связывало две страны в то время, был Советский Союз или, точнее говоря, их
враждебность к СССР. Поскольку я в самом начале узнал о секретных
переговорах в Берлине между Осима, Риббентропом и Канарисом, наблюдения за
отношениями между двумя странами стали одной из самых важных задач моей
деятельности. Сила антисоветских чувств, проявленная Германией и Японией
во время переговоров о пакте, была предметом беспокойства для Москвы".
Одзаки. Он завоевывал все большее доверие в правительственных кругах,
дружил с влиятельными людьми, среди которых был принц Коноэ - председатель
палаты пэров, принц Сайондзи - внук старейшего члена императорского совета
Генро, секретарь правительственного кабинета Кадзами Акира, с которым
Ходзуми учился в Токийском университете.
посоветоваться относительно своей статьи для "Асахи".
Берлине ни к чему не привели. Не так ли?
и вы не всегда проницательны! Как раз наоборот - скоро мы будем
свидетелями международной сенсации номер один. Переговоры не только не
прерваны, но уже готов полный текст договора, и не дальше как завтра его
обсудит Тайный совет... Сейчас это уже не составляет особой тайны. Мы не
сообщаем об этом в печати только из тактических соображений. Опубликование
пакта может помешать подписанию рыболовной конвенции с русскими. Лучше,
если они ничего не будут знать до того, как подпишут конвенцию... Только
поэтому газетам запретили печатать информацию об антикоминтерновском пакте.
императора был назначен фашиствующий барон Хиранума, которого военным не
удалось сделать премьер-министром. Обсуждение договора с Германией перешло
в его руки. Не вызывало никаких сомнений, что Тайный совет договор
утвердит.
кабинета, направленной председателю Тайного совета.
правительства пришли к пониманию того, что при подписании пакта должен
быть включен специальный пункт для координации вышеуказанных действий".
и чувствовалось, что за этим туманом что-то скрывается.
прямо, что это значит.
мысли. Послания преследуют ту же цель. Об этом специальном пункте нельзя
говорить нигде и никогда... Никогда!.. - повторил секретарь
правительственного кабинета и назидательно поднял палец.
непосредственно против Советского Союза.
правительственного кабинета Кадзами с журналистом Одзаки в японское
министерство иностранных дел приехал советский посол Сметанин. Он
обратился к Арита с вопросом: верны ли слухи о предстоящем
японо-германском политическом договоре? Арита был дипломатически вежлив,
сдержан, но все же вынужден был признать, что действительно подобный
договор обсуждается, но направлен против Коминтерна и никак не повлияет на
отношения Японии с Советским Союзом.
только защитить наши страны от коммунистической пропаганды. Я буду до
конца откровенен с вами - у нас существуют идейные разногласия, как вы
сами мне говорили, между капитализмом и коммунизмом. Это теоретический
спор и не имеет никакого значения в отношениях между нашими странами.
Надеюсь, мы скоро подпишем конвенцию о рыбной ловле... Поверьте мне, я не
стал бы скрывать от вас, если бы договор с Германией имел какие-то другие
цели...
выражением лица, что вряд ли кто-нибудь мог подумать, будто у министра
может быть иное мнение. А между тем в его сейфе, здесь, рядом с письменным
столом, за которым шел разговор, лежало письмо от Сиратори, с которым
Арита был совершенно согласен, - ссылка на Коминтерн - только хитрая
политическая игра.
говорят". Но сейчас он хотел, чтобы советский посол Сметанин ему поверил.
Он только никак не мог понять, откуда советский посол узнал о предстоящем
договоре.
совета Арита сказал, низко поклонившись императору Хирохито: "Нам
предстоит подписание рыболовной конвенции с Россией, и поэтому газетам
запретили сообщать об антикоминтерновском пакте. Очень жаль, что эта тайна
обнаружилась раньше времени".
прибрежных советских водах на Дальнем Востоке.
Предварительно в печати о нем ничего не сообщалось, но Бранко Вукелич
позаботился, чтобы слухи о пакте распространились сначала в Америке, потом
в Европе... Но в Москве знали об этом из других источников. Этим
источником был Рихард Зорге.
императорского Тайного совета председатель Хиранума поставил на
голосование: одобряется ли пакт с Германией - и все члены совета, в знак
согласия, поднялись со своих мест. В тот день японское министерство
иностранных дел клятвенно заявило, что пакт направлен только против
Коминтерна, но не против Советского Союза. Однако для Москвы секретное
приложение к пакту уже не было тайной.
всего лишь через три дня после подписания пакта, мог уверенно говорить:
двух куцых статей японо-германского соглашения необходимо было вести
переговоры в течение пятнадцати месяцев, что вести эти переговоры надо
было поручить обязательно с японской стороны военному генералу, а с
германской - сверхдипломату и что эти переговоры должны были вестись в
обстановке чрезвычайной секретности, втайне даже от германской и японской
официальной дипломатии".
несколько сот японских солдат нарушили советскую границу.
громадного, оживающего вулкана, жидкая лава угрожающих событий то
набухала, готовая перехлестнуть через край, то оседала, продолжая бурлить
в глубинах кратера, и поднималась вновь, способная вот-вот вырваться из
скалистого огнеупорного тигля и устремиться вниз по крутым склонам
вулкана...
взрывов, неощутимых в достаточной мере на земной поверхности, и
требовалась внимательная сейсмическая служба, способная предвосхитить
события, предостеречь благодушных, которым казалось, что мир стоит
незыблемо, нерушимо. Сернистые газы, сопровождающие подземные взрывы, уже
вырывались на поверхность планеты, отравляя атмосферу земли.
потребление сливочного масла, утверждая, что для народа пушки куда важнее.
В подтверждение Гитлер оккупировал Рейнскую область - без пушек ему не
вернуть бы западно-германские земли. Пушки даже не стреляли, их просто
везли на платформах. А что будет, когда они заговорят?! Немецкие обыватели
почесывали затылки: может, верно, проживем и без масла, за нас ведь думает
фюрер...
Аддис-Абебу, и Лига наций, признав право сильного, отказалась от
дальнейших санкций в отношении фашистской Италии.
доклад положили в архив все той же Лиги наций. Дипломатический протест
против японской агрессии выразили только лишь тем, что не поехали
провожать на вокзал коротконогого Мацуока в высоком цилиндре, когда тот
покинул ассамблею Лиги наций и возвращался домой.
антимилитаристских сил, но через месяц премьер Хирота запретил
первомайскую демонстрацию в Японии, а новый министр финансов - президент
национального промышленного банка Баба-сэнсей - подготовил и утвердил
государственный бюджет неслыханного напряжения. Он увеличил в полтора раза
ассигнования на военные расходы. Экономика страны переходила на военные
рельсы. Министра финансов уважительно называли сэнсэй - учитель. Он
изрекал: "Наша экономика может произносить весомые слова только при
условии, если промышленники будут опираться на военные силы". Учитель Баба
провозглашал союз монополий и генералов.
голубое небо". Но политический горизонт был далеко не безоблачен. Голос
кукушки - позывные мадридской радиостанции - и фраза о голубом небе
послужили сигналом к восстанию генерала Франко против Испанской
демократической республики, восстанию, поддержанному германским фашизмом.
благоприятно. Долгие споры о направлении государственной политики,
нерешительность "рыхлых", как называли тогда сторонников умеренных
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Акунин Борис
Суворов Виктор