заговорить, но вспомнил, что сказать ему нечего.
привезти свое фортепьяно.
но не осмелился высказать это вслух. Тут его осенила блестящая идея.
Тибс.- И не ставь ноги на каминную решетку - это еще хуже.
ведь, пожалуй, одна из этих барышень начнет строить глазки молодому
Симпсону, а ты знаешь, брак...
Брак! Еще чего! Чтобы нагло лишить меня жильцов! Нет, нет, ни за что на
свете!
он никогда не спорил с женой, то положил конец разговору, заметив, что "пора
двигаться на работу". Он всегда уходил в десять часов утра и возвращался в
пять дня, пропахший сыростью и с перепачканным лицом. Никто не знал, куда он
ходит и чем занимается, но миссис Тибс с важным видом заявляла, что у него
дела в Сити.
карете, сопровождаемые невероятным количеством багажа. Коридор заполнили
сундуки, коробки, шляпные картонки, зонтики, гитары в футлярах и всяческие
пакеты, заколотые булавками. Тут поднялась такая возня с вещами, такая
беготня с горячей водой, чтобы дамы могли умыться, такой хаос, упреки в
адрес слуг, накаливание атмосферы и щипцов для завивки, каких
Грейт-Корэм-стрит никогда раньше не знавала. Низенькая миссис Тибс была
совершенно в своей стихии: хлопотала, болтала без умолку, раздавала
полотенца и мыло, словно кастелянша больницы. Только когда дамы, наконец,
разошлись по своим спальням и углубились в сложную процедуру переодевания к
обеду, дом обрел обычное спокойствие.
Септимуса Хикса, другого жильца, пока они коротали время в ожидании обеда,
развалившись на диванах в гостиной и созерцая свои лакированные туфли.
человек, носивший очки и черную ленту вокруг шеи вместо шейного платка, -
весьма интересная личность, поэтический студент-медик, проходивший практику
в больнице, и "очень талантливый юноша". Он обожал "втискивать" в разговор
всевозможные цитаты из "Дон-Жуана", не обращая внимания, насколько они
уместны, - в этом отношении он был замечательно независим. Его собеседник,
мистер Симпсон, принадлежал к числу тех молодых джентльменов, которые играют
в обществе ту же роль, что статисты на сцене, но обладают для своего амплуа
еще меньшими данными, чем самый бездарный актер. Голова у него была пуста,
как большой колокол собора св. Павла. Он одевался, тщательно следуя
сборникам карикатур, именуемым модными журналами, и писал "водевиль" через
"а".
картонок, - томно протянул мистер Симпсон.
совершенно уверен, потому что никого другого не читал.
Хикс - миссис Мейплсон, мисс Мейплсон, мисс Мейплсон, - сказала
раскрасневшаяся миссис Тибс, которая перед этим руководила операциями на
кухне внизу и теперь напоминала восковую куклу в жаркий день.
мисс Мейплсон, мисс Мейплсон, - и то же самое наоборот.
жалели, что руки их не превратились в ноги, ибо они не знали, куда их деть;
дамы улыбнулись, присели, опустились в кресла и нагнулись за уроненными
носовыми платками; джентльмены остановились у окна; миссис Тибс разыграла
прелестную пантомиму со служанкой, которая явилась задать какой-то вопрос
относительно соуса к рыбе; затем барышни посмотрели друг на друга, а
остальные, казалось, открыли неожиданные красоты в узоре каминной решетки.
голосом, достаточно громким, чтобы все ее услышали. - Джулия!
фигуре дочери, достоинства которой были несомненны. Все присутствующие,
естественно, устремили взоры на мисс Джулию, и наступила новая пауза.
конфиденциальным тоном обратилась миссис Мейплсон к миссис Тибс.
дверях и начала посылать хозяйке настойчивые сигналы.
сказал мистер Хикс.
выражением, как будто подобная мысль никогда прежде не приходила ей в
голову.
выдал хотя бы малейшей осведомленности о привычках и обычаях кэбменов.
которая уже пять минут кашляла и сморкалась за дверью, стараясь привлечь к
себе внимание хозяйки.
застигнутая врасплох служанка.
вылетели из двух бутылок с лимонадом; дамы прижали к губам носовые платочки,
а низенькая миссис Тибс выскочила из комнаты, чтобы дать Тибсу чистое белье,
а служанке - нагоняй.
удивительно умелым собеседником. Мистер Колтон был пожилой фат - старый
холостяк. Он часто говаривал, что, хотя его лицо нельзя назвать красивым в
строгом смысле слова, оно, однако, поражает своей оригинальностью. И он был
совершенно прав. При взгляде на него невольно вспоминался круглый дверной
молоток, полулев-полуобезьяна, прич·м это сравнение можно было
распространить и на его характер и на стиль его разговора. Мистер Колтон
топтался на месте, пока все остальное двигалось вперед. Он ни разу в жизни
не придумал новой темы для беседы и не высказал самостоятельной мысли; но
если речь шла о чем-нибудь давно известном или, продолжая сравнение, если
кто-нибудь его дергал, он начинал барабанить с необычайной быстротой. Порой
у него бывал приступ нервного тика, и это, можно сказать, его приглушало,
потому что в таких случаях он производил вдвое меньше шума, чем обычно,
когда надоедливо твердил - тук-тук-тук - одно и то же. До сих пор не
женившись, он все еще высматривал невесту с деньгами. Он имел пожизненную
ренту, около трехсот фунтов в год, был чрезвычайно тщеславен и безмерно
себялюбив. Он приобрел репутацию безукоризненно вежливого человека и каждый
день прогуливался по Гайд-парку и Риджент-стрит.
любезнее - правду говоря, каждый из присутствующих желал проявить себя с
самой лучшей стороны, ибо миссис Тибс сочла полезным прибегнуть к тонкой
хитрости и дала джентльменам понять, что дамы весьма богаты, а дамам
намекнула, что все джентльмены - "завидная партия". Легкий флирт, думала
она, поможет ей удерживать всех жильцов, не приводя ни к каким другим
последствиям.
практична и красива. Она проявляла нежнейшую заботливость по отношению к
своим дочерям, в доказательство чего постоянно твердила о своей готовности
вторично выйти замуж, если это окажется полезным ее милочкам - другой
побудительной причины у нее, разумеется, быть не могло. Да и сами "милочки"
не были нечувствительны к перспективе "солидного семейного очага". Одной из
них исполнилось двадцать пять, другая была на три года моложе. За четыре
сезона они побывали на всевозможных водах, играли в лотерею по курзалам,
читали на балконах, торговали на благотворительных базарах, танцевали на
балах, разговаривали о чувствах, - словом, делали все, что только может
сделать трудолюбивая девушка, но пока - безуспешно.
своей сестре Джулии.
цвета с бархатным воротником и манжетами такого же оттенка - костюм,
напоминающий тот, что облекает фигуру аристократического инкогнито,
снисходящего до исполнения роли "щеголя" в пантомиме у Ричардсона.
которая свойственна сияющим локонам шедевров, увенчивающих восковые бюсты в
витрине Бартело на Риджент-стрит; а бакенбарды, сходившиеся под подбородком,
Свержин Владимир
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Белов Вольф
Роллинс Джеймс