Чтение 68–й страницы книги ~Счастливая звезда (Альтаир)~

телевизора.

Несколько неудач - и парень окончательно раскис. Неужели это жалкое
существо нравилось Наде?

Поведение Вадима объяснялось другими, более глубокими причинами, чего,
при всей своей чуткости и деликатности, Женя пока еще не понимал.

Конечно, неудачные поиски экспедиции огорчали изобретателя, кто же с
этим не согласится! Но в данном случае как будто бы весьма полезная
встреча с Журавлихиным (а с нею и надежда на успех) совсем выбила Димку из
колеи. И вот почему: он не хотел быть обязанным Журавлихину, вполне
отдавая себе отчет, что это неизбежно, если, конечно, он не откажется от
поисков экспедиции Набатникова.

Спускаясь по ступенькам, Вадим смотрел только под ноги. Чемодан казался
тяжелым, дорога до машины невыносимо длинной. Сердце замирало.

Мучительно хотелось юркнуть в первый попавшийся переулок, бежать куда
глаза глядят, чтобы никогда не встречаться с человеком, который сейчас
протягивает тебе руку. Протягивает неизвестно зачем - то ли он просто
знакомый, то ли для помощи: "Полезай, друг, в кузов..."

Выхода нет. Вадим заставил себя улыбнуться, сунул холодные пальцы
Журавлихину и тяжело, как мешок с солью, перевалился через борт грузовика.

Митяй воспринял новое знакомство по-своему. Никакого чувства неловкости
он не испытывал, а потому отнесся к Багрецову равнодушно. У самих забот
полон рот. Хочешь с нами ехать - езжай, возиться с тобой некогда. Однако
после того, как узнал от Зины, что именно Багрецов принял передачу из
совхоза, Митяй помрачнел.

"Еще один Ваня Капелькин, - подумал он. - И, главное, - теперь от него.

никуда не денешься. Парню всякие тонкости известны, даже фамилия Толь
Толича. Найдет он ящик без нас. Это уж как пить дать".

И только Лева Усиков с радостью встретил Багрецова. Никакие личные
обстоятельства его, как Женечку, не волновали. Надя ему вовсе не
нравилась. Зин-Зин куда лучше. Дружбы с таким настойчивым парнем, как
Багрецов, истинным борцом за торжество справедливости, - вот чего он хотел
бы добиться. И это было вполне понятно - ведь Митяй дразнил его
"инспектором" этой самой справедливости. Вопреки мнению своего друга, Лева
не опасался конкуренции со стороны радиолюбителя Багрецова. Его ждут дела
посерьезнее. К тому же малый он, наверное, честный - не будет вперед
товарищей забегать, рассудит по справедливости, как полагается.

Так думал Лева, сидя в машине рядом с угрюмым Багрецовым. Он всеми
силами пытался завоевать его дружеское расположение, но это оказалось
делом нелегким.

Выехали за город. Дорога вела к Любимовскому совхозу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

ПО ЧУЖОМУ МИРУ

Договорившись с Пичуевым, Борис Захарович должен был заняться проверкой
нового астролокатора, созданного для исследования поверхности ближайших
планет. Здесь, по соседству с аэродромом, в связи с комплексными
испытаниями летающего диска нашли свое место "радиоастрономы" -
представители совсем недавно возникшей науки. Они должны были сравнить
показания двух систем, то есть мощного астролокатора и сравнительно
небольших установок в диске, несколько напоминающих оптические телескопы с
телевизионными камерами. Эти аппараты, поднятые за пределы атмосферы,
передадут на землю ясное, ничем не затуманенное - ни парами, ни пылью -
изображение Луны или какой-нибудь далекой планеты. Управление телескопами
- наводка на фокус и прочие операции - производится с Земли по радио или
же автоматически.

Такой опытный инженер в области радиотелеуправления, каким считался
Дерябин, основательно над этим поработал, а потому был уверен, что
признательные астрономы не откажут ему в испытаниях антенной системы
мощного радиолокатора, как это предложил Бабкин.

Борис Захарович отнюдь не считал Бабкина выдающимся специалистом,
которому сразу же можно присвоить докторскую степень, без защиты
диссертации. Ничего особенного оригинального в его предложении не было, но
техник сумел доказать, что оно практически целесообразно и выгодно.

Эти испытания стали возможными лишь после того, как Поярков поднял
потолок летающего диска и сделал так, что он часами мог висеть в
ионосфере. Потом чичагинский институт разработал сверхмощный астролокатор,
построенный на совершенно новом принципе, что при некоторых переделках
позволило применить его для передачи телевидения.

Кроме этого, нельзя забывать многолетних исследований Пичуева, без них
вряд ли идея Бабкина могла бы осуществиться. А работы Института
электроники и телевидения? А других институтов?

В конце концов Дерябин приходил к естественному выводу" что Бабкин,
конечно, парень смышленый, скоро будет хорошим инженером и, вероятно,
изобретателем, но пока его идея получила право на жизнь лишь потому, что
тысячи людей работали на нее. Так падает сухое зерно в заботливо
подготовленную и унавоженную почву.

Борис Захарович не боялся этого сравнения. Часто в разговорах с
молодыми инженерами, если они особенно донимали его какими-либо поначалу
многозначительными, но в результате чепуховыми изобретениями, старик
брюзжал, глядя поверх очков на чертежи: "Навоз, батенька мой, чистейший
навоз!" И когда автор проекта хмурился, успокаивал: "Полезно. Полезно.

Без него в хозяйстве нельзя. На тощей земле ничего не растет".

Изобретатель моргал растерянно, а Дерябин убеждал его по-отечески:

"Дорогой мой, не вы первый, не вы последний. Сколько каждый из нас
предлагал ерунды! Скороспелые мысли, хилые проекты, прожекты, "вечные
двигатели" - все это необходимейший навоз, подготовка почвы к созданию
великолепнейшего изобретения. Признаться, не все мы способны быть
сеятелями. Многие удобряют почву, а другие бросают зерна в нее".

Борис Захарович хорошо, по опыту, знал, что из этих зерен тянутся вверх
либо чахлые, бледные травинки, либо упругие, крепкие ростки - эти выживут,
несмотря ни на что, - и, развивая свою мысль, доказывал, что настоящее,
жизнестойкое изобретение сломает все бюрократические рогатки и обязательно
прорвется на свободу.

Так взламывают молодые побеги твердый асфальт. Так корни горной сосны
ломают скалы. Смелая научная идея, если она направлена на пользу
человечеству, у нас никогда не погибнет. Она выдержит все: и ледяной холод
равнодушных авторитетов, и знойный суховей завистников, к сожалению еще
встречающихся в некоторых научных институтах.

Дерябин часто думал об этом и не мог не радоваться, что у соседей, то
есть в институте, занимающемся радиоастрономией, нет ни холодного
равнодушия, ни отвратительной зависти к успехам своих коллег.

Всматриваясь в необычное сочетание сигнальных огней, повисших в небе за
аэродромом, он узнавал гигантское сооружение, построенное его друзьями.

Совсем низко над горизонтом, похожее на кастрюлю Большой Медведицы,
пылало созвездие астролокатора, который представлял собой огромную
полусферу, похожую на плетеную проволочную сухарницу.

Такое устройство позволяло максимально концентрировать посылаемую в
пространство радиоэнергию, что было особенно важно для использования
предложения Бабкина. Рефлектор с помощью моторов поворачивался во все
стороны.

Вот и сейчас огни созвездия медленно перегруппировывались. Кастрюля как
бы опрокидывалась, разливая вокруг светящуюся жижу.

Позади рефлектора помещалась полупрозрачная кабина. Можно было издали
заметить тонкий переплет сферического окна, в нем мелькала чья-то тень.

Борис Захарович услышал рядом с собой осторожное посапывание - Бабкин
пришел. Все было готово к подъему диска, и Поярков звал Дерябина сесть за
пульт управления. Вместе с Борисом Захаровичем Бабкин глядел на светящийся
шар-кабину, представляя там себя в роли дежурного техника, но не
астрономического института, а нового телевизионного центра, который будет
построен рядом.

Он все рассчитал заранее. Постройка обойдется дешево. Тимофей по натуре
был осторожен и бережлив. Работая здесь, он убедился, что летающий диск
может обслуживать сразу несколько исследовательских институтов. Так почему
же "Большой Медведь", как он называл астролокатор, не удовлетворит и
астрономов и телезрителей? Конечно, если подойти к этому вопросу
по-хозяйски, то можно дневные часы отдать астрономам, а вечерние
использовать для телевидения.

В последний раз окинул он взглядом будущий телецентр и, пригласив
Бориса Захаровича, вместе с ним поспешил к Пояркову. Опять должно
подняться летающее зеркало. Вот уже несколько дней, как Бабкин видел в
диске лишь зеркало. Только зеркало его занимало, хотя внутри диска и
находились установленные Бабкиным приемник, телевизионный передатчик и
сложные приборы радиоуправления. Все они отошли на задний план. Все это
так, пустяки, случайное явление в науке. Чистейший навоз, удобрение, как
говорит Борис Захарович.

В четырехугольной башне института метеорологии расположился командный
пункт, откуда посылались радиосигналы, управляющие полетом диска.

Телевизоры ждали своей очереди, когда с помощью аппаратов Пичуева,
установленных в диске, можно будет принять работу Ленинградского,
Киевского или какого-нибудь другого телецентра. На это, собственно говоря,
и рассчитывал Пичуев, подготавливая испытания. Было уже поздно, в
Ленинграде и Киеве закончились телепередачи, но в связи с просьбой Москвы