Чтение 67–й страницы книги ~Трое из леса~

куски мяса, рыба, зайчатина, птица.

-- Лопайте,-- велел казак.-- Потом решим, что с вами делать.

Мрак проводил хмурым взглядом его громадную широкую спину, что
разучилась гнуться даже перед богами, буркнул:

-- Налегайте, ребята. Кто знает, что нас ждет? Сытому и смерть не так
страшна.

Он опустился на лавку, подгреб обеими руками к себе еду, освободив
сразу две трети стола. Таргитай и Олег подсели на другую сторону, но ели
вяло. Устали, промерзли, а тут еще вблизи весело орали, жутко звякали
огромные ножи. Лица дикие, еще свирепее, чем у степняков, острые
вызывающие взгляды, смуглые мускулистые тела, сплошь в белых и сизых
шрамах, развешанные на всех крючьях секиры, мечи, кинжалы, копья, щиты,
швыряльные ножи, луки и колчаны со стрелами.

Мрак ел быстро, куски мяса исчезали мгновенно, кости хрустели. Он
выплевывал разгрызенные кости на середину стола, откуда Олег пугливо
отгребал к себе поближе пучки травы, потом смахнул их под стол, где уже
нетерпеливо повизгивал худой пес. Пес понюхал разгрызенные кости, где не
осталось и капли мозга, укоризненно посмотрел на Мрака, помчался под
другие столы, заметая след хвостом.

Мрак хмуро усмехнулся:

-- Псу с волком не тягаться! Ешьте, а я поищу Конана.

Олег, что сидел напротив, сказал тихонько, не поднимая глаз:

-- Про волка помолвка... Он идет сюда.

Сзади упала громадная тень. Конан приблизился, огромный, в самом деле
похожий на коня, вставшего на дыбы. Он придвинул ногой дубовую лавку, сел,
не спуская с невров испытующего взгляда. Синие глаза оценивающе
задержались на крупных телах Таргитая и Олега, остановились на Мраке.

-- Неплохо живем? -- спросил он усмешливо.-- Теперь рассказывайте.

-- Что рассказывать? -- спросил Олег осторожно.

-- Все. Кто вы, откуда, почему свалились сюда.

-- Это долгий рассказ,-- сказал Олег.-- Мы уже и сами всего не
упомним...

Конан холодно усмехнулся:

-- Мы можем помочь вспомнить. Мы не любим кого-то заставлять, сами от
этого сбежали. Но в этом мире надо уметь давать сдачи. Верно?

-- Верно,-- пробормотал Олег.

-- Так вот мы умеем давать сдачи. Даже... гм... заранее.

-- Мы все-все расскажем! -- вскрикнул Олег.

Конан широко улыбнулся.

-- Не сомневаюсь. Лазутчиков распознаем быстро, насобачились. К нам
пытались засылать жрецов, оборванцев, беглых князей, даже женщин.

Таргитай проговорил быстро, пытаясь снять опасную тему:

-- Я не видел здесь женщин.

-- Казачий лагерь,-- напомнил Конан. Синие глаза стали холодными, как
две льдинки.-- Мне не надо, чтобы из-за баб передрались... Правда, одна
все-таки есть. Ее заслал Джахангир Арха, каган Кхаваризма. Дурак пытался
заманить меня на соседний островок, где спрятал отряд головорезов!

Странный диковатый огонек блеснул в его глазах. Угол верхней губы
чуть приподнялся, обнажив белые острые зубы.

-- Не удалось? -- спросил Олег вежливо.

Конан усмехнулся, разгадав невинную хитрость, поймал за пояс
проходившего казака:

-- Тарас, не в службу, а в дружбу... принеси вина! И мяса.

В глазах уже плясали веселые искорки. Казак вернулся, поставил на
стол огромный кувшин и кружку из красной обожженной глины. Конан налил,
выпил, тут же налил до краев снова.

-- Едва-едва не удалось,-- признался он.-- Джахангир -- тьфу, но
вмешалась еще и третья сила, Ящер бы ее побрал!.. Здесь в древности были
города, жили странные народы. С вами, я слышал, волхв -- расскажет вам
подробнее. Словом, какая-то сила подняла из подземного мира Кхосатрала
Кхеля, древнейшего бога Дагонии... Нет, сейчас об этой Дагонии никто и не
слыхивал, я даже не знаю, когда она была здесь. Так вот, не знаю, как этот
Кхель вырвался от Ящера, то ли уговорил, то ли рога свернул и смылся, но
не только сам вылез из тьмы на белый свет, но поднял весь свой древний
город!

-- Город -- это что? -- спросил Олег.

-- Город... гм... от слова "городить", "огород" -- словом, огромное
село, вокруг которого поставлена ограда. Но этот город был весь из
древнего камня, из таких глыб только древние велеты складывали для себя
терема. Да и Святогор тогда еще ходил здесь... Представляете, иду я по
этому острову, голому, если не считать деревьев, и вдруг из утреннего
тумана поднимаются башни, высочайшие стены, дворцы, крепости!.. Народ
странный и чужой, как ни в чем не бывало шастает по улицам!

Олег прошептал, расширив глаза от ужаса:

-- Но что за мощь вернула столько людей из подземного мира? Даже боги
не возвращают жизнь мертвым!

Конан сделал мощный глоток, вытер губы тыльной стороной ладони:

-- Остались мертвяками, что противно. Вообрази: за мною по пятам
бегут головорезы Джахангира, а навстречу как раз поднялся древний бог --
это зверюга повыше меня ростом, в плечах пошире... Ладно, не таким
мордоворотам рога сшибали, но этот бог оказался из лучшего железа!
Представляете?

Мрак вспомнил свою секиру, которую выковал Степан, вздохнул тяжело:

-- Представляю.

Конан небрежно отмахнулся:

-- Ничего не представляешь. Головорезы, древний бог -- это не все. На
руках у меня оказалась самая красивая женщина на свете! Ее прислали как
приманку, но я все равно не мог ее бросить. Конечно же, она сомлела в
самый опасный момент. Мне надо держать топор, а она на ногах не стоит!..

Мрак спросил с интересом:

-- Что такое топор?

Конан отмахнулся снова:

-- Боевая секира. Так зовут ее киммерийцы, тернопольцы... ну и мы
иной раз. Иной раз даже коня назовешь лошадью, пса -- собакой, а путь --
дорогой, так привыкли слышать у киммеров. Кстати, мы -- казаки, что значит
вольные люди. Принимаем даже киммерийцев, если дадут обет вольности. Два
киммера живут в лагере, оказачились...

Мрак прервал:

-- Доскажи, как тебе удалось уцелеть. Вдруг да самому придется
когда...

Конан отпил вина, щеки его раскраснелись:

-- Уцелеть?.. Ах да... Древнего бога сбросил обратно к Ящеру, откуда
поднялся.

-- Как? -- ахнули невры в один голос.

-- Выпустил кишки его же собственным зачарованным ножом. Магия
побивается только магией. Помните, неуязвимых нет ни людей, ни богов. Род
мудро сделал так, что у каждого есть слабое место... У каждого! Словом,
головорезов, что наконец догнали меня, я сам побил половину, остальных
прикончили подоспевшие казаки. Самого Джахангира, что сдуру взялся ловить
меня лично, я вчера сразил в поединке на том конце острова.

Он замолчал, налил себе остатки вина. Глаза его сияли удалью.
Таргитай огляделся с недоумением:

-- Но где же древний город?

Конан допил вино, ответил сожалеюще:

-- Когда я Кхеля пырнул ножом, город начал таять, как туман на
солнце. Замки, дворцы, фонтаны, яркие вельможи, жрецы, кони... А жаль! Я
бы поселил там Октавию. Она из благородной семьи, дочь немидианского
султана. Не виновата, что использовали для моей поимки... Это мы, мужчины,
всегда виноваты перед женщинами. Пользуемся как конями, ножнами, любимыми
псами!

Мрак поморщился, сказал грубо:

-- А вот у нас нет перед ними чувства вины. Мы вообще с бабами не
связываемся.

Конан снова засмеялся, но в смехе чувствовалась горечь:

-- Оно само связывается. Даже в самых богами забытых местах находятся
мухи и женщины! А где нет, туда шлют, как послали Октавию. Где-то женщины
-- это радость, это смех, цветы, а здесь -- оружие.

Таргитай оглянулся по сторонам, спросил шепотом:

-- Каково ей здесь?

Конан потряс кувшин, прислушиваясь, не булькнет ли, сказал со
вздохом:

-- Как тебе сказать... Если бы я был уверен, что переберетесь через
следующие пороги...

Олег ахнул, подпрыгнул, едва не подняв с собой весь стол:

-- Еще пороги?

-- Много,-- заверил Конан.-- Вы одолели два ряда, самых простеньких.
Осталось еще семь. Один другого хуже. Если бы вы сумели перебраться до
самого низа, я бы послал Октавию с вами. Хоть я и гетман, но казаки роняют
слюни, бурчат, что я их на бабу променял! Здесь не место для женщин.

-- Мы видели неподалеку амазонок,-- вставил Таргитай.

Конан с безнадежностью махнул рукой:

-- Разве то женщины? Я... гм... бывал у них. В лучшем случае --
боевые подруги. Женщина -- это...

Лицо его стало мечтательным. Он пошевелил пальцами, наморщил лоб,
даже раздвинул губы в широчайшей улыбке от уха до уха, но губами шлепал
напрасно, слов не находилось. Таргитай вытащил сопилку, тихонько заиграл.

Конан слушал, не замечая, что притихли и гуляки за соседними столами,
и пробегавшие мимо шумные казаки, и даже ветер утих, забившись между веток
деревьев. Таргитай играл негромко, печально. Когда оторвал сопилку от губ,
Конан вздохнул, словно нес на плечах огромную гору, протянул через стол