ровый человек.
и нравственных уродств всех ее подруг.
чевал в другое женское сердце, - и на этот раз ему показалось, что он
вступил в светлый обширный храм. Над алтарем парил белый голубь - оли-
цетворение невинности. Медик хотел было преклонить колена, но ему нужно
было спешить дальше, в следующее сердце, и только в ушах его еще долго
звучала музыка органа. Он даже почувствовал, что стал лучше и чище, чем
был раньше, и достоин теперь войти в следующее святилище, оказавшееся
жалкой каморкой, где лежала больная мать. Но в открытые настежь окна ли-
лись теплые солнечные лучи, чудесные розы, расцветшие в ящике под окном,
качали головками, кивая больной, две небесно-голубые птички пели песенку
о детских радостях, а больная мать просила счастья для своей дочери.
валена мясом, - и куда бы он ни сунулся, всюду натыкался на туши. Это
было сердце одного богатого, всеми уважаемого человека, - его имя, на-
верно, можно найти в справочнике по городу.
старую, полуразвалившуюся голубятню. Портрет мужа был водружен над ней
вместо флюгера; к ней же была прикреплена входная дверь, которая то отк-
рывалась, то закрывалась - в зависимости от того, куда поворачивался
супруг.
дворце Розенборг, но зеркала здесь были увеличительные, они все увеличи-
вали во много раз. Посреди комнаты восседало на троне маленькое "я" об-
ладателя сердца и восхищалось своим собственным величием.
пал в узкий игольник, набитый острыми иголками. Он быстро решил, что это
сердце какой-нибудь старой девы, но ошибся: оно принадлежало награжден-
ному множеством орденов молодому военному, о котором говорили, что он
"человек с сердцем и умом".
лев, еще долго никак не мог собраться с мыслями. Во всем он винил свою
разыгравшуюся фантазию.
ума. И какая дикая здесь жара! Кровь так и приливает к голове. - Тут он
вспомнил о своих вчерашних злоключениях у больничной ограды. - Вот когда
я заболел! - подумал он. - Нужно вовремя взяться за лечение. Говорят,
что в таких случаях всего полезнее русская баня. Ах, если бы я уже лежал
на полке".
там совсем одетый, в сапогах и калошах, а с потолка на лицо ему капала
горячая вода.
тавил себе один большой пластырь из шпанских мушек на шею, а другой на
спину, чтобы вытянуть дурь из головы.
тельствовали калоши счастья.
улице, а потом оставил в больнице, и забрал их оттуда. Но ни лейтенант,
ни соседи не признали этих калош своими, и сторож отнес их в полицию.
ких писарей, поставив находку рядом со своими калошами и внимательно ее
рассматривая. - Тут и опытный взгляд сапожника не отличил бы одну пару
от другой.
ми-то бумагами.
уж и сам перестал понимать, которая из них его пара - та ли, что стоит
справа, или та, что слева.
как раз калоши счастья. Что ж, полиция тоже иногда ошибается.
мышку (ему нужно было кое-что перечитать и переписать дома), вышел на
улицу. День был воскресный, стояла чудесная погода, и полицейский писарь
подумал, что неплохо было бы прогуляться по Фредериксбергу.
пожелаем ему приятной прогулки после многих часов работы в душной канце-
лярии.
лялось удобного случая проявить свою чудодейственную силу.
тот сказал, что завтра отправляется путешествовать на все лето.
ливые люди, летаете себе, где хотите и куда хотите, а у нас цепи на но-
гах.
нет нужды заботиться о завтрашнем дне, а когда вы состаритесь, получите
пенсию.
писарь. - Писать стихи - что может быть лучше! Публика носит вас на ру-
ках, и вы сами себе господа. А вот попробовали бы вы посидеть в суде,
как мы сидим, да повозиться с этими скучнейшими делами!
разные стороны, оставшись каждый при своем мнении.
бы поближе познакомиться с такими натурами, как он, и самому стать поэ-
том. Будь я на их месте, я бы в своих стихах не стал хныкать. Ах, какой
сегодня чудесный весенний день, сколько в нем красоты, свежести, поэзии!
Какой необыкновенно прозрачный воздух! Какие причудливые облака! А трава
и листья так сладостно благоухают! Давно уже я так остро не ощущал это-
го, как сейчас".
изменился, - нелепо думать, что поэт не такой же человек, как все про-
чие. Среди простых людей часто встречаются натуры гораздо более поэти-
ческие, чем многие прославленные поэты. Только у поэтов гораздо лучше
развита память, и все идеи, образы, впечатления хранятся в ней до тех
пор, пока не найдут своего поэтического выражения на бумаге. Когда прос-
той человек становится поэтически одаренной натурой, происходит своего
рода превращение, - и такое именно превращение произошло с писарем.
фиалки у тетушки Лоны. Да, я был тогда еще совсем маленьким. Господи, и
как это я ни разу не вспомнил о ней раньше! Добрая старая тетушка! Она
жила как раз за Биржей. Всегда, даже в самую лютую стужу, на окнах у нее
зеленели в банках какие-нибудь веточки или росточки, фиалки наполняли
комнату ароматом; а я прикладывал нагретые медяки к оледенелым стеклам,
чтобы можно было смотреть на улицу. Какой вид открывался из этих окон!
На канале стояли вмерзшие в лед корабли, огромные стаи ворон составляли
весь их экипаж. Но с наступлением весны суда преображались. С песнями и
криками "ура" матросы обкалывали лед; корабли смолили, оснащали всем не-
обходимым, и они наконец уплывали в заморские страны. Они-то уплывают, а
я вот остаюсь здесь; и так будет всегда; всегда я буду сидеть в поли-
цейской канцелярии и смотреть, как другие получают заграничные паспорта.
Да, таков мой удел!" - и он глубоко-глубоко вздохнул, но потом вдруг
опомнился: "Что это такое со мной делается сегодня? Раньше мне ничего
подобного и в голову не приходило. Верно, это весенний воздух так на ме-
ня действует. А сердце сжимается от какого-то сладостного волнения".
чем-нибудь другом", - решил он и пробежал глазами первый попавшийся лист
бумаги. "Фру Зигбрит", оригинальная трагедия в пяти действиях", - прочи-
тал он. "Что такое? Странно, почерк мой! Неужели это я написал трагедию?
А это еще что? "Интрига на валу, или Большой праздник; водевиль". Но от-
куда все это у меня? Наверное, кто-нибудь подсунул. Да, тут еще
письмо..."
автора, что обе его пьесы никуда не годятся.
изъяснимой нежности... к чему - он и сам не знал. Машинально он сорвал
цветок и залюбовался им. Это была простая маленькая маргаритка, но она в
течение одной минуты сообщила ему о себе больше, чем можно узнать, выс-
лушав несколько лекций по ботанике. Она рассказала ему предание о своем
рождении, рассказала о том, как могуч солнечный свет, - ведь это благо-
даря ему распустились и стали благоухать ее нежные лепестки. А поэт в
это время думал о суровой жизненной борьбе, пробуждающей в человеке еще
неведомые ему силы и чувства. Воздух и свет - возлюбленные маргаритки,
но свет - ее главный покровитель, перед ним она благоговеет; а когда он
уходит вечером, она засыпает в объятьях воздуха.