я есть, мам. Я никогда не просил об этом. Я не хочу видеть духов и
черную ауру. Я хочу быть таким, как все. Мне это все очень трудно; это
все очень... странно.
Никто никогда не обещал тебе, что это будет легко...
можешь жить как отшельник, порвав с внешним миром, как пыталась
сделать я после твоего рождения, но рано или поздно это постучится в
твою дверь.
холодного ветра. Рамона обняла его. Она уже выплакала все свои слезы,
но боль ее сына почти разбила ей сердце. Но она знала, что боль
укрепляет душу, закаливает волю, и когда он наконец пересилит ее, то
станет еще сильнее.
холма между могил к дороге. До дома было больше двух миль, но они не
торопились.
чем-то важном. Они дошли до того места, где между плоских камней
журчал ручей, и Рамона внезапно остановилась.
была девочкой, то могла бегом преодолеть весь этот путь даже не
задохнувшись, а теперь я уже икаю как лягушка. - Она села на камень, на
котором были нацарапаны чьи-то инициалы. Билли лег в траву на
живот, глядя на то, как поток воды огибает камни. - Есть кое-что, о чем
ты должен знать. Я не говорила тебе этого при жизни отца несмотря на
то, что он прекрасно обо всем знал. Я должна все тебе рассказать, а
потом ты будешь думать сам, как тебе поступить.
ворон. Далеко в вышине солнце отражалось от карабкающегося к
облакам самолета.
Люди дерутся на улицах, убивая и ненавидя друг друга; дети
употребляют бог знает какие наркотики; то тут, то там безо всяких
причин возникают войны... меня все это страшит, потому что зло ходит
без страха и меняет свое обличье и голос, чтобы искать свою пищу. Оно
рыщет повсюду, желая все большего и большего. Ты видел его однажды
давным-давно в коптильне.
раз на карнавале, но ты оказался сильнее, чем он предполагал.
Он все время насмехался надо мной и старался обмануть меня, но я все
время раскусывала его. Я не позволила проникнуть в мое сознание; я не
позволила ему заронить во мне сомнение относительно моих
способностей. Но теперь моя работа почти закончена, Билли. Теперь
Меняющий Облик не видит во мне угрозы; он хочет тебя и сделает все
возможное, чтобы уничтожить тебя.
проникнуть в мое сознание?
деревьев.
она. - Никогда. Он стар как время и он умеет ждать. Он рассчитывает
захватить тебя врасплох, когда ты этого не ожидаешь, в момент твоей
слабости. И я думаю, что он наиболее опасен, когда питается умершими,
как зверь, когда гложет кость. Он вытягивает у духов энергию, чтобы
становиться сильнее. Как бы мне хотелось сказать тебе, что я знаю
предел силы Меняющего Облик, но к сожалению не могу. О, как много
тебе еще нужно узнать, Билли! - Некоторое время она молча смотрела на
него. - Но я не могу тебя этому научить. Жизнь научит.
хотела тебе сказать: ты родился на этот свет не один.
родился первым, а вслед за тобой еще один ребенок. Вы находились
внутри меня так близко, что доктора различили только одно
сердцебиение, ведь в те времена медицинская аппаратура была не такой
хорошей. Итак: холодной ноябрьской ночью в грузовичке-пикапе
родилось двое детей. Вы оба родились в водяной оболочке, что есть
признак духовной силы. Твоя закрывала тебе лицо. Его... была порвана,
и он сжимал ее своими ручками. Даже уже тогда что-то внутри твоего
брата хотело, чтобы он не вступил на свой Неисповедимый Путь. Вы не
были идентичными близнецами: ты был больше похож на меня, а твой
брат на отца. - Она торжественно взглянула на Билли темными
глазами. - Ты знаешь, твой отец и я были бедны. Мы едва могли
прокормить себя. Мы ожидали одного ребенка, и нам пришлось сделать
выбор. Это было самое ужасное решение в моей жизни, сынок. Есть...
человек по фамилии Тиллман, который продает и покупает младенцев.
Он купил у нас твоего брата и пообещал поместить его в хороший дом. -
Ее руки сжались в кулаки, а лицо напряглось. - Это... был единственный
для нас выход, и мы после этого долго находились в трансе. После того,
как мы прошли через это, твой отец уже никогда не стал прежним. Нам
надо было выбирать, и мы выбрали тебя. Понимаешь?
палаточной проповеди, которая исповедовалась в том, что продала
своего ребенка. Боже, как же было больно в этот момент его матери!
часто размышляли о том, что с ним случилось, но у нас был ты, и мы
отдали тебе всю нашу любовь и внимание. Но потом... я увидела его и с
первой минуты поняла, кто он такой. Я знала, что в нем тоже будет
особая сила, но она должна отличаться от твоей... По его глазам я
увидела, что он пользуется ею неосознанно. Я видела его той самой
ночью в шатре "Крестового похода Фальконера". Он был очень похож на
твоего отца, и в достаточной степени на Джимми Джеда Фальконера,
чтобы тот мог выдавать его за своего сына.
друга. Ты чувствовал, возможно, как и он, что-то вроде удивления и
притяжения. Я думаю... каждый из вас нуждается в другом, не зная этого.
Ты знаешь значение твоего Неисповедимого Пути, а Уэйн испуган и
блуждает в темноте.
ошарашен и осознавал, что его всегда тянуло к молодому евангелисту,
но он всегда противился этому. - Если это так долго было секретом, то
почему ты мне это сейчас рассказала?
единственным, кто стоял между Уэйном и усердно работающими
механизмами этой крестовопоходовской машины. Уэйн теперь молодой
бизнесмен, и его сознание запечатано отпечатком большого пальца
Джимми Джеда Фальконера. Он пошел по пути своего отца, но он не
знает, что ожидает его в конце. В ранние годы он научился
использованию сил страха и ненависти, называя это религией. Он слаб
духом, Билли, а Меняющий Облик ищет слабости, и если он решит
использовать Уэйна Фальконера против тебя, то он сможет сделать это в
любую минуту.
убежища в кустарнике в небо вспорхнула птица.
может по ошибке решить, что мы хотим столкнуть его с дороги, которую
он считает праведной. Он не понимает нас также, как не понимал его
отец.
Билли Рамону.
может заставить человека поверить в то, что он излечился, даже если на
самом деле у него ничего не болело. Фальконер приложил свою руку к
обучению Уэйна этому. Но если он на самом деле излечивает, то он
должен обнаружить эту силу внутри себя, также как это сделал ты, когда
имел дело с духами. При этом он, как и ты, должен был почувствовать
боль. "Крестовый поход" требовал, чтобы он излечивал от звонка до
звонка, без перерывов. Я думаю, он делал вид, что излечивает, и потому
не чувствовал этой боли, если, разумеется, он вообще когда-либо ее
чувствовал. О, он мог бросить этим людям искру или две. Но если
бросать слишком много искр, то у может не остаться достаточно их
числа, чтобы зажечь огонь, когда в этом действительно возникнет
необходимость.
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Корнев Павел
Распопов Дмитрий