теперь вы - ректор нашей академии и безвылазно занимаетесь
учебными делами.
с учебными делами. Мы оказались в Хеккусскике по чистейшей
случайности - хотели купить провизии. Когда стали спускаться
- смотрю, эти свирры все громят и тебя тащат. Они схватили
тебя по ошибке?
я здесь по поручению императора Ринардуса. - Юстас вкратце
рассказал ему, в чем заключается это поручение. - Письма уже
отправлены в Кейтангур на корабле, осталось мне отсюда
выбраться, - закончил он.
случайных помощников - сначала этот парень, теперь вы.
выпускников - он помог мне бежать из тюрьмы и выкрасть
письма. Я до сих пор сидел бы в застенке у Шшиццаха, если бы
не Эрвин.
припоминаю, так его называла кикимора. С ним была кикимора,
архимагистр.
Он здесь? Остался в городе? Его тоже ищут?
уйти отсюда через канал - надеюсь, что так он и сделал.
Странно, у него не было карты каналов, - вспомнил он. -
Тогда я не обратил на это внимания, просто назвал ему канал,
которым собирался уйти сам.
Юстасом.
востоку от Хеккускика. - Высоковато расположен, но в
остальном очень удобный. Выходит на четвертый континент под
Зулраном, а там в пределах нескольких дней пути есть каналы
на любые континенты.
через этот вход. - Маг указал на другую зеленую точку. -
Правда, от выхода далековато до Кейтангура и нет попутных
каналов, но этот путь все равно лучше любого другого.
Мы подбросим тебя до Зулрана и поселим в гостинице. Поживешь
там, пока не поправишься, а дальше будешь сам добираться в
Кейтангур. Тебе это подходит?
сходились - слева от дороги, на высоте человеческого роста.
Чтобы войти туда, требовалось приподняться над землей хотя
бы на половину этой высоты, чтобы оказаться в зоне перехода
- левитировать или просто залезть на что-нибудь. Эрвин,
конечно, левитировал.
он оказался не ближе к Кейтангуру, а еще дальше. Скорее
всего, на четвертом континенте. Но сам Юстас хотел уйти этим
же путем, - видимо, где-то поблизости был канал, ведущий на
первый континент. Этого Эрвин уже не знал, у него не было
карты каналов.
намеревавшегося появиться здесь через несколько дней. Эрвин
так и сделал бы, если бы у него в котомке завалялась хоть
крошка съестного, но обстоятельства не позволили ему
запастись едой на дорогу. Одного взгляда вокруг хватило,
чтобы понять, что в этой местности не прокормишься плодами и
ягодами, - здесь был не вечнозеленый третий континент. Здесь
наступал конец холодного сезона, молодая трава едва
пробивалась сквозь бурый настил прошлогодней, почки на
деревьях слабо зеленели, пока еще только раздумывая, не пора
ли им превращаться в листья.
четвертого континента длился не больше месяца, который,
кажется, так здесь и назывался - Месяц Опавших Листьев. Это
еще ничего - можно было бы угодить и в места похуже,
например, в северную часть этого же континента, где сейчас
был самый разгар зимы. Эрвин достал из котомки новую куртку,
еще не надеванную и служившую гнездом для Дики, натянул ее
на себя и запахнулся поплотнее. Кикимора, почти не
просыпаясь, перебралась на привычное место за его пазухой.
куда идти. Дорога оказалась недалеко. Широкая, наезженная,
она явно вела к большому поселению, но в какую сторону?
Получив ответ и на этот вопрос, Эрвин зашагал вдоль разбитой
и раскатанной колеи - совсем недавно здесь была непролазная
грязь.
ветер играет оторванным с дерева листком, оставляя беднягу в
покое ровно настолько, чтобы тот успел подумать, будто
-%"($(,k) шалун позабыл о нем. И новый порыв ветра, и снова
он несется по миру...
второму континенту Эрвин почти не вспоминал ее, но теперь
его мысленному взору ясно представились ее строгие здания,
огромные часы с фигурными стрелками на башне главного
корпуса, тихая и чистая столовая, где стояли три длинных
стола - для старших, помладше и самых маленьких - с широко
поставленными стульями, куда они садились есть молча, с
привычной уверенностью управляясь с набором всевозможных
ложечек, вилок, ножей и щипчиков, полагающихся к столу на
светских приемах.
он был голоден. Эрвин отвлекся от нее и стал вспоминать
библиотеку, где даже в разгар летней жары стояла прохлада. И
тишина. Неужели он больше никогда не войдет туда и не
раскроет толстые тома древних книг? Но что ему были эти
книги сейчас, когда насмешливая судьба упорно заставляла его
читать другую книгу - книгу жизни.
академию настоящим магом, выпускником с ее ручательством за
свои знания и умения - они, наверное, уже ехали к местам
своей работы, а кое-кто из них, возможно, уже приехал и
начал работать. То же самое должно было случиться и с ним.
гордым своим призванием, уверенным и в себе, и в своем месте
в этом мире. Ему уже не сесть на белую лару под восхищенные
взгляды младших учеников и не унестись в небо. Его ноги
обречены твердо ступать по земле.
его нога зацепилась за торчащий из земли корень. Твердо
ступать... Он хихикнул про себя, а затем засмеялся вслух,
благо на дороге никого не было и некому было принять его за
сумасшедшего.
Какое ему дело до того, за кого его примут? Эрвин смеялся и
смеялся, не в силах остановиться - это пусть дипломированные
маги заботятся о том, за кого их примут! И не важно, на небе
ты или на земле - твердо ступать невозможно, если ты
забылся, утратил бдительность! В одно мгновение он словно
освободился от невидимых пут, и ему вдруг стало легко и
безразлично - он точно так же смеялся бы посреди базарной
площади, размахивая котомкой и закинув лицо к небу.
потерял, а он приобрел - то, чего никогда не получить
дипломированному магу, связанному обязательствами перед
академией, которая учила его, и перед нанимателями, которые
платили ему жалованье. Свободу. Свободу голодать, бродить по
миру, браться за любое подвернувшееся дело, свободу выбирать
пути и позволять судьбе играть ими. Свободу быть самим
собой.
Академия? Наставники, утверждавшие, что нельзя стать
Лукьяненко Сергей
Перумов Ник
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Елманов Валерий
Березин Федор