хвастовства Наполеонова. Он трубил во всех печатных листах того
времени, что та самая батарея, из которой вылетело смертоносное
ядро для великого Моро, выслала тут другое на пагубу
Сент-Приеста. И вон как, восклицал он, карает провидение
французов, врагов Франции! Но святое провидение уже готовило, уже
наводило гром свой на буйное чело самого Бонапарта!.. Видя армии
свои ослабеющими, он прибег было к народу. "Вооружайтесь, жители
Шампании! Вооружайтесь, французы! К оружию, великий народ!
Северные варвары хотят стереть Францию с карты Европы! Силою и
хитростью - всем ополчайтесь. Истребляйте, губите, режьте, где,
как и чем только можно, всегда и везде!" - так вопиял Наполеон,
советуя, особенно женщинам, приманивая неосторожных прелестями
своими, губить их по ночам ножом. Не все зловредные семена его
остались без прозябения; в некоторых местах народная война
начинала уже возгораться! Но великие успехи союзников вскоре
положили всему конец.
Уже протек февраль, столь обильный происшествиями, боями и
превратностями. 5 марта в последний раз прошел Наполеон чрез
Эперне с 40 000 своей гвардии. В последний раз польстили слуху
его клики народа, провожавшего войско на бой. Марна, привлекшая
опять к одной себе Наполеона, выдала Сену союзникам. Быстро
подвигались они по знакомым путям вперед. 4 марта дивизия графа
Витгенштейна была уже в Провене. Наполеон из Шалопна пустился еще
раз поискать счастья на Оби, умышляя обойти Шварценберга,
который, вместе с союзными государями, находился 6 марта в Труа.
Но союзники, остерегаясь, отступили к Бару; а Наполеон 8 прибыл в
Арсис, что на Оби. 9-го в сем месте произошел сильный бой и
французы отброшены на северо-восток к Витри. Тут можно уже было
сравнить Наполеона с тигром, окруженным искусными охотниками:
ярость его не приносила более пользы.
Стеснялся круг действий Наполеоновых, умалялись силы, но замыслы
его все еще были пространны. Перейдя Марну в Витри и вступя в
Сент-Дизье, он хотел ворваться в Лотарингию, вызвать из всех
крепостей гарнизоны, составить новую армию и броситься на тыл
союзников. Но союзники, провидя несбыточность сих предприятий,
выслав к Сент-Дизье генерала Винценгероде, обменялись дорогами с
Наполеоном: пожелали ему доброго пути к Рейну, а сами пошли к
Парижу!
Между тем и с юга приходили приятные вести. Ожеро уступил Лион
австрийцам. Веллингтон поражал Сульта.Блюхер из Шалона подал
Шварценбергу руку - и все двинулось к столице Франции.
На первом шагу своем союзники встречают, при Фер-Шампенуазе, 13
марта, дивизии Мармонта и Мортье. Увидеть, напасть и разбить было
для них дело одного мгновения. Оба маршала имели только 25 000.
Союзники подавили их ужасным натиском всех своих сил. Сто пушек,
7000 пленных и открытый путь к Парижу достались победителям.
Сим последним пользуясь, союзники, свернувшись в пять больших
колонн, под веяньем победоносных знамен, с веселыми кликами
надежды и радости быстро подвигались к последней цели своей,
16-го перешли они Марну в Трипоре и Мо, а 18 люди, воспоенные
водами Оки и Волги, прошедшие из отдаленных краев хладной Сибири,
от знойных берегов Каспийского моря, от хребтов грозного Кавказа
- сии люди увидели окрестности Парижа! Надобно поставить себя на
месте тех, которые прошли столь необъятные пространства,
выдержали столько ужаснейших боев, подъяли столь великою истому,
столь неописанные труды; и наконец, по полям, облитым кровью, по
тлеющим развалинам городов, сквозь огнь, чрез воды и среди
смертей, достигли конца своего пути и вершины славы; надобно,
говорю я, поставить себя на месте их, чтоб постигнуть чувство,
наполнившее тогда сердца подступивших к Парижу.
Но совсем противное было в Париже. Невеселые слухи приходили от
Марны и Сены; задумчивость и уныние начинали появляться в шумных
толпах вечно поющего народа. Правительство, с своей стороны, зная
ветреность жителей, распускало слухи о небывалых успехах. Толпы
подкупленных и легковерных разглашали их по улицам. Истина
спорила с ложью. Но вывоз сокровищ, отъезд Иосифа Бонапарте и
самой императрицы показали ясно Парижу настоящее его положение.
Громкой барабанный бой на утренней заре 18 марта пробудил
беспечных жителей столицы, и тогда только поверили, что более 100
000 победителей стояли уже за высотами, заслоняющими город их.
Париж имел несколько тысяч гарнизона, мог выставить до 30 000
народной гвардии и всеми силами войска подкрепить корпуса,
разбитые при Шампенуазе. Природа оградила город, в долине
стоящий, высотами Бельвильскими, холмом Бютшомон и горою
Монмартр. Канал Уркской служил также некоторою обороною.
Защитники Парижа расположились следующим образом: справа занимали
они Бельвиль, Менильмонтан, Бютшомон и Венсенский замок; их
средина расположена была за каналом Уркским, имея за собою
Монмартр, который весьма б был страшен, если б был укреплен; а
левое крыло их простиралось до Нельи. Весь этот строй имел вид
выгнутой Дуги.
Распоряжение союзников было следующее: армия силезская должна
была идти справа чрез Сент-Денис к Монмартру; гвардия российская
и прусская, под начальством графа Милорадовича, занимали средину,
двинувшись от Бонди к Пантеню; генерал Раевский управлял
нападениями на Бельвиль; а принц Виртембергский, на левом крыле,
должен был занять Венсен и наблюдать за Шарантоном. Генерал Сакен
и баварцы оставлены в Мо, чтобы противустать Наполеону, если б он
вздумал воротиться к Парижу.
Между 5 и 6 часом утра раздалась пушечная пальба, и сражение
загорелось. На твердые позиции: Бельвиль, Ромен-виль и Бютшомон
напали прежде всего. Генерал Раевский выбил из Пантеня
неприятелей штыками. Другие высоты старались обходить. Множество
стрелков распущено было по садам и перелескам. Ружейная пальба
гремела беспрерывно. Но Блюхер и принц Виртембергский не могли
так скоро, по назначению своему, справа и слева, прийти. Одним же
войскам Раевского, начавшим сражение, поддерживать его было
тяжело. Наполеон мог поспешно возвратиться и внезапно загреметь в
тылу. Париж, услыша гром его, стал бы защищаться до последней
невозможности, и тогда союзники, на краю желаний своих, увидели
бы себя в положении крайне невыгодном. Одна минута могла дать
крутой оборот делам; но генерал граф Барклай-де-Толли сделал
решительное соображение, пустил лучшие резервные войска в дело -
и дело взяло счастливый ход. Граф Милорадович ввел все гвардии в
огонь и управлял движениями оных. Тут напрасно уже старался
неприятель, с отчаянною храбростью, лишить союзников
приобретенных ими выгод: все его усилия обращались в ничто. Это
взаимное борение продолжалось большую половину дня, но прибытие
силезской армии решило судьбу битвы. Корпус графа Ланжерона пошел
прямо на Монмартр, а Клейст и Йорк устремились в Лавильет и
прочие в той стороне лежащие места. Граф Милорадович сам повел
всех гренадеров на приступ в Бельвиль - и грозная высота сия
покорилась. Генералы граф Ламберт, Воронцов, Паскевич, Ермолов,
Чеглоков и прочие по грудам неприятельских тел взвели войска свои
на высоты, облитые кровью, и гордый Париж, со всеми своими
замками, храмами, дворцами, палатами и садами, на необозримом
пространстве лежащий, представился глазам удивленных победителей.
Гром битвы и общее "ура!" всех соединенных войск наполнили
окрестности бранною грозою и шумом, которого они с самых давних
времен не слыхали. Множество пушек взлетело на холмы и
Адамов Григорий
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Каменистый Артем
Вронский Константин