двадцать лет не можешь запомнить!
добавил: -- Что за язык -- зоб, зуб...
ничего не мог припомнить. И тогда он решил вернуться к детям Кязыма, о
которых он уже говорил.
на колени своего ребенка.
что можно эту тему еще развить, -- ты своих детей никогда не сажал к себе на
колени, ты лошадей больше любил...
когда твоя Кукла порченая вернулась с перевала!
напоминали.
детей Кязыма, так и не узнавших, как он считал, отцовской ласки.
разрыдается от жалости к детям Кязыма, -- ты ни разу за всю свою жизнь не
посадил на колени своих бедных детей...
переходя в наступление.
любил, когда ему об этом напоминали. Он сразу отрезвел, насколько можно было
отрезветь в его положении, и забыл о детях Кязыма.
пошаливал, потому что она была на два года старше его.
нужен большой таз. Больше ничего не нужно. А большой таз тебе жена поставит
возле кровати.
таз тебе нужен!
пошаливал. Особенно он не любил, когда Кязым напоминал ему о вдовушке и о
жене одновременно, потому что вдовушка была на два года старше его и на
двенадцать лет старше жены.
поставив кувшин на землю, стал показывать руками, -- так ты не иди по той
тропинке, которая слева...
знаю, что ли?!
стал показывать руками, -- по левой тропинке не иди. Иди по правой -- прямо
домой попадешь. Ты еще помнишь, где у тебя правая рука, где левая?
выпьешь, всегда заносишься! Я ненавижу людей, которые заносятся, как сушеная
змея!
запел Кязым абхазскую застольную, а Бахут некоторое время молчал, показывая,
что на этот раз его не поддержит. Но забыл и стал подпевать, а потом
вспомнил, что не хотел подпевать, но уже нельзя было портить песню, и они
допели ее до конца. После этого они выпили еще по стаканчику.
паслась позади них, и оттуда доносился все тот же сочный, ровный звук
обрываемой травы. Буйволица на скотном дворе, стоя возле орехового дерева,
мерно покачиваясь, продолжала чесать бок.
точно так же, как буйволице нужно много времени, чтобы прочесать свою
толстую шкуру".
громко кукарекнул с инжирового дерева, где на ночь располагалось птичье
хозяйство. Две курицы слетели вниз и закудахтали, словно извещая о своем
благополучном приземлении, и петух, как бы убедившись в этом, пыхнув
червонным опереньем, шлепнулся на землю и громко стал призывать остальных
кур незамедлительно следовать его примеру. В козьем загоне взбрякнул
колоколец.
казалось, что не теряют.
отличить левую руку от правой. Потому я тебе сейчас налью немного вина на
правый рукав, чтобы ты, когда подойдешь к развилке, знал, в какую сторону
идти.
осторожно из кувшина поливать ему на обшлаг рукава. Бахут с интересом следил
за ним.
обшлаг, -- а то жена подумает, что человека убил.
ему вторую руку. Кязым машинально полил ему обшлаг второго рукава.
понял, что Бахут его перехитрил.
невозможность отличить один рукав от другого. -- Теперь в какую сторону я
должен поворачивать?
вздымая руку с красным обшлагом, и, решив на этой победной ноте закончить
встречу, отдал Кязыму свой стакан.
переходил скотный двор, и, когда Бахут скрылся за поворотом скотного двора,
стал прислушиваться -- не забудет ли он захлопнуть ворота. Там начиналось
кукурузное поле, и скот мог потравить его. Хлопнули ворота -- не забыл.
протянул Кязым песню и замолк, прислушиваясь к тишине. Чегемские петухи
вовсю раскукарекались. Через несколько долгих мгновений раздался голос
Бахута, подхватившего песню.
пошел к дому своей все еще легкой походкой.
лишив его звания Почетного Гражданина Села, судили и дали ему десять лет.
Невинно осужденных бухгалтеров выпустили. В том же году жена Тимура, продав
свой дом, перебралась к дочери в Кенгурск. Так закончилась история
ограбления колхозного сейфа.
праздничные застолья в ближайших домах, был уволен. Однако новый страж тоже
не слишком ломался, когда хозяин какого-нибудь из ближайших домов, усаживая
гостей за стол, говорил своим домашним:
Пусть посидит в тепле и выпьет пару стаканчиков.
ожидавший призыва, быстро являлся в дом и, приткнув куда-нибудь свое
ружьишко, присаживался к столу, мимоходом успокаивая гостей, кстати, не
испытывавших никакой нужды в его успокоении.
никто не откроет. А больше там и брать нечего, кроме стульев.
никто стульев не станет воровать. Вот если четвероногих не будет, тогда,
может, и до стульев дойдут.
скептик и, сдвинув войлочную шапчонку на глаза, смачно сплевывал в очаг,
неизменно стараясь попасть в самую середину огня, что ему, за редкостью,
удавалось.
--------
машины. Здесь, на лесной поляне, образованной вырубками, стоял сильный запах
свежей древесины. Справа, в конце поляны, виднелось деревянное строение, в
котором помещались конторка лесорубов и ларек. Сейчас и то и другое было
закрыто.
свежеошкуренные бревна. Такие же глыбастые, громадные обрубки были
разбросаны по всей поляне. Казалось, их вынесла из леса вода, потом
схлынула, а бревна так и осели здесь. На самом деле их сюда приволакивают из
леса на тракторах, а уж отсюда везут на машинах вниз, в город.
вместе с местными сванами ушли домой к одному из них. Шоферы, бывшие местные
Орловский Гай Юлий
Конюшевский Владислав
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий