Чтение 67–й страницы книги ~Вор~

За чаем Андрей спросил:

- Чем занимаешься, Серега? Все бандитствуешь?

Шварц хмыкнул. (В свое время он, вернувшись из Ливии, уволился из армии и
занялся самым обычным рэкетом, сколотив вокруг себя небольшую группу таких
же бывших офицеров. Звал он к себе и Андрея, но тот отказался.)

- Да ты понимаешь, Палестинец, как дело-то обернулось... В девяносто
первом мы еще как-то KDV тились сами, и бабки падали, и темы появлялись
Тогда в Москве еще просторно было, с другими пацанами краями расходились...
А в марте девяносто второго накатили на нас круто... Проще говоря раком
поставили... Тут, оказывается, серьезные люди порядок наводить стали... Есть
в Москве такой Бесо может, слышал?

Андрей покачал головой:

- Я московские темы плохо знаю, мне питерских хватает.

Шварц кивнул и продолжил рассказ:

- Короче, пришли от этого Бесо люди и чисто конкретно все объяснили -
либо мы под них уходим, либо... Сам понимаешь... Ну, деваться-то некуда
было, пришлось под черножопых идти...

Сергей вздохнул и закурил сигарету.

- В результате не так все страшно оказалось - они из нас охранную контору
слепили, легальную, с оружием, все как надо. "Тайфун" - может, слышал? Нет?
Ну не важно... В общем, занимаемся мы все тем же самым, только вроде как на
законных основаниях. Ну и долю отстегиваем, ясное дело... Я в нашей конторе
отделом заведую... Короче, за что боролись, на то и напоролись... Завьялов
со мной, Антонов, Луговой... Не все остались, правда, часть ребят ушла... А
из уволившихся сразу две тусовки сложилось - одни вроде нас крутиться стали,
другие в гостиницы пошли швейцарами. В "Интурист", в "Пенту"... Там знание
языков нужно... Но я-то сразу себе сказал, что халдеить не буду. А ребята -
ничего, погоны сняли, теперь разным папикам двери открывают, ножкой
шаркают... Жить-то надо... А военные переводяги почти не нужны никому
больше. Просрал товарищ Козырев все, за что раньше советской кровушкой
проплачено было... Ладно, что об этом... Ты-то у нас какими судьбами?
Выглядишь, если честно, херовенько... Пил, что ли?

- Да я по работе в Москву - человека одного на интервью раскрутить надо,
- махнул рукой Обнорский. - Сейчас и побегу уже.

- Ну да ты же у нас журналист, - хмыкнул Шварц. - как не жaлeeшь еще?

- Как тебе сказать... - замялся Андрей. - Давай вечерком побазарим,
ладно?

- Лады, - кивнул Шварц. - Я часиков в шесть нарисуюсь, ну да у меня и
ключи запасные есть, так что ты вольный казак, делай свои дела - и приезжай.
Баги, йа-Фалястыни?

- Баги, - улыбнулся Обнорский. - Шукран, йа-ахи...

До Третьяковки Серегин добрался около одиннадцати утра, и тут удача
наконец улыбнулась ему. Заместитель директора музея по науке, взглянув на
журналистское удостоверение, кивнула и сама отвела его в зал, где проходил
семинар искусствоведов. Как раз объявили перерыв, и уже через пять минут
Андрею показали на немолодую сухощавую женщину, сказав, что она и есть Ирина
Васильевна Гордеева, искусствовед из Эрмитажа... Обнорский едва только
глянул на нее - сразу понял, что наконец-то нашел ту, которую искал... Более
того, лицо Ирины Васильевны было ему почему-то знакомо, но сколько он ни
напрягал память, так и не вспомнил, что действительно мельком видел эту
женщину на Южном кладбище - она, когда все разошлись, прошла мимо могилы
Барона...

Чувствуя, как заколотилось у него сердце, Андрей подошел к Гордеевой и
негромко сказал:

- Простите... Вы - Ирина Васильевна Гордеева?

- Да, - кивнула женщина, тревожно прищурившись за стеклами очков. - А
вы... у вас ко мне какое-то дело?

Обнорский облегченно вздохнул и закашлялся, мотая головой. Ирина
Васильевна с удивлением смотрела на странного парня, пока он наконец не
поднял снова на нее глаза.

- Ирина Васильевна... Вам привет от Юры - главного эксперта по
экспроприации антиквариата... Гордеева вздрогнула, лицо ее стало вдруг очень
несчастным и беззащитным, она сняла очки и прошептала:

- Вы... вы знали Юру?

- Знал, - кивнул Андрей. Он посмотрел в ее бли зорукие, совсем не такие
красивые, как у Лебедевой глаза и тихо добавил:

- Он еще про.сил передать вам... что у вас глаза, как у ренуаровской
"Актрисы"

У Ирины Васильевны затряслись губы, и она рле удержалась, чтобы не
всхлипнуть... На них уже начинали обращать внимание, и Обнорский предложил
отойти к окну. Там Ирина Васильевна достала из сумочки платочек и промокнула
выступившие на глазах слезы. Наконец она взяла себя в руки, улыбнулась через
силу и сказала:

- Я вас слушаю, молодой человек... Юра... Он еще просил что-то передать?

- Да, Ирина Васильевна... Он сказал мне, что у вас находится подлинник
Рембрандта - "Эгина".

Гордеева испуганно оглянулась, но к их диалогу никто не прислушивался.
Она помолчала, потом внимательно посмотрела на Серегина.

- Простите... кто вы? Я даже не знаю, как вас зовут... И чего вы хотите?

Обнорский смутился и полез в карман за своим удостоверением.

- Извините... Наверное, с этого начать нужно было... Я журналист... А с
Юрием Александровичем я познакомился, когда интервью с ним делал. Может
быть, читали? "Юрка Барон".

- Да, конечно... - горько улыбнулась Ирина Васильевна. - Так, значит,
Серегин - это вы... Спасибо вам... Вы очень хорошо про Юру написали... Он
таким и был. Спасибо... Я когда статью вашу прочитала, даже сама хотела вас
найти...

Она резко зажмурилась, а потом запрокинула голову назад, останавливая
новые слезы. Серегин, закусив губу, отвернулся и сказал глухо:

- Ирина Васильевна... Я понимаю, вам тяжело... Но есть дело, которое мы
должны с вами сделать... Я об "Эгине"... Ее надо вернуть туда, где ей и
положено быть... Этого хотел и Юрий Александрович... Вы поможете мне?

- Конечно... - Она снова промокнула глаза платочком. - Я и сама... Просто
я не знаю, что делать...

А Юра предупреждал, что за этой картиной охотятся очень страшные люди,
которые не остановятся ни перед чем... Вы это понимаете?

- Я это очень хорошо понимаю, - ответил Обнорский. - Может быть, даже
слишком хорошо...

- Так что же вы предлагаете? - Ирина Васильевна постаралась взять себя в
руки и теперь смотрела на Андрея с надеждой, с верой, что он действительно
знает выход из тупика, в котором она оказалась.

- Что предлагаю? - Специально разработанного плана у Серегина не было. -
Я так понимаю, что "Эгина" в Питере?

- Да, - кивнула Гордеева. - У меня на даче, в Соснове...

- И вы не побоялись ее там оставить? - удивился Обнорский.

- Юра считал, что там она будет в наибольшей безопасности... Кому придет
в голову ее там искать... Ну и он еще дополнительные меры .безопасности
предпринял... Чтобы чужой взять не мог...

- Хорошо, - кивнул Андрей. - Вы когда в Питер возвращаетесь?

- Сегодня уезжаю. Завтра мне с утра на работу обязательно нужно. -
Гордеева вздохнула - словно всхлипнула. - У меня теперь ничего, кроме
работы, и не осталось.

Обнорскому очень хотелось сказать этой разбитой горем немолодой женщине
что-то утешительное, но он по опыту знал, что в такой ситуации у человека
может запросто начаться истерика, поэтому и говорить начал достаточно сухо и
деловито:

- Стало быть, так... Я к вечеру в пятницу тоже постараюсь в Питере
быть... А утром мы с вами поедем к вам на дачу и заберем "Эгину". Поедем
порознь, вы мне сейчас адрес дадите... Потом вернемся - и сразу ко мне в
редакцию, в "Лениздат"... Черт, мы по субботам не работаем... Но это не
важно, там я сразу обзваниваю всю городскую прессу - и мы Устраиваем большую
пресс-конференцию... С телевидения приедут, с радио... И в милицию сразу
звоним...

Тогда уже ни у кого ничего замять не получится - слишком много свидетелей
будет... Есть, правда вариант, что у вас небольшие проблемы начнутся: при
желании на вас навесить укрывательство краденого можно... Но, я думаю, мы
вас отобьем, ведь преступного-то умысла у вас не было...

- Не беспокойтесь обо мне, Андрюша. - Она легонько дотронулась сухими
длинными пальцами до его локтя. - Я уже теперь ничего не боюсь.

- Хорошо, - ободряюще улыбнулся ей Обнорский. - Давайте я запишу ваш
телефон в Питере и адрес дачи... Я вам в пятницу вечером обязательно позвоню
- для подтверждения, что все в порядке.

Она продиктовала ему телефон и адрес и вдруг спросила, будто вспомнила о
чем-то очень важном:

- Ой, Андрюша... А как же мы повезем-то ее из Соснова? На чем? Это же
огромная ценность...

Страшно...

- На электричке повезем, - пожал плечами Серегин. - Там мы меньше на себя
внимания обращать будем. Кому в голову придет, что Рембрандта так вот
везут?.. Ничего, проскочим...

- А может быть, лучше сразу милицию вызвать?

- Нет, - жестко ответил Андрей. - Милицию мы на пресс-конференцию
пригласим... Чтобы и у них дороги назад не было... Милиция у нас, Ирина
Васильевна, теперь настолько всякая и разная... У меня возможности убедиться
были...

- Хорошо, хорошо, - закивала Гордеева. - Вам, конечно, виднее... Значит,
я буду ждать в пятницу вечером вашего звонка... Я вам верю... Не знаю
почему, но я вам очень верю.

- Спасибо. Да... И вот еще что... Вы, когда в Питер вернетесь... вы
постарайтесь быть как-то понеза-метнее, что ли... Не привлекайте к себе