полезное в данных условиях. Да, воля самое важное, вернее, ее собирание.
Но даже волю мы не собираемся отнимать. Скорее укреплять и направлять в
нужную сторону.
чем Саид-Некудыкин хуже товарищей из ЦК? Тоже ведь коммунизм хочет
строить, только роковой и с биологическим уклоном, зоокоммунизм.
тогда, когда вы морально доспеете.
как летучие обезьяны из сказки. Опять же бывшие подопытные. Эти личности,
чьи фигуры ранее напоминали знак вопроса, а штаны норовили навсегда
свалиться, сейчас выглядели спортивно, даже хищно. И, кстати, у них
имелись пистолеты Макарова, которые были получены в наследство от меня и
Васи Туманова. Это сразу настроило меня на совсем серьезный лад. Я попал в
грязные лапы к психам, причем психам вооруженным. Это уже вам не
оккультизм. Мозговое вещество сразу заработало по-другому, более
воинственно, и глаза стали ухватывать всякие детали.
бабуинов" и "муравьиный царь", после чего он отправился волеизъявлять
своему передовому племени, а меня вооруженные психи проводили по коридору
до лесенки. По дороге мой обострившийся взор сфотографировал люк. Судя по
этой примете, где-то пониже его вода несла свое зыбкое тело. Потом я
вместе с сопровождающими спустился на этаж. Здесь тянулся еще один
коридор. Я так понял, что водяной поток движется сбоку, параллельным
курсом. Меня подвели к малоприятной низкой двери и я догадался, что это
именно тот инкубатор, где произойдет мое неполовое созревание.
чего-нибудь предпринять агрессивно-разумное. Однако, когда тебя держат на
двух мушках, особенно не пофокусничаешь. Сразу двоих вооруженных злыдней
нейтрализовать - это мне нынче не по зубам. И тут я приметил валяющуюся
около двери железяку, почти не ржавую, похоже, что из приличного сплава.
в собственность. Но один из сопровождающих уже отпер дверь и вежливым
жестом пригласил войти.
погуляем? - искренне предложил я.
были моментально вывернуты. После чего меня с ускорением 3g зашвырнули в
темницу. Впрочем, мои ноги успели загрести железяку. Я едва успел
выставить руки, чтобы не впилиться носом в слизистый пол. После чего на
пузе проехался как на санках.
удерживая расползающиеся руки. Сильно извозюкался. Без особого успеха
почистил штаны, потом стал присматриваться. Ничего интересного. То есть,
ничего мешающего сошествию с ума. Помещение напоминает карцер. Из мебели
лишь деревянный топчан с полуистлевшей полосатой "перинкой". Хочется
верить, что вошки за истечением многих голодных лет благополучно
скончались. Впрочем местная флора-фауна здесь присутствовала в изобилии.
На стенах копошились слизни, те, самые, что умеют превращаться в
кровососущие пузыри-упыри. На потолке и трубах присутствовали, как
театральная массовка, незнакомые почки совсем замысловатого вида.
Состоящие из множества пузырьков, которые слегка фосфоресцировали и
дрожали от каждого звука. Вот такие у меня теперь будут
товарищи-сокамерники, а может наставники и учителя.
черт меня дернул влезть в эту подземную дыру? Конечно, я стал мучительно
думать о том, что сверни чуть влево или вправо, то оставил бы Эль-Халиль
побоку вместе с Саидом и советскими военспецами. И проживал бы сейчас в
каком-нибудь Гонконге или Стамбуле вместе с Лизаветой, а, может быть, и не
с ней, а например с Гюльчатай или Чио-чио-сан. Конечно, я променял бы
служение высокому делу на мелкие дешевые радости, но жил бы вполне
счастливо и умер бы в положенный срок с улыбкой на зубах.
коммунизма и сияющие низины биологизма. Рядом с этим сиянием всегда
трупаки, начисто лишенные жизненных соков. Меньшее жертвуется ради
большего. Потому что меньшее - якобы гнилое, нездоровое или просто
неважное... А вдруг меньшее окажется поважнее большего? Каким-нибудь
Эйнштейном или Нильсом Бором?
пожертвовать. Среди них нет незаменимых. Если даже окажется в их числе
Эйнштейн. Ведь на том же потолке найдутся десятки таких эйнштейнов.
хорошо чувствовались и теребили меня терпкие пульсации чужого духа,
внимательного и враждебного. Я посадил несколько товарищей по камере на
свою руку. Сразу заощущал укольчики, впрочем, не страшнее тех, что
причиняют матерые комары. Почки брали мою кровь и пока было неясно, что
они об этом думают.
потолке перед моим взглядом. Демоны вполне ощущались, но их вибрации стали
приглушеннее. Нечистые силы насытились и ждали.
сохранившееся в почках. Ум и чувства были в нем истреблены инстинктами, но
оно могло еще томится и ощущать свою стопроцентную униженность.
смехотворным. Не знаю как наши эйнштейны и нильсы боры, но некоторые
услужливые товарищи и эти вот исполнительные куски мяса - особенно
вызывали веселье.
всякий раз облачаются в весьма несуразный телесный материал. У вождя,
который даже в сортир ходил для счастья пролетариата, - гнилая голова, у
генералиссимуса, победившего сто вражеских генералов - оттопыренная
задница и сухая ручка, у недавнего лидера мирового соцлагеря - морда и
речь питекантропа. Но народные массы-то все равно довольны. Они
уподобляются цветочкам, которые радуются, что садовник выпалывает сорняки
на их клумбе. А для него эта радостная бестолковость означает призыв:
"Срежь нас".
внушить гадам, наблюдающим за мной, покой и безмятежность.
не потусторонней. Ага, за стеной бежит-плещется поток. Именно там гонятся
по своему руслу подземные воды! Я подхватил железяку. Только что это даст,
кроме ничего? А если даже ничего. Будем считать, что я просто занимаюсь
физическими упражнениями, оздоравливаю организм.
внушал, что просто развлекаюсь, однако все ж таки размышлял о том, когда
эти пузыристые подрагивающие от нетерпения почки заложат меня. Но кроме
того пытался, подставляя себя на их место, успокаивающе рассуждать о
будущей их счастливой жизни на потолках обкомовских дач и трубах цэкашных
квартир, и внушать, что просто один странный смешной человек любит
ковырять стены.
изнутри. Наверное, и цемент военной поры был не слишком качественным.
Вполне возможно, что приличный каратист мог бы раскурочить такую преграду
руками, ногами или просто толоконной башкой.
хлынула вода. Естественно, что холоднющая, хватающая за живое. Она била
как очумелая и ее сразу стало по щиколотки. Я вспомнил княжну Тараканову
на портрете живописца. Она и ее верные крысы, спасаясь от наводнения,
дружно забрались на кровать. Сейчас у меня даже крыс нет, лишь почки да
слизни.
отвалился. Вода стала прибывать с меньшим шумом и усилием. А вскоре уровни
жидкости за стеной и в темнице выровнялись благодаря закону сообщающихся
сосудов, принятого незнамо каким верховным советом. И я полез в дыру. Воды
за ней оказалось по грудь - очень неприятная жидкость. Мокрая холодрыга
сводила мышцы и сводила с ума. Дыра вскоре осталась позади в виде слабо
мерцающего пятна, посылающего вдогонку немногочисленные кванты света. Я
двигался почти наугад. Но все-таки в ту сторону, где приметил лужу с
нефтяными разводами - правда, та встретилась этажом повыше. Пару раз я
оскальзывался и падал в какие-то ямки. Ледяная вода обрушивалась на мою
голову и пыталась ворваться в легкие. Борьба с ней выкачивала много сил,
подводя индикатор мощности к нулю.
поленья, двигались еле-еле. Я сделал прискорбный вывод, что если и захочу,
то уже не смогу вернуться назад. Даже шея задеревенела и взгляд был тупо
воткнут прямо в кромешную тьму передо мной. Но все-таки какое-то
притяжение заставило меня, скрипя, провернуть голову вверх на совершенно
заледеневшем шейном шарнире. Опять мерцание. Только сверху, с потолка. Там
добрые люди положили решетку люка. Но до нее пара метров пустоты. Именно
столько, сколько отделяет нижний коридор от верхнего. И эти два метра еще
предстоит осилить с помощью рук и ног, почти начисто лишенных жизненного
тепла.
хватило бы для полного абзаца. Но нашелся благожелательный кусок стены,
представляющий небольшую нишу, в которой можно было закрепиться локтями и
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Лукьяненко Сергей