Время, отпущенное для размышлений, истекало, и не успели стрелки
отметить нужную позицию, как дверь распахнулась, и на пороге
возник Анас Икрамович Икрамов с троицей черноусых. На этот раз
они принесли не еду, а прочный мешок, веревки и пару тяжелых
гантелей.
вдруг, схватившись за сердце, пошатнулся. На миг глаза его стали
бессмысленными, словно стеклянные зрачки слепого, потом на лице
отразилась гамма новых чувств - восторг, изумление,
мечтательность и, наконец, почти ярость. Он посмотрел на столик с
миской и пустой бутылью из-под воды, затем резко повернулся к
черноусым.
Чавчан с Чавгуром! Гостя в моем доме кормят пищей нищего... Это с
каких же пор? Это кто позволил так меня позорить? Кто забыл слова
Пророка: гость в дом - бог в дом? Это кому надоело быть у меня в
услужении? Это...
черноусых, то ли Чавбиб, то ли Чавчан, то ли Чавгур.
Барашка сюда! Немедленно!
хакзад?
Персики, виноград! Вино французское и итальянское! Коньяк,
мартини и шербет! Холодный чтобы был! А кофе - горячий! Живо,
сыновья ослов! И накрыть на большом столе! И дочки пусть придут,
Хавра с Айзой, да спляшут гостю!
промолвил потрясенный Ким. - Выпить-закусить я с полным
удовольствием, а плясок, пожалуй, не надо. Пляски мешают процессу
пищеварения.
расцеловал и усадил к столу. Черноусые джигиты забегали с
подносами, посудой и бутылками; пробки вылетели вмиг, английский
фарфор украсил скатерть, легла на блюдо огромная, величиной со
страуса, индейка, и упоительный аромат жаркого поплыл в воздухе.
В ближайшие двадцать минут Ким жевал и глотал, глотал и жевал,
восполняя запасы белков, жиров и углеводов, а хозяин, в лучших
кавказских традициях, все извинялся за скромность угощения и
сетовал на нищету. Притом - ни слова о Пал Палыче, ни звука про
кабак и ни намека на мешок с веревками...
Совсем как новый стал! Не голем, человек... ха-ароший человек, и
стол у него отменный... Ай да Трикси!"
сильней, чем чудеса, происходившие с собственной психикой и телом
- быть может, потому, что он наблюдал преображение другого
человека, был как бы очевидцем, зрителем со стороны. Дрянной
человек - да что там дрянной!.. опасный, страшный! И вот все
изменилось; частица гения проникла в его душу, преодолев века в
словах, записанных когда-то на бумаге. Конечно, постарался
Трикси, но это половина волшебства; другая - все-таки слова,
бессмертные строки, целительные песни, могучая личность поэта...
"Сумею ли я так когда-нибудь?.." - с внезапной тоской подумал
Ким, вздохнул и принялся за осетрину.
усмехнулся. - Что ж это я! Кормлю, пою, а позабыл, что не питьем
и пищей весел человек! Чем пожелаешь развлечься? Беседой? Или
все-таки дочек позвать, Хавру и Айзу? Они у меня загляденье... А
как танцуют! Хочешь, танго, хочешь, рэп...
Беседа предпочтительней.
что мы сделаем? Турнир устроим! Поэтический! Ты писатель, а я,
как-никак, кончал восточный факультет в Баку, пятью языками
владею и не чужд поэзии. Пьем рюмку, говорим стихи - свои, от
сердца! Кто проиграл, вторую пьет! Согласен?
Вино или коньяк?
поехали!
выплеснул в рот янтарную жидкость. Потом спросил: - Я первый
читаю?
вместе с Нией, девушкой-рабыней, певицей и танцовщицей. В конце
концов попали они в город Прадешхан, что на краю земли, в стране
Уттара, и угодили прямиком на поэтическое состязание. На
уттарийском Конан знал одни охальные слова, так что пришлось ему
читать стихи по-киммерийски, а Ния их переводила - как бы
переводила, а на самом деле сочиняла заново. Куда тут денешься? У
киммерийцев была напряженка с поэзией, и самый их героический
эпос выглядел примерно так:
огласить их было совсем не стыдно. Вполне кондиционные стишата -
правда, слишком романтические.
мрачновато.... Я бы сказал понежнее, полиричнее... Вот так:
салатом с креветками. - Увы, не ваше! Сергея Есенина. Был такой
поэт, но застрелился.
выпил стопку коньяка, и тут же снова наполнил рюмки. - По второй?
Тяжел и светел... Образ, да... А я о кинжале скажу. Для нас,
горцев, кинжал драгоценнее жены! - Он повернулся к висевшим на
стене клинкам и продекламировал:
Ким. - Вы, Анас Икрамович, в русской поэзии просто Копенгаген! Но
мы договорились читать свое. - Он ухватил персик посочнее и
впился в него зубами.
голову. - Просто морок какой-то на меня! Пью штрафную...
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Прозоров Александр