рассуждении, Платон доказывает, что если единое не существует, но мы о нем
как о несуществующем все же ведем речь, а стало быть, приписываем единому
некоторый предикат - пусть даже этим предикатом будет несуществование, то
мы опять-таки получаем простейшую систему: "несуществующее единое". А это
значит, что единое имеет предикат и, стало быть, получает все определения,
которые имеет единое, когда оно наделено предикатом "бытия". Более того,
самое интересное в этом рассуждении Платона состоит в том, что
несуществующее единое "каким-то образом должно быть причастно и бытию" -
иначе мы о ном вообще ничего не могли бы сказать (42).
В каком же смысле, в самом деле, можно утверждать, что несуществующее
единое причастно бытию? Разве это не абсурдное утверждение?
образом. Если мы вообще можем приписать единому какой-либо предикат - будь
то существование или несуществование, то мы тем самым ставим его в
определенную связь с чем-то другим, чем оно само. Наличие такой связи
является первейшим условием того, чтобы мы вообще могли о нем что-то
сказать, т. е. познать его: ведь и познание, и называние словом - это на
греческом языке передается термином "логос".
"небытия", но если мы какой-то из них приписываем, т. е. произносим
суждение "А есть В", то тем самым мы это знаем, раз об этом говорим И в
этом смысле - и только в этом - несуществующее единое "каким-то образом
причастно бытию".
А", то в этом случае, хотя мы и не говорим, что "единое не существует", в
результате экспликации содержания тезиса "единое есть единое" мы приходим к
выводу, что о нем вообще ничего нельзя знать, ничего нельзя сказать и что
оно, следовательно, непричастно бытию. И это потому, что оно определено с
самого начала как лишенное всякого отношения.
единого, но в другом смысле: в смысле отсутствия у единого какого бы то ни
было предиката Это - отрицательная форма того же самого допущения которое в
положительной форме дано в самом первом рассуждении: "единое есть
(единое)". Выводы из этого допущения поэтому те же, что и выводы из первой
гипотезы: о несуществующем едином ничего нельзя высказать, "несуществующее
единое ничего не претерпевает" (43).
существует" (44). В этом случае "не-сущоствованно" единого пони мается в
том же смысле, как и в рассуждении (а), где Платон исходил из системы
"несуществующее единое". Иное, стало быть, соотнесено с несуществующим
единым и определено этим соотнесением. Но в этой системе - "несуществующее
единое" - положение с "иным" существенно отличается от того, которое мы
описали в системе "существующее единое". Поскольку иное соотнесено, то в
принципе мы о нем можем говорить, но поскольку оно соотнесено с
несуществующим единым (45), то мы о нем можем говорить лишь неопределенно:
наше суждение о нем будет бесконечным, оно будет суждением типа "А есть не
В".
взаимно другими, как единицы, ибо единого не существует. Любое скопление их
беспредельно количественно; даже если кто-нибудь возьмет кажущееся самым
малым, то и оно, только что представлявшееся одним, вдруг, как при
сновидении, кажется многим и из ничтожно малого превращается в огромное по
сравнению с частями, получающимися в результате его дробления" (46).
доказывая невозможность множества возникает в том случае, если многое
соотносится с несуществующим единым. В этом случае недостает того начала
благодаря которому множество приобретает характер определенного числа, а
каждый член этого множества оказывается далее неделимым единством. Запомним
этот вывод, он очень важен"?
те черты текучести, или, как сегодня часто говорят, "брезжущего смысла",
когда невозможно остановиться ни на чем определенном, твердом,
ограниченном".
единое не существует?" (47).- Теперь несуществование берется в том же
смысле, как и в гипотезе VI, а именно: единое вообще никак не отнесено к
другому, не отнесено даже и как несуществующее. Какие выводы тогда следуют
для иного? Раз нет никакой отнесенности, то понятно, что мыслить многое
здесь вообще невозможно. Это заключительное рассуждение полностью повторяет
начало диалога: там мы тоже имели дело с безотносительным единым.
одно, ни как многое, потому что без единого мыслить многое невозможно...
Если единое не существует, то и иное не существует и его нельзя мыслить ни
как единое, ни как многое" (48). Значит, если многое соотнесено с
несуществующим единым, то его можно мыслить, о нем можно говорить, хотя оно
и будет неопределенным; но если многое вообще не соотнесено с единым, то о
нем ничего нельзя сказать, а это равносильно тому, что его нет. Свой диалог
Платон заключает следующими словами Парменида: "Не правильно ли будет
сказать в общем: если единое не существует, то ничего не существует?-
неуловимое, все же нужно соотносить его с единым, хотя и несуществующим.
Эту мысль Платона хорошо усвоила античная философия, прежде всего
Аристотель. Он пишет по поводу "беспредельного": "... ничто беспредельное
не может иметь бытия; а если и не так, во всяком случае существо
беспредельного как такое) не беспредельно" (Метафизика, II, 2). Аристотель
здесь говорит о том же, что и Платон: чтобы мыслить беспредельное, нужно
как-то ухватить его, определить с помощью чего-то, что само не может быть
беспредельным.
то черты текучести, или, как сегодня часто говорят, "брезжущего смысла",
когда невозможно остановиться ни на чем определенном, твердом, ограниченном
(49).
единое не существует?" (50).- Теперь несуществование берется в том же
смысле, как и в гипотезе VI, а именно: единое вообще никак не отнесено к
другому, не отнесено даже и как несуществующее. Какие выводы тогда следуют
для иного? Раз нет никакой отнесенности, то понятно, что мыслить многое
здесь вообще невозможно. Это заключительное рассуждение полностью повторяет
начало диалога: там мы тоже имели дело с безотносительным единым.
одно, ни как многое, потому что без единого мыслить многое невозможно...
Если единое не существует, то и иное не существует и его нельзя мыслить ни
как единое, ни как многое" (51). Значит, если многое соотнесено с
несуществующи м единым, то его можно мыслить, о нем можно говорить, хотя
оно и будет неопределенным; но если многое вообще не соотнесено с единым,
то о нем ничего нельзя сказать, а это равносильно тому, что его нет. Свой
диалог Платон заключает следующими словами Парменида: "Не правильно ли
будет сказать в общем: если единое не существует, то ничего не существует?--
отрицанием, если не положительной, то отрицательной связью с ним.
логико-философского обоснования античной науки. В этом диалоге Платон дал
образец своей диалектики (53). Каким способом ведет Платон свое
рассуждение? Как мы уже упоминали, оп применяет здесь особый метод какого
мы не встречали ни у кого из его предшественников за исключением разве что
элеатов, а именно: он принимает определенное допущение, или гипотеза и
затем прослеживает, какие утверждения следуют из этой гипотезы. Этот метод
получил впоследствии название гипотетико - дедуктивного, и значение его для
развития науки трудно переоценить (54).
дальнейшей логической разработкой мы обязаны Аристотелю, а его применением
к математике - обязаны современным Платону математикам: Архиту, Евдоксу и
др. Во всяком случае, способ доказательства, который пользуется Евклид в
"Началах", построен потому же образцу: делается определенное допущение на
основе принятых аксиом и постулатов, а затем показывается, какие следствия
должны вытекать из этого допущения.
осуществляется по-разному, что хорошо демонстрирует сам Платон, однако
схема, которой сам пользуются, одна и та же.
научно-философской мыслью элеатами и софистами. Антиномия эта, как мы
помним, формулировалась так:
тождественно самому себе (55);
тождественно себе, не отнесено к себе, а отнесено к другому - познающему
субъекту поэтому всякая истина относительна.
условием познания (и не только познания, но, что важно, и самого бытия)
единого является его соотнесенность с другим; а другое единого есть многое
И наоборот: условием познаваемости (и существования) многого является его
соотнесенность с единым без этого многое превращается в беспредельное
(апейрон) и становится не только непознаваемым, но и не сущим (Платон, как
мы знаем, часто называет беспредельное небытием, "ничем").
стать многим, т. е. идея воплотиться в чувственный мир, и гносеологический