили в клетку и, по последним слухам, повесили в Бактриане. Однако
простирание перед собой Александр отменил. Еще до того, отступив от Реки
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Юрьев Сергей