Чтение 68–й страницы книги ~Заблудившиеся во сне~

Вход был освещен двумя факелами. Я не заметил людей, но не сомневался в
том, что они там были и, наверное, держали под прицелом каменную площадку,
на которую выходили двери.

Нет, излишний риск не был мне нужен.

Я оттолкнулся от стены, снова сел за весла, развернулся и направился
обратно. Выплыл на открытую воду и, загребая левым, вскоре почувствовал,
как нос лодки уткнулся в берег.

Выйдя на сушу, я остановился, вытаскивая из памяти формулу молодости.
Для того, чтобы попасть в замок наиболее надежным способом, мне нужно было
сбросить с плеч лет этак тридцать.

Потому что во сне летают в молодые годы. В зрелости это очень трудно.

Преображение во сне происходит мгновенно, так что я не потратил ни
секунды лишней.

Затем я взлетел и, переживая давно не испытанное наслаждение, подлетел
к одному из освещенных окон. Удерживаясь пальцами за слив, заглянул
внутрь.

За длинным столом сидели четверо: трое напротив одного. Этот один сидел
лицом ко мне. Я узнал его.

Груздь.

Он выглядел вполне благополучно, без синяков и ссадин, не был,
насколько мне было видно, привязан или прикован к чему-либо, и
разговаривал с теми, что сидели ко мне спинами, вполне спокойно и,
кажется, даже доброжелательно.

Что именно он говорил - я отсюда услышать не мог. Нужно было проникнуть
внутрь.

Оконные рамы в замке были, естественно, старинными, с небольшими
стеклами. В нескольких местах стекла заменяла слюда. Замок, похоже,
переживал не лучшие свои времена. Видимо, владелец его был не в фаворе у
короля.

Мне, однако, это было только на руку. Слюда, в отличие от стекла,
вынимается из рам совершенно бесшумно. Правда, чтобы протиснуться внутрь,
пришлось нанести зданию еще больший ущерб: выломать одну из перемычек
между стеклами. Иначе в окно мог бы пролезть разве что годовалый младенец.

Я был уже готов нырнуть в темную дыру, когда ощутил чье-то легкое
прикосновение к плечу. Извернулся, готовясь нанести удар, сбросить
нападающего вниз, в воду.

Но это был не враг, и прикосновение не означало атаки. Рядом со мной
оказался внезапно возникший из ничего Минаев. Я узнал его, хотя он на этот
раз был бритым и вовсе не в своей лесной одежке, но в солдатском
камуфляже.

Я хотел было обрадоваться его появлению, но он не позволил терять
время:

- Скажешь все потом. Сейчас мне некогда. В замке будь внимателен и по
возможности осторожен. Сейчас там все тихо. Но ненадолго. Скоро может
возникнуть катавасия: тут полно защитников - их набрали из постоянных
обитателей, - а сюда движется не менее внушительное войско, но только под
другим командованием.

- Под чьим?

- Командует ими генерал - по-моему, наш общий знакомый. Я его встречал,
совершенно точно, у твоей матушки дома. Когда передавал привет от тебя.

Я почему-то не удивился. И кивнул:

- Комдив Борисов.

- А он, насколько я успел понять, подчиняется твоему приятелю (тут
Минаев ухмыльнулся) - тому, что кормил тебя ужином.

- Инке-Дремину, - констатировал я. - Этого следовало ожидать. А нас с
тобой - двое...

- Поэтому мне и надо поторопиться. Переговорить с ним, пока еще можно.

Тут мне пришла в голову мысль.

- Послушай, я видел в Узле...

- Знаю. Ну, счастливо! Увидимся, когда дело пойдет к концу.

И он исчез так же мгновенно, как появился. Я же оказался внутри, сумев
не привлечь ничьего внимания. Излишним будет пояснять, что окно, в которое
я влез, было темным и находилось совершенно в другой комнате, где, как
выяснилось, было очень немного мебели и совершенно отсутствовали люди.

Конечно, представляло интерес, где расположились остальные люди из
внутренней команды противника. Я подумал, что они наверняка находятся
внизу: каких-либо неприятностей ожидали именно оттуда, предполагая, что в
семнадцатом веке воздушная атака и парашютный десант маловероятны.

Хотя, видимо, совершенно невозможным они такое не считали. И в этом я
убедился, едва подошел к полузакрытой двери, за которой виднелся свет и
слышались голоса, а в ту секунду, когда я начал прислушиваться, прозвучали
еще и шаги. Кто-то вошел туда, и первыми словами, которые донеслись до
меня, были:

- Ну, что на крыше?

- Вроде бы спокойно, - последовал не очень уверенный ответ.

- Так не отвечают. Что наблюдалось?

- Вообще-то все тихо. Но на озере была лодка. Один гребец. Шла к замку.
Подплыла под него.

- Немедленно послать людей с фонарями - пусть проверят все арки.
Всякого замеченного - в Аид.

- Слушаюсь.

- А в воздухе?

- Ничего особенного. Замечена большая птица. Скорее всего филин или в
этом роде. Летела к замку, но на крышу не опустилась.

- Пролетела мимо?

- Нет, незаметно было. Может быть, села на крышу корпуса: с моей
позиции не видать.

- Хорошо. Иди. Продолжай наблюдение.

Шаги прозвучали, удаляясь. А в комнате продолжился негромкий разговор.

- Доктор Груздь, я вновь подчеркиваю: совершенно никакого риска для
вас. И очень, очень большая выгода.

- А я еще раз пытаюсь объяснить вам: вы принимаете меня за другого. Я
не Груздь. Я совершенно другой человек.

- Может быть, доктор, перестанем играть в детские игры? Мы наблюдаем за
вами - там, в Производном Мире - уже около трех лет. Мы прекрасно знаем
все: вашу внешность, голос, манеры... Поэтому мне хотелось бы, не теряя
времени, перейти к делу. Вы можете, конечно, еще два часа убеждать нас в
том, что вы - не вы. Но у нас хватит терпения. Не забудьте, что мы -
профессионалы работы в Пространстве Сна, а вы - нет. Поэтому вам от нас
никак не ускользнуть. Чем дольше вы будете упорствовать - тем дольше
пробудете здесь и не появитесь в яви, - кстати, это очень на руку нам,
потому что ваше дело там стоит, наше же закрутится немедленно, сразу после
того, как вы сообщите нам то, что мы хотим узнать и что надежно уложено в
вашей памяти.

- Все, хоть отдаленно напоминающее угрозу, сразу же сказывается на моей
памяти: она резко ухудшается.

- Объяснять реальную обстановку вовсе не означает - угрожать.

- Не надо играть словами.

- Согласен. Я и не играю. Просто хочу, чтобы вы трезво оценили ситуацию
и поняли, что находитесь в безвыходном положении.

- Я уверен, что это не так. Но если вам так уж хочется, изложите вашу
позицию - чего именно вы от меня хотите - с предельной ясностью, какая вам
доступна. И лишь после этого...

Я резко обернулся: позади, в соседней комнате - здесь они располагались
анфиладой, - послышались осторожные шаги, и мне пришлось бесшумно
добраться до противоположной двери, чтобы, как только сюда войдет человек,
оказаться у него за спиной, а уж дальше действовать по обстоятельствам.

Я уже стоял у двери, чья створка, отворившись, должна была прикрыть
меня от взгляда человека, который приближался, когда шаги прозвучали у
самой двери. Человек переступил через порог и, не останавливаясь, прошел -
мне было видно в ночном полумраке, потому что снаружи теперь светила
вынырнувшая из-за туч луна - в середину комнаты, остановился, поднял руки
и стал медленно поворачиваться. Похоже было, что он знает о моем
присутствии и делает все, чтобы не напугать меня.

Я понял его правильно:

- Борич!

Он медленно опустил руки и кивнул. Тихо проговорил:

- Я видел, как ты лез в окно.

- А сам?

- Когда заметил тебя, был в трубе. В каминной, на самом верху, выше их
наблюдателя.

- Как ты пробрался сюда? Он же мог...

- Он уже ничего не может.

- Хорошо.

- Что будем делать?

- Еще послушаем. Любопытно. Ведь Груздь здесь.

- Знаю. И восемь человек внизу. И еще я заметил: куча народу вокруг -
вовсе не с мушкетонами.

- Ты опознал их? Чьи? На кого работают? На какое Бюро? Хоть
какие-нибудь признаки есть?

- Ничего явного. Подозреваю. Уверенности нет.

Сам я находился в таком же положении. Оставалось только слушать дальше,
о чем толковали за дверью.

Говорил Груздь - словно по нашему заказу:

- ...хотелось бы знать, в чьих интересах вы работаете.

- Ради блага человечества, доктор.

- Любопытно. По-вашему, мешать мне поставить открытие на поток значит -
блюсти выгоду человечества?

- Напротив. Мы хотим только одного: чтобы люди во всем мире смогли
воспользоваться вашим открытием как можно скорее.