увидел в гнезде уже мертвого черного грифа. С трудом мы вытащили из
гнезда огромную птицу, Кроме нее, в гнезде не было ничего, и вообще,
по-видимому, гнездо давно не использовалось. Зачем забрался сюда гриф
- осталось непонятным. Новожилов уверял, что гриф был болен и попросту
отлеживался в гнезде. Размах крыльев грифа достигал двух метров.
Вокруг глаз и под клювом птицы были белые просветы, но общая окраска
была настолько густа и черна, что по контрасту с ней эти белые участки
казались ярко-голубыми.
бесчисленные красные обрывы в поисках пресловутого Улан-Оша. Если
Улан-Ош и не удалось найти, то выяснилось много интересного. Цепь
впадин к северу от Далан-Дзадагада протянулась полосой около двухсот
километров длины и на западе доходила, по-видимому, до Арца-Богдо
("Можжевеловая Святая") - самой восточной из трех главных вершин
Гобийского Алтая. Там находилась впадина Оши - открытое американцами
местонахождение нижнемеловых динозавров. Вся цепь котловин была
заполнена отложениями нижнемеловой эпохи, озерными или болотными. В
них отсутствовали ископаемые русла, и поэтому не было богатых
скоплений костей. Только в голубых углистых глинах Цзун-Баина,
залегавших в небольшом древнем русле, находились незначительные
количества костей динозавров и черепах, да и то сильно поврежденных.
Вероятно, более мощное русло мелового периода находилось на месте
Олгой-Улан-Цаба. Этот останец нижнемеловых пород, одиноко стоявший на
засыпанной песками равнине западнее Барун-Баина, был исследован в 1946
году Орловым и Громовым и содержал кости крупных динозавров. Когда я
впоследствии показал составленную мною карту котловин Орлову с
Эглоном, то, по их догадкам, оказалось, что Улан-Ош располагался
примерно в тридцати километрах к северо-западу от последней нашей
ночевки, уже вне пределов Цзун-Баинской котловины.
невдалеке от северо-западного края котловины Дагшигуин-Шубуту. На
южной стороне котловины вечерний дождь спадал синими столбами из
высоких серых туч. С запада надвигалась низкая красная туча.
Докатившись до нас, она выбросила, точно щупальца, горизонтальные
струи мелкого песка и пыли, несомые ураганным ветром. Мы поспешили по
примеру далеких предков укрыться в пещерах, оказавшихся поблизости от
машин. Здесь же была оборудована первобытная кухня. Втягивая запах
варящейся баранины, мы устроились совсем уютно. На ровном полу пещеры
мы расстелили постели и остались на ночлег.
на дикого кота - манула. Кот приветствовал его шипением и
отвратительным воем, собираясь перейти в наступление, и Новожилов
бежал. После этой встречи, с экспрессией рассказанной Новожиловым,
удобства ночлега сильно померкли. Новожилов клялся, что дикий кот
непременно придет ночью за остатками ужина, и горе тому, кто нечаянно
окажется на его пути. Лукьянова, а за ней и Безбородов, ложась спать,
завернулись с головой в одеяла, чтобы защититься от грозного кота.
примерно на двести пятьдесят километров и ни капли более. До базы было
не меньше ста пятидесяти километров. Нашему крейсированию по
котловинам пришел конец, да и пора было возвращаться на базу. Отряд
Рождественского поехал на Орок-нур с недостаточным запасом бензина и
совсем ничтожным - масла, а путь предстоял им далекий и трудный.
Первого августа мы прибыли в Далан-Дзадагад, к нашему ужасу, не застав
там ни одной машины. Однако в темноте подошел "Дзерен", который завяз
в "машиноловке", в недавно покинутой нами котловине, и еле
выкарабкался. Теперь дело было за "Тарбаганом": бензин для отдачи
долгов и маршрута на Орок-нур был именно на этой машине. Мы получили
телеграмму о выходе машины из Улан-Батора и два дня ждали ее с
тревогой.
глинобитного дома нашей базы. Четвертого августа утром явился
"Тарбаган", запоздавший из-за поломки хвостовика. Начался спешный
ремонт и разборка имущества. На следующий день "Тарбаган" снова ушел в
Улан-Батор с грузом коллекций. Шестого августа выступили и мы к
Орок-нуру на "Дзерене" и "Драконе". К сожалению, бензина доставили в
обрез - всего десять бочек для больших маршрутов пяти машин. Мы везли
нашим обильную почту и ящик свежих огурцов. Впервые в этом году мы с
жадностью отведали свежих огурцов и свежей капусты, привезенных
"Тарбаганом".
известий из дому. Я предвкушал удовольствие быть приятным вестником
там, на далеком Орок-нуре.
отвороте тропы знак и письмо Рождественского. Теперь пробка радиатора
"Дзерена" направилась, как на маяк, на острый конус вершины Булагиин
("Родниковый"), выступавший углом к северу из массива Арца-Богдо.
Приволье широкой и твердой равнины скоро кончилось. Мы принялись
метаться и вилять между огромными буграми песков и крупным саксаулом.
Наши орокнурцы не вполне удачно выбирали дорогу. Дальше их след
оказался проложенным через пухлые глины и бугристые пески котловины
Хурэн-Тойрим ("Коричневая впадина"). Мы решительно отвернули направо,
на север, к Цаган-Обо, и легко проехали по гребням холмов, целое море
которых расстелилось вдоль края впадины. Поднявшись на широкое плато,
мы снова взяли курс на конусовидную вершину Арца-Богдо, быстро
приближаясь к ней. Плато на десятки километров было засыпано щебнем
кремнистых метаморфических известняков, на солнце казавшихся
небесно-голубыми.
у подножия Арца-Богдо. Скалы розовато-белых пегматитов ступенчато
поднимались над нашим биваком, и в них кусками зеркал сверкали крупные
кристаллы мусковита - белой слюды. Когда я уселся на нижнюю ступень,
чтобы отдохнуть и покурить, серебряные зеркальца заискрились красными
огоньками закатного солнца, белый кварц зарделся розовым, а большие
кусты синих цветов слабо трепетали на ветру перед скалами.
кончается. Необыкновенно высокая трава достигала бортов машин, по
дорога оставалась хорошей. Ехать приходилось наугад - без проводника,
подступы к впадине Оши были неизвестны. На траверсе верхушки
Арца-Богдо я решил повернуть на север. Обширная всхолмленная равнина с
покровом мелкого щебня сплошь поросла диким луком. Как и везде, в
Нэмэгэту и в Восточной Гоби при езде по луковым равнинам слышался
запах чеснока. Этот запах раздражал обоняние. Все мы к вечеру были
голодны и мечтали о полузабытых деликатесах вроде "Любительской"
колбасы. Мощные слои базальтовой лавы покрывали там и сям вершины
холмов. В одном сухом русле привлекли внимание красивые прослои в
базальтах. В каждом прослое чередовались трех - пятисантиметровой
толщины полоски ярко-красной яшмы, яшмы очень красивого бежевого цвета
и, наконец, прозрачного опалесцирующего халцедона. Внизу, под обрывом
базальта, валялось множество каменных орудий, вернее, отходов
производства орудий - нуклеусов и отломков. Пристальный осмотр
окончательно убедил меня в находке мастерской каменных орудий. Здесь,
непосредственно у месторождения яшмы и халцедона, доисторические
обитатели Гоби занимались своим, требовавшим большого искусства делом.
У мастеров каменного века чувствовался художественный вкус. Они
разделяли разноцветные слойки, выделывая орудия - ножички и стрелы
какого-нибудь одного цвета, или же в более крупных орудиях - рубилах,
ножах - красиво подбирали цвета, используя природную полосчатость. Я
нашел несколько таких двухцветных красно-бежевых или бежево-белых
стрел...
вдруг с края обрыва увидели всю впадину Оши. Характерная особенность
монгольских геологических обнажений проявлялась и тут. Впадина Оши
была промыта в большой пологой возвышенности, остатком которой торчала
гора Оши-нуру, собственно представлявшая собою обрыв восточного края
впадины. Около пяти километров мы проехали, выбирая место для спуска,
и наконец очутились на дне против длинного останца красных пород,
прикрытых пятнадцатиметровой толщей черного базальта с идеально ровной
плоскостью наверху.
тщательные поиски и присутствие таких знаменитостей, как "Соколиный" и
"Орлиный" глаза - Новожилова и Пронина, нам удалось найти совсем
немного костей динозавров. До вечера мы бродили в различных
направлениях и каждый по намеченному участку, пока не выбивались из
сил. Ветер редко достигал душного дна впадины, нагретые солнцем камни
отдавали свой жар в застоявшийся воздух. Когда мы нашли следы лагеря
американской экспедиции, которая провела здесь две недели, то
удивились, зачем выбрали они такое плохое место для долгой стоянки. В
первое посещение Оши в 1922 году американцам удалось сразу же найти
два неполных скелета маленьких динозавров - пситтакозавров. Зато в
1924 году усилия шестнадцати человек при двухнедельных поисках не дали
ничего. Немногим больше повезло и нам, хотя, конечно, нам удалось
обойти и сколько-нибудь подробно обследовать едва пятую часть всей
сложной системы обрывов. Разгадку нашего неведения я нашел по ту
сторону центрального останца. Здесь, впервые в Гоби, я увидел большие
камни, покрытые лишайниками, и такой же замшелый щебень на склонах
голых холмов. В гобийских горах Монголии нет древних камней и скал,
какие часто встречаются у нас на родине - например, ледниковые валуны.
Перед покрытыми мхом и лишайниками камнями как-то чувствуешь
пронесшиеся над ними тысячелетия.
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Ларссон Стиг
Каргалов Вадим
Акунин Борис
Юрьев Сергей