Чтение 67–й страницы книги ~Бои местного значения~

же душистого ямайского рома), чтобы сохранить способность удивляться
откровениям, за которые простым смертным полагалась безусловная вышка
через "особое совещание".

- Ты, значит, принадлежишь к совсем уже высшей касте, безошибочной
и безгрешной?

- Да где уж мне? - Лихарев только что руками не замахал в
притворном ужасе. - Только не нужно ловить собеседника на ваших
муровских штучках. Что ты классный профессионал, я и так знаю. И когда
можно будет, сам расскажу. Сейчас - не время.

А чтобы ты немного успокоился - вот тебе сравнение. Врачи говорят,
что самые точные диагнозы ставят патологоанатомы. Только не совсем
вовремя. А я как бы из них же, но - ухитряюсь успевать. Таким вот
образом.

И хватит, хватит тебе чаи гонять. Как сказано у Пруткова - ничего
не доводи до крайности. Постель тебя ждет, именно такая, о которой ты
мечтаешь. И до восьми утра я тебя не потревожу. А засим - извольте
отрабатывать очередной хлеб с маслом.

А со следующего утра события завертелись с неожиданной скоростью.
Хотя и были они с Буданцевым теперь лишены большей части своих
возможностей, не могли больше привлекать к поиску почти неограниченное
число людей и из милиции, и из УГБ, но информация к ним по-прежнему
поступала в полном объеме.

Оперативные сообщения о событиях в городке Кольчугине пришли
одновременно и в 7-й отдел 1-го управления ГУГБ, и в Главное управление
Рабоче-крестьянской милиции.

Были они составлены второпях, не содержали пока почти никаких
подробностей и тем более выводов. И в той, почти истерической, суматохе,
что царила сейчас на доброй половине Лубянского дома, мало кого
заинтересовало сообщение об убийстве провинциального уполномоченного и
побеге с этапа нескольких подследственных. Не до того. Есть облУНКВД,
пусть само и разбирается.

Только Буданцев почти мгновенно связал "ЧП районного масштаба" с
"делом наркома". Потому что только он непрерывно думал об этом уже пятые
сутки и смог мгновенно сопоставить сообщение и слова Лихарева о
появлении похожего по приметам человека (об излучении матрицы тот,
конечно, не упомянул) в близких окрестностях Москвы.

Этот факт очень хорошо ложился на его версию о том, что Шестаков
скрывается в дачных поселках. И удивительная дерзость побега из тюремной
машины настораживала. Невероятная ловкость неизвестного, странным
образом проникшего в машину, обезоружившего опытный и хорошо вооруженный
конвой, чем-то напоминала ему стиль действия беглого наркома.

Нос этого момента вопрос становился уже крайне конкретным - нарком
ли он? Могли быть тот, кого они ищут, одновременно и наркомом, и этим
вот "специалистом"?

Буданцев тут же позвонил по междугородному телефону в Кольчугинский
райотдел милиции.

Аппарат в кабинете Валентина обеспечивал удивительную чистоту и
громкость связи. Совершенно не требовалось стучать по рычагу, дуть в
трубку и кричать, как Бывалов в кинофильме "Волга-Волга".

Со своими коллегами Буданцев разговаривать умел и, представившись
подлинным именем и должностью (таиться было ни к чему), за двадцать
минут вытянул из них все интересующие подробности.

Картина вырисовывалась более чем увлекательная. Неясно пока было
одно - за каким дьяволом потребовалось Шестакову вообще появляться в
совершенно ничем не примечательном городке.

Кроме наличия там двух полусекретных заводов, абсолютно ничем не
мог он привлечь ТАКОГО человека. Разве только...

Буданцев привычно схватил лист бумаги.

Впервые в "деле наркома" обозначился сообщник. И конвоиры, и
этапируемые в один голос утверждали, что и убийца уполномоченного
Рыбина, и его сообщник явно давно и хорошо знакомы.

Возможно, для того, чтобы встретиться с этим человеком, Шестаков и
приехал в Кольчугино? Но что может связывать наркома и похожего на
бандита бродягу? Если только это бродяга. Но если нет, то кто? Бежавший
из заключения старый приятель, человек его круга?

Как ни напрягался Буданцев, он не мог вспомнить в биографии
Шестакова ни одного человека, подходящего на такую роль. Жаль, что
больше нет возможности покопаться в его анкетах, в разное время писанных
автобиографиях. Вдруг что-нибудь важное он пропустил?

- И что будем теперь делать, Иван Афанасьевич? - спросил Лихарев,
выслушав его соображения.

- Что же, судя по всему, они двинулись в сторону Москвы. Клички
уголовников, что пошли с нашими "клиентами", я знаю. Придется мне
обратиться к своим осведомителям. У меня их, как у всякого нормального
опера, достаточно. Почти наверняка в ближайшее время на одной из "малин"
он проявится. А тогда уже...

- Бог в помощь, как говорится. Работайте. А я своими вопросами
займусь. Смотрите только, чтобы вас самого ежовские ребята где-нибудь не
прихватили. - Да уж как-нибудь.

Одевшись в самую заношенную из той, что можно было найти в
гардеробе Лихарева, одежду, Буданцев отправился по известным адресам.

Валентин, оставшись на Столешниковом, включил свой "шар", на
который возлагал гораздо больше надежды, чем на старомодные методики
сыщика. Впрочем, одно другого не исключало.

Возвратился Буданцев уже под вечер. Усталый, но почти счастливый.
Лихарев даже удивился - насколько этот человек увлечен своей профессией,
раз способен испытывать чистую радость, взяв след дичи.

Наверное, не так уж не правы были те, кто дал таким, как этот
сыщик, презрительную, а может, и уважительную в чем-то кличку "легавые".

Сам он просто исполнял свою работу, как мог профессионально, но не
вкладывая в нее ничего личного.

- Все один к одному, Валентин Валентинович, один к одному! Полдня,
как Косой в Москве появился, а звон уже пошел. Давно ничего похожего не
случалось, вот деловые и оживились. Гуляет Косой в Марьиной Роще, всем,
кто нальет, хвастается, как он сбоем, на рывок, с этапа ушел. Да не с
кем-нибудь, с самим Ленькой Пантелеевым! Питерским.

- Постойте, с каким это? - Память у Лихарева была абсолютная,
одного лишь имени хватило, чтобы вспомнить все подробности питерской
эпопеи начала двадцатых годов, когда знаменитый налетчик терроризировал
северную столицу, нагло и дерзко грабил нэпманов, изображая из себя
современного Робин Гуда, многократно уходил из милицейских засад и
ловушек. Венцом его карьеры был побег из камеры смертников в знаменитых
"Крестах". - Так он же вроде...

- С тем самым. И что шлепнули его - абсолютно достоверно. Я в
Ленинграде, в тамошнем угро, все материалы видел. Фотографии, рапорты,
протокол опознания трупа и все остальное тоже. Убит он, пятнадцать лет
как убит, нормальные люди про него и думать забыли. Хотел бы я знать,
чего ради нашему наркому про него вспомнить вздумалось. Если для
авторитета, так можно и посвежее, и погромче имена найти.

- Для того и вздумалось. Чтобы страшнее и загадочнее. И без риска
попасться. Воры-то настоящие легенды про Пантелеева помнят, а в лицо его
наверняка никто не видел. Вот вам все сразу - и авторитет, и сказочка
про воскресшего налетчика. А что, звучит. Ну и где же он теперь, не
выяснили?

- Пока - нет, - развел руками Буданцев. - Но если появится... Косой
ему свой адресок дал и всю братву оповестил, что не сегодня-завтра
Леонид его гостем будет. И тогда такие дела начнутся. Вся Москва на уши
встанет.

- Не глупо, совсем не глупо, - покивал головой Лихарев. - И весьма
похоже на правду. - Он помолчал немного. - Потому что, по моим данным,
наш нарком находится буквально в двух-трех километрах отсюда, вряд ли
дальше.

- Да вы что?! И знаете - где? Тогда нужно готовить план захвата.

- Увы. Где конкретно - пока не знаю. Не мог же Валентин сказать,
что засек он наркома с помощью инопланетного прибора, который, к
сожалению, существуя здесь в единственном числе, свойствами подлинного
пеленгатора не обладает. Вот было бы их хотя бы три.

Поэтому он ответил в доступных сыщику понятиях:

- Мои помощники зафиксировали телефонный звонок Шестакова одному из
его знакомых. Звонил из автомата в пределах Садового кольца. К
сожалению, разговор был очень короткий и довольно бессодержательный.
Возможно - шифрованный.

- Тогда нужно брать под плотный присмотр этого с друга.

- Спасибо. Без вас бы я не догадался. Поэтому пока отдыхайте, время
есть, а я, в свою очередь, займусь кое-какими приготовлениями. Ждите
моего звонка. В случае чего - пять минут на сборы, и все дальнейшие
указания выполнять беспрекословно и не задумываясь.

Буданцев хотел было возразить, что не привык к такому тону и так
далее, но вовремя спохватился. Не в его с положении хорохориться. Было
время убедиться в способностях и возможностях Лихарева. Говорит - так,
наверное, знает, что и зачем.

Молча кивнул и отправился на кухню заваривать себе чай. На этот раз
- без рома.

Лихарев решил, что пришло время воспользоваться помощью Сильвии.
Ему требовалось как минимум еще два прибора, аналогичных "шару", чтобы
четко запеленговать Шестакова. Но сразу же возникал вопрос - чьей
добычей в таком случае станет нарком, и не только сам он, с которым
Валентин уже связывал далеко идущие планы, а и та личность, которая
таилась внутри его мозга. Это ведь благодаря ей вполне обычный советский