правым глазом метили по стреле на цель - на шею, на бедро, на щеку, на
колено нурманнам, где стрела смогла бы проскочить между доспехами. Целили
не просто, считались с ветром, с движением лодьи и с дугой полета стрелы.
А хорошо укрыты доспехами нурманнские тела...
тетивы звякнули и ударили по кожаным рукавичкам, которые стрелки носят на
левой руке, чтобы не покалечить пальцы.
как каждый успевал. Стрелы били черную лодью, вонзались в борта, ломались
о медные и железные доспехи, ястребами врывались в весельные дыры. Должна
же иная найти свою дорожку, нурманнское мясо не жестче звериного, не
каменнее!
закрылись щитами и вспенили воду веслами. Кажется, и мига не прошло, а они
уже вырвались выше острова и ушли от засадных лучников.
как снизу к острову поспевала вторая акулья лодья и метилась приставать.
Первая же, проскочив остров, развернулась к островному приверху. Нурманны
хотели взять засаду клещами, выйдя на остров с двух концов. Отеня не
потерялся: "Нет, нурманн, мы еще поживем!"
остров. Ищи до зимы, не найдешь.
воде. Из затончика ничего не видно. А Карислав все торопит:
народу... Эх, да что же это! Половины биарминов нет как нет!
волчьей охоте:
биарминов! Клялись клейменые и с ними другие, близкие по крови рода Расту,
что они при первой же встрече с нурманнами свою смерть примут, но возьмут
нурманнскую жизнь...
- и у него заперло горло, присох язык.
голому концу острова. Выскочили на чистое место, а нурманны уже здесь и
толпой добивают биарминов. Отенины глаза просветлели, все-то он видит, до
черточки. Горло чистое, голос вернулся. Нет тоски и совсем ничего не жаль.
топорище и наискось, между латным плечом доспеха и низким краем
завешенного кольчужной сеткой рогатого шлема, врубился в первую жилистую
нурманнскую шею.
Глава шестая
1
аршин от берега, чтобы и в приливную и в отливную волну было удобно
причаливать тяжело груженным расшивам. От тесаного бревенчатого настила
пристани устроен помост для съезда телег на дорогу, ведущую к городку.
они заводатаи боя. Они ввяжутся, втянут нурманнов, а старшина всей силой и
ударит из Усть-Двинца. Здесь управлял Карислав, который вернулся из своей
засады против острова.
вверх, к пристани. Выше острова река расширялась, нурманны держались
подальше от материкового берега, и их нельзя было достать стрелой.
ее защитников.
лишним. Там одна лодья осталась на реке, а другая побежала вниз, к устью,
где ждали две большие лодьи.
низкая повела большую, с птичьей головой на носу. Самая же большая лодья,
со звериной головой, осталась на якоре одна.
приближалась. Над ее высокими бортами не было видно голов гребцов, и весла
ходили будто сами собой. Готовясь к бою стрелами, защитники встали за
вытащенными на берег расшивами поморян и лодками биарминов.
борту корму прикрывал деревянный щит из досок, такой же просмоленный и
черный, как вся лодья. Биармины, вызывая нурманнов, закричали изо всей
мочи. В кормовом щите что-то мелькало - нурманны глядели в щель.
тетивы, иные стрелы скользнули в весельные дыры, но лодья шла и шла, как
железная.
барана, орлиная голова косо наставила загнутый клюв на речной берег.
Знатная работа, вырезано каждое перышко. Дерево вызолочено. Когда лодья
подплыла ближе, стало заметно, что пооблезшая позолота выпестрила орла
змеей.
это? Нурманны не пойдут на берег?! Не пойдут. Лодью потащило, якорь взял и
тихое течение уложило по борту брошенные гребцами весла. И хоть бы
показался один нурманн! Спать они, что ли, пришли? И вверху на воде
застыли обе низкие лодьи.
лодью было все равно, как в пень или в глину. По двинским протокам рыскали
чайки. Что им до поморян, до биарминов, до нурманнов? Бездумные птицы
приподнимались над неподвижной лодьей и летели дальше, вверх-вниз,
вверх-вниз, поднимаясь и падая с каждым взмахом гнутых крыльев.
запаха делалось тошно.
Один, хоть и не хотел спать, невольно зевал, другой ковырял пальцем петлю
тетивы. Забыв осторожность, люди вставали на поваленные расшивы и
вглядывались, вслушивались.
умели с утра заслышать подвижку морских льдов, которая лишь к полудню
приходила на берег, различали, когда с ветки сам собой падал снежный ком и
когда его сталкивал зверь, примечали дыхание медведя в берлоге и движение
тюленя под поверхностью полыньи. Они прислушивались, не разбирая слов, к
тихим разговорам на лодье. Вода плеснет - это из черпальни. Слышится и
храп спящего. Нурманны живы и ждут, но чего?
она куда-то ушла от входа в устье.
вышли на обрез пристани и вместе, наставив копья над рекой, прочли Великое
Заклятье против Морского Зла:
2
дружиной.
выставляйся так!
пошевеливало течением, слегка поворачивало на якоре. От нечего делать
лучшие стрелки воткнули несколько стрел в ременный канат.