вспомнил, что не знаю, куда идти. Однако за дверью меня ждали. Странно
замусоленный тип, с каким-то стертым лицом и белесыми глазами без радужной
оболочки и зрачков. Увидев меня, он произнес глухим утробным голосом;
коридору.
странным провожатым.
на выставочные залы какого-нибудь серьезного музея, и оказались у входа,
выполненного в виде высокой арки. Перед входом стоял высокий солидный толстяк в
роскошной ливрее и с длинным позолоченным посохом в руках. Мой провожатый
подошел к этому господину, что-то тихо сказал ему и вслед за этим... медленно
растаял в воздухе. А толстяк, бросив на меня уважительный взгляд, шагнул в зал
и громко объявил:
именно в таких залах проходили балы в девятнадцатом веке. Ярко начищенный
паркет сиял в огнях свечей огромной люстры, свисавшей с потолка на толстой
цепи. У дальней стены, под самой колоннадой, оставляя почти все пространство
зала свободным, располагался длинный стол, заставленный хрусталем, фарфором и
серебром. По периметру зала, отступив от стен метра на три, шла колоннада,
поддерживавшая балкон. Часть этого балкона, расположенную вдоль узкой стены,
занимал небольшой, человек из двенадцати, оркестр, который негромко наигрывал
простенькую приятную мелодию.
в настоящие бальные платья с кружевами, перьями, лентами и всем остальным, чему
положено быть на бальном платье. Большинство мужчин были в мундирах, и только
трое щеголяли бархатными расшитыми камзолами. Я понял, что в своей скромной
серой одежде никак не соответствую собравшемуся обществу.
полненькая женщина в изумительном лазоревом платье и с высокой замысловатой
прической, сверкавшей проложенными в ней жемчужными нитями. Только когда она
подошла совсем близко, я узнал матушку Отину. Но до чего не похожа была эта
Отина на ту, которая полчаса назад покинула мои апартаменты.
молодая женщина, являвшая собой образец изысканности и вкуса. Я невольно
поклонился ей, а она неожиданно улыбнулась и буквально пропела чудесным
голосом:
забыть. Ты смотришь так, словно впервые меня увидел!
взгляд, не имеет никакого отношения к чуду, которое я вижу перед собой! -
воскликнул я. - Теперь я действительно верю, что ты удивительная волшебница!
и называть ты должен меня по-другому...
наверное, голоден, поэтому мы прекратим обмен любезностями и сразу пройдем за
стол. Все уже собрались и ждали только тебя.
хозяйки - закон! Поэтому я, галантно предложив Отине руку, направился к столу.
расположилась справа от меня, так что мы вполне могли беседовать во время еды.
Однако едва только подали первую перемену, она наклонилась и тихо прошептала
мне в ухо:
совету, справедливо полагая, что еще буду иметь возможность побеседовать с этой
интересной волшебницей.
были явно скованы и не знали, как себя держать за одним столом с убийцей их
прежнего господина. Конечно, то, что я был Серым Магистром, вполне оправдывало
их поведение, однако на их лицах ясно читалось: "Серый Магистр пришел и уйдет,
а вот что скажет Желтый, когда явится выяснять обстоятельства гибели своего
клеврета!"
старик, обративший на себя мое внимание преимуществом серого цвета в своей
одежде. Едва только он привстал со своего места, держа бокал в высоко поднятой
руке, еле слышный гомон, который висел над пирующими, смолк. И в этой тишине
четко прозвучало:
сегодняшнего турнира! Благодаря ему мы наконец избавились от узурпатора,
захватившего наш город!
последовали его примеру, но большинство гостей испуганно переглядывались, не
зная, как поступить. И все-таки никто из них не решился проигнорировать тост в
мою честь - поколебавшись, все выпили и с облегчением людей, переступивших
некую черту, принялись за закуски.
решил тоже кое-что сказать присутствующим. Разговор за столом постепенно
набирал обороты, но когда я поднялся с бокалом в руке, мгновенно стих. Все
повернулись ко мне.
бокал за здоровье нашей хозяйки, очаровательной Отины Кирки. Мне удалось
убедить ее принять на себя руководство этим городом, до тех пор пока Желтый
магистр не пришлет нового наместника. Хотя мое же мнение таково, что госпожа
Кирка наилучшим образом подходит для этой должности... - Я обвел внимательным
взглядом собравшихся и добавил: - За ее здоровье! - А потом медленно, смакуя,
выпил терпкое красное вино.
изумлен и встревожен не меньше, чем после первого тоста. Однако через некоторое
время они поняли, что мои слова снимают с них всякую ответственность за
происходящее, и заметно повеселели.
поинтересовался:
переживал за меня... А серое... Он, знаешь ли, проповедует странную
философию... Называет добро светлым, а зло - темным, серым же он считает путь
Закона и говорит, что мир обретет гармонию, когда люди пойдут серым путем или
путем Закона. Более того, он утверждает, что и истинная магия должна быть
только серой, а когда его спрашивают по поводу цветового разделения магов в
нашей стране, он отвечает, что это шалости детей, не достигших умственной
зрелости. Маг он достаточно посредственный, так - чуть выше полного человека,
поэтому на него никто особенно не обращает внимания. Вот он и рядится в
серое... Но, в общем, человек прямой, смелый и... честный.
я.
мужчин расстегивали стоячие воротники мундиров и отирали покрасневшие и
взмокшие лица. Дамы пустили свои веера на полную мощность. Разговор стал
достаточно общим и вполне громким.
своей очаровательной улыбкой:
будут поданы через несколько минут...
какую-то бравурную мелодию, и, как ни странно, почти все закружились в танце.
танцующих, и она давала короткие, но меткие характеристики собравшимся. Но я
слушал ее не слишком внимательно. Навалилась усталость, и Отина чутко это
почувствовала.
комментарии, - а то ты заснешь прямо на ходу...
кажется, пришли в себя от постигших их потрясений...
поинтересовалась она.
посмотрела на меня.
поручение... Ну, когда я вышла от тебя, я вспомнила, что ты не знаешь, где
находится пиршественная зала. Вот я и создала спутника с заданием проводить
тебя. Он тебя привел и сразу... рассосался. Понял?.. Сейчас тебе такой нужен?
возле своей зачарованной двери. И оказался я там не один. По обеим ее сторонам
стояли гвардейцы, одним из которых был мой знакомец Краг. Именно он, отвечая на
мой вопросительный взгляд, коротко доложил:
отправился в спальню. Через несколько минут я лежал в постели, накрытый чистой
простыней, и только тут почувствовал, насколько я устал. Ночь была тихой, в