Чтение 67–й страницы книги ~Сто полей~

пустила мужа к себе и сказала:

- Думается мне, что даже женщины вели бы себя на народном собрании
менее трусливо, чем вы.

Шамми сказал:

- Помолчи. Если бы озеро не сгинуло, покойников было бы довольно... -
и добавил: - Даттам - удачливый человек. Но, говорят, что в королевском
городе Ламассе есть еще более удачливый человек, по имени Арфарра, и что
ему нравятся свободные люди и хорошие законы.

От островка Даттам и граф поехали в рудники. Бредшо увязался за ними.
Рудник был устроен так же, как рудники на Западном Берегу: примитивней
амебы. Трое горняков перестилали крепь.

- Какое же это чудо? - сказал один из них. - Чудо бы не повредило
горному брюху, а тут все клинья повылазили.

Бредшо поглядел на переклады под потолком и увидел, что они едва
держатся.

- А в империи, - спросил Бредшо, - рудники так же скверно устроены?

Даттам поглядел на чужеземца и вдруг с беспокойством подумал, что тот
тоже может разбираться в рудах.

- В Нижнем Варнарайне, - ответил Даттам, - рудники устроены так же,
но работают на них государственные преступники. А большинство шахт
закрыто, чтоб не обижать народ и не подвергать опасности чиновников.

Бредшо вспомнил сегодняшнее собрание, вспомнил, почему Даттам здесь,
а не в империи стрижет овец, и ужаснулся. Об этой стороне жизни Великого
Света он как-то не задумывался. Боже! Стало быть, Даттам считает, что
свободных людей в королевстве усмирить легче, чем безоружных общинников
империи?

Бредшо нагнулся и стал перебирать куски руды с серебряным проблеском.
"Забавно, - подумал он, - я-то думал, они это просто выкидывают!"

Граф, стоявший за плечом, заметил его интерес.

- А это, - сказал граф, - глупое серебро. То, которым Варайорт штраф
платил. Похоже, но ничего не стоит.

И в это мгновение Бредшо понял, что все три дня беспокоило его в
Даттамовой сделке, и что любой человек, хоть немного сведущий в торговле,
осознал бы немедленно. Ну хорошо, Даттам обменял свое серебро с выгодой.
Но если серебро в империи в три раза дешевле золота, то какого черта он
вообще везет его в империю?

- Серебро-то серебро, - сказал Бредшо, усмехаясь, - а удельный вес -
как у золота.

Даттам и мастер замерли. Граф, может быть, ничего бы и не понял, но
вдруг припомнил слова колдуна, нахмурился и побежал из забоя.

Вечером граф позвал чужеземца в свою горницу. Лицо графа было все в
красных пятнах, ученая обходительность исчезла.

- Значит, ты разбираешься в рудах? - спросил граф.

Бредшо понял, что утвердительный ответ сильно повредит ему, потому
что благородный человек должен разбираться в мечах, а не в металлах, но
ответил:

- Разбираюсь.

- Я правильно понял: то, что добывают в шахте - не серебро, а золото?

Бредшо покачал головой:

- Не серебро и не золото, а совсем другой металл. Он, однако, тоже не
ржавеет.

Из стены возле поставца торчал небольшой швырковый топорик с черненой
рукояткой. Граф вытащил этот топорик, перекинул из руки в руку и спросил:

- Мне сказали, что это - глупое серебро, а в империи его можно
превратить в настоящее. Можно ли?

- Ни в коем случае, - сказал Бредшо. - Серебра из этого металла не
выйдет. Но если подмешать его в золото, то фальшивая монета будет
совершенно неотличима от настоящей.

Тут граф запустил топорик в большого бронзового Шакуника, стоявшего в
западном углу. Топорик попал богу в плечо, разрубил ключицу и глубоко ушел
в грудь; бог зашатался и упал, а князь подхватил со стены меч и выбежал из
гостиницы.

Бредшо с легким ужасом глядел ему вслед. Да, Даттам не зря решил не
связываться с рудниками империи.

Все было очень просто. Серебро стоит в тринадцать раз меньше золота.
Глупое серебро стоит совсем дешево. В империи храм Шакуника имеет право
чеканить золотые монеты. Даттам извлекает из этого дополнительную прибыль,
добавляя в состав платину. Для надежности чеканят не новую монету, а
старые золотые государи.

А в рудниках - в рудниках некоторые забои так узки, что в них могут
работать только дети, и жители варят в одних и тех же горшках рис и
серебро, - собираются вокруг и дуют через трубочки, - и храм, которому
известен динамит, употребляет динамит только на жуткие фокусы и не
озаботится приспособить архимедов винт для подъема руды.

На следующее утро Бредшо справился, чем кончилась ссора Даттама и
графа.

- Я думаю, - сказала служанка, - что ссора кончилась миром, потому
что ночью у бога Шакуника в графской горнице срослись ключица и ребро.

- Я думаю, - возразила другая, - что ссора кончилась миром, потому
что поздно вечером прискакали два гонца из страны Великого Света и,
наверное, много важного рассказали.

Бредшо вздрогнул и подумал: уж не рассказали ли, в числе прочего, об
упавшем с неба корабле?

В это время принесли богатые подарки от Даттама, а в полдень явился
он сам, в бархатном кафтане и с ларцом под мышкой.

- Я хотел бы, чтобы мы остались друзьями, - сказал Даттам.

- Остались друзьями! - взвился Бредшо, - да как вы смеете, Даттам! Вы
меня надули на триста тысяч ишевиков! Опоили снотворным! Повесили
человека, которого мне подарили! Сделали фальшивомонетчиком!

- Еще нет, - возразил Даттам. - Фальшивомонетчиком вы станете, только
если из этой платины будут изготовлены монеты. Покамест вы не
фальшивомонетчик, а владелец глупого серебра, которое, кстати, вообще
ничего не стоит. Кстати, как вы догадались о платине?

- Так уж догадался, - буркнул Бредшо. - Раньше надо было
догадываться. Надо было спросить себя: а какого черта Даттам везет серебро
туда, где оно дешевле, чем здесь?

И махнул рукой.

- Но неужели граф ничего не знает?

Даттам усмехнулся:

- Граф алчен и суеверен. Граф думал, что я подделываю серебро. А
серебром и медью расплачиваются простолюдины, серебро называют "перьями
пестрой дрофы". Это - металл ночи, женщины и торговли. Золото же приносит
не прибыль, а удачу. Это металл солнца и сокровище вождей. Его зарывают в
землю и раздают дружине. Граф не позволил бы мне подделывать золото, как
не позволил бы спать со своей женой, прибыльно ли это или нет. Граф, -
добавил Даттам, - возмутился святотатством, а не правонарушением.

- В теперь?

- Золото - не свобода. Попробовал - не отвыкнешь...

Даттам усмехнулся, вспомнив, как кричал и бился вчера граф. Кончилось
все кубками, выпитыми рука в руку, и еще граф потребовал от храма сундучок
с фальшивой монетой, расплачиваться с недругами.

- А чиновники империи, - спросил Бредшо, - тоже, в случае чего,
обидятся лишь за оскорбленное мироздание?

Даттам постоял, усмехаясь.

- Или ты не понял, Сайлас, что в империи правят не чиновники, а мы?
Видел, что было с чернью, которая на нас напала? С законом, который нас не
устроил? Ты ехал сквозь земли королевства, - и половина из них принадлежит
храму. Ты думаешь, в империи по-другому? Император стар и слаб, а
наследник престола, экзарх Варнарайна, - про него в народе говорят, что
его душа в хрустальном кувшине, а кувшин в храме Шакуника. Нам ведомы духи
разрушения и духи созидания, мы знаем имена звезд, неизвестных никому в
империи, и знание превращает наше золото в новое знание. Что с тобой? Тебе
плохо?

Бредшо и в самом деле побледнел, запрокинул голову.

- Ничего, - сказал Бредшо.

Он глядел на Даттама с ужасом. Он вдруг понял, почему химическое
оружие - есть, а огнестрельного - нет. Потому что выстрелившая пушка - это
оружие, а взорванная гора - это чудо. Он подумал: "Науки в империи
все-таки нет. Как звать оксиды - мертвыми металлами или еще как - это
неважно. Важно, что люди действуют не как ученые, а как колдуны. Не
публикуют результаты экспериментов, а морочат головы. У них одна область
применения открытий - шарлатанство. Все, что не является общедоступным -
есть магия, на какие бы принципы оно ни опиралось. Бедняжка Белый Ключник
был прав: какое же это колдовство, если оно известно всем? Стало быть,
динамитом распоряжается не империя, а один лишь храм. Чиновники - любители
справедливости, и монахи - любители чудес. И кто из них и на что употребит
упавший с неба корабль?

- Это красивые слова для фальшивомонетчика, - сказал Бредшо. - Но я
не думаю, что души чиновников империи сидят у вас в стеклянных кувшинах.
Во всяком случае, господина Арфарру вам вряд ли удастся посадить в
кувшин... И неужели вы не боитесь, что я расскажу в империи о глупом
серебре?

- Но это же ваше серебро, Бредшо, а не мое. Расскажете - так не
получите за него ни гроша.