наплевательски относиться к предстоящему наступлению холодов. Сами же
потом спасибо скажут, если не будет свистать во все щели.
мимо - Пузан не любил эти места по вполне понятной причине - как вдруг
кочка слабо пошевелилась и оказалась мальчиком, лежащим среди жидкой грязи
и пучков желтой травы.
задыхаясь и плача, бежала из Ахена Анна-Стина Вальхейм. Болото приняло
его, и он исчез из глаз своих преследователей. Прошло несколько часов,
прежде чем Бьярни отказался от намерения растерзать мальчишку и тем самым
избавить себя от смертельной опасности.
взяв его за плечи, Пузан перевернул свою находку на спину, и на великана
уставились распухшие глаза, разбитые скулы, окровавленный рот. Пузан
пришел в ужас. Только этого ему и не хватало. Если парень умрет и господин
Синяка об этом проведают, хозяйская меланхолия достигнет крайних пределов,
что, в свою очередь, сделает пузанову жизнь, и без того трудную, и вовсе
невыносимой.
туда, где на горизонте поднималась сопка.
к великаньему боку, постоял так немного потом осторожно вздохнул. В груди
болело.
склону, и ларсова хибара приближалась к нему, словно толчками.
оставляло странное чувство, будто он, наконец, вернулся домой, будто
добрался до цели долгого пути. И каким-то образом он знал, что это
действительно так.
недавно краски, переступил порог, не пригибая головы под низкой
притолокой, и остановился, прислонившись к косяку спиной.
окно.
пристальный взгляд.
определить, кто это появился вдруг перед ним.
хорошо знает это смуглое лицо, и эти глаза с пушистыми ресницами, и
застенчивую улыбку. Он любил этого человека и шел к нему в смутной надежде
избавиться от одиночества, от страха, от тоски по брату. Но в Синяке
произошли перемены, и Аэйт с размаху ударился об это открытие, как о
барьер, и замер в дверях. Он не сразу понял, что именно так его испугало.
видел, что он босой. На нем была рваная стеганка без рукавов. За его
спиной легкий сквознячок шевелил выцветшие, но идеально чистые ситцевые
занавески.
страшной серебряной тенью, окруженной тусклым пламенем, которая когда-то
встала перед ним из травы. Он был все тем же оборванцем и казался все
таким же бездомным, несмотря на то, что теперь у него была хибара, и
великан бдительно следит, чтоб господин Синяка был надлежащим образом
накормлен и обогрет.
места. Синие глаза казались усталыми, больными, очень старыми. Они словно
видели что-то, еще скрытое от Аэйта.
себя оказался лицом к лицу с великим магом, власть которого не была
ограничена ничем. Не играло никакой роли, как он выглядел, кем казался и
какими вещами себя окружил. Полуразвалившаяся хибара вместо дворца,
солдатские обноски вместо пурпурной мантии, уродливый тролль вместо
блестящей свиты - все это не имело значения.
жилища чародеи. Магические кристаллы, курильницы, черепа, древние
манускрипты - их не было и в помине. Для того, чтобы призвать темные силы,
ему не требовалось сыпать волшебные порошки в чашу, где сам собой горит
разноцветный огонь, потому что он был Силой сам по себе - и темной, и
светлой. Мир, заключенный в раму окна, был всего лишь спинкой его трона.
по-настоящему страшно. Он хотел бы убежать, но уже не смел. Как обратиться
к нему, что сказать? Ингольв называл Торфинна "ваша милость"...
перед глазами Аэйта мелькнуло выжженное чуть пониже локтя клеймо: сова на
колесе. И словно этот знак давнего рабства мог что-то значить теперь,
страх отпустил. Аэйт шагнул вперед и хрипло сказал:
не бойся. Я знаю, зачем ты пришел.
Обжигая пальцы, он вытаскивал большие куски рыбы и грыз их прямо с
костями. Синяка задумчиво поглядывал на него сбоку. Во дворе Пузан
разводил костер, готовясь согреть воду в большом чане.
потянулся, подставляя теплому, влажному ветру лицо.
у нас тут хозяйничает. Брат-кормилец третьей гильдии.
болели рассеченные камнем губы.
только душа держится... Дали бы хоть дух перевести...
сказал:
потому что...
задерживаясь больше на этой теме, он без перерыва перешел к следующей:
рад этому. Синяка сидел неподвижно и смотрел на него усталым взглядом.
ничего, кроме странного удовлетворения. Все правильно, думал он, слушая,
как тихо всхлипывает Аэйт, и не отвечая на взгляды расстроенного великана.
Он надеялся еще раз увидеть капитана, но в этом ему было отказано.
Неведомая сила, которая бросила его в эту мясорубку под названием "жизнь",
сейчас отнимала у него одну радость за другой.
себя сказать:
Синяка провел рукой по грязным белым волосам.
заквасить на зиму капусту, и с плеском вылил в нее ведро горячей воды.
тебя знает? Когда я назвал твое имя, он весь побелел. Кто он такой?
был моим командиром. Много лет назад. Когда Завоеватели подошли к городу,
доблестное командование послало на смерть пятьдесят человек. Мы защищали
форт, прикрывая отступление основных частей. Нас осталось тогда двое -
Вальхейм и я...
него повеяло холодом, точно распахнулась дверь по ту сторону земного
бытия.
проницательного Пузана мороз пробрал по коже. Он в сердцах плюхнул в бочку
еще одно ведро воды, стараясь произвести как можно больше шума.
жизнь. С причудами был старик...